Найти богиню. Фантастический роман с пародийным уклоном. Издание 2-е

Цыган ненавидяще ожег разоблачителя своей плутни тяжелым взглядом и шепотом проклял его жгучим цыганским проклятием.

С помощью Самира за вполне умеренные десять рублей (просили сначала восемнадцать!) был куплен шестилетний буланый мерин. Конь был отнюдь не арабских кровей. Далеко не! Зато животное было смирное, покладистое и выносливое – могло трюхать рысцой без остановки целый день. Кличка у него была смешная: Фуня.

– Зело часто ветры пущает! – смущенно улыбнувшись, пояснил продавец, передавая повод, как положено, из полы в полу.

Ну, это пустяки, дополнительная развлекуха в пути! Корнелиус проникся к своему рабу уважением и купил ему петушка на палочке. Седло у шорника обошлось в два рубля.

Из Москвы выехали в середине Октобрия, оставив в гостинице рыдающую фрау Шлезингер, утверждавшую, что разлуки ей не перенесть, но при этом радостно щупавшую в кармане передника толстенький кошелек, оставленный кабальеро в уплату за постой, ну, и сверх того несколько монет на память о постельных утехах.

Несмотря на тяжесть расставания, настроение у Корнелиуса прямо-таки пузырилось радостью: он, живой и невредимый, возвращался в Европу, в Рим, где его ждала награда за выполненное задание!

До Варшавы доехали без особых приключений, если не считать трёх схваток с разбойниками где-то на Украине. Обычно те избегали нападать на хорошо охраняемые караваны, ибо шайки редко насчитывали более десятка лиходеев, да и оружие у них было скверное: топоры да дубины. Ну, ещё луки, а иногда одна пищаль на всех. Во всех трёх схватках охрана уверенно одержала победы: две нокаутом и одну по очкам, причем Корнелиус лично зарубил двоих. Не обошлось, к сожалению, без потерь, которые составили одного убитого наемника (не повезло бедняге, прямо в горло попала стрела!), и одного раненого (этому, наоборот, повезло: топор скользнул по шлему и только перерубил ключицу!). Корнелиус же, наскакав в третьем бою на верзилу в драном армяке, сильно ушиб колено об его башку. Колено опухло и болело почти до самой Варшавы. Ну, и хромота мешала. Лечился он, по совету бывалых вояк, украинской горилкой (с перцем!) и салом. Самир дважды в день растирал горилкой колено, а потом смазывал салом и накладывал тугую повязку. Горилка также регулярно употреблялась и внутрь, но сало, попробованное однажды, Корнелиус отверг, потому что не понравилось.

По мнению Автора – тёмный, неразвитый человек! Ибо горилка с перцем и сало на закусь есть высшее достижение украинской цивилизации! Пьётся легко, отлично согревает в холода, а наутро никаких последствий, кроме изжоги и отрыжки! (Проверено Автором на добровольцах в лабораторных условиях!).

В Варшаве было решено отдохнуть три дня. Ну, там, в баню сходить, полечить мозоли набитые седлами на задницах, и вообще – отдышаться. В корчме, гостеприимно распахнувшей двери шести утомленным путём-дорогой охранникам, было замечательно: тепло, чисто, и даже оркестр играл – скрипка, гармошка и бубен. Цыгане, значит. Играли они по такому принципу: даешь монету, заказываешь песню – играют. Не даешь – не играют. Охранники, соскучившиеся по искусству, заказывали музыку весь вечер! Подавальщица, по имени Зося, шустро носила на их столик напитки и закуски. Была она веселая, совсем молоденькая, лет девятнадцати, и с очень интригующими искорками в глазах. В середине пира она невзначай коснулась Корнелиуса бедром и того как огнем обожгло! Дернувшись, наш герой разлил вино, которое собирался выпить. На стол и на штаны!

– Ой, пан! Я сейчас вытру! – всполошилась Зося, выхватывая из-за пояса полотенце.

Короче, от её прикосновения к своему… э-э… (ну, вы поняли!) Корнелиус испытал нешуточное возбуждение, не оставленное девушкой без внимания. Она пристально посмотрела усатому кабальеро в глаза. С прищуром посмотрела! А ночью пришла и разделила с ним ложе. И так все три ночи!

Восстановив силы, отправились далее, в Париж, до которого было уже рукой подать. Колено зажило, хромота прошла. Корнелиус ехал на своем буланом молодец-молодцом! Но на вторую ночь беднягу поразил новый недуг: зуд в паху! Чесался всю ночь напролет, даже ноготь сломал! Изодрал кожу вокруг мужского достоинства в кровь! А утром, при свете дня, выяснилась причина: мелкие такие насекомые – лобковые вши! Прокляв нежданных гостей специальным арагонским проклятием, Корнелиус принялся за лечение, рекомендованное одним из барселонских купцов: сначала велел Самиру сбрить все волосы на теле, пощадив лишь усы, которых было жалко, затем обработал пах и подмышки дегтем. Ох, и жгло, ох и свербело! Но пришлось терпеть, куда же деваться. Усы, на всякий случай, тоже смазал дегтем, отчего они приняли совершенно жуткий вид. Перед отправлением в путь сии усы увидел начальник стражи Питер, баварец, также ночевавший в той корчме.

– А, значит, пани Зося и тебя наградила карманным зверинцем? – грустно хихикнул он, почесывая промежность.

Корнелиус, ранее с венерическими заболеваниями не сталкивавшийся, был потрясен: неужели, эта гадость и впрямь от Зоси? А такая, с виду, славная девушка! Он-то думал, что она пришла к нему в первую же ночь по зову сердца, из-за внезапно вспыхнувшей страсти, как фрау Шлезингер! Зося была нежная и удивительная, страстная и покорная, изобретательная и шаловливая. Правда, каждое утро требовала:

– Подарок дай!

Ну, подарил ей три золотых дуката на монисто… А она, оказывается, ещё и с Питером спала! У-у, продажная тварь!

В обед выяснилось, однако, что не только с ним и Питером: с остальными охранниками тоже! И у всех одна беда…

В Варшаве половина охранников уволилась, ибо разбойников на предстоящем маршруте почти не было. Корнелиус остался – от Парижа до Рима добираться гораздо удобнее, чем напрямую из Польши.

Дорога плавно текла по Германии, нанизывая на себя маленькие баронства, курфюрства, герцогства и королевства, как нитка бусы. Наступила европейская зима – мягкая, бесснежная. Караван легко катился по дорогам, щедро посыпанным щебенкой. Дорожные указатели на развилках извещали о приближении того или иного населенного пункта. Гостиницы были везде опрятные, по двору можно было ходить хоть босиком, не опасаясь вступить сами знаете, во что. И везде подавалось замечательное пиво, в каждом городке разное! Корнелиус попил от души и темного, и светлого, и пшеничного. Германское пиво – отличный напиток! Пьётся легко даже в больших количествах, от него приятная отрыжка, а наутро только кислый привкус во рту, который ничем, к сожалению, не смоешь, но который проходит к обеду самостоятельно, да! (Проверено Автором на добровольцах в лабораторных условиях!)

А, вот, с вином было плохо! Вернее, с вином-то хорошо, плохо без вина. Местные жители виноград не сажали, и вина не сквашивали. В торговой сети было только привозное – французское да итальянское, очень дорогое. Испанского вообще было не достать. Так что, пока Германия не кончилась, вина не пили. Из экономии. И из принципа.

Ущерб здоровью, подхваченный в Варшаве, был устранен, и мужское естество кабальеро снова требовало женского естества. Женщины в Германии были правильные: фигуристые, чистенькие, здоровые (по первому требованию предъявляли справку от врача не более, чем недельной давности) и честные: сразу объявляли цену, вполне, кстати, умеренную. По сравнению с печально памятной Зосей выходило дешевле в десять раз! Корнелиус, грустно сознавая, что впадает в соблазн и грешит, был не в силах сдержаться и несколько раз прибегал к их услугам, всякий раз оставаясь разочарованным: вроде все правильно, за свои деньги получил, что хотел, но чего-то не хватало… Потом понял: скучные они, никаких вулканических страстей, одна деловитость. Ни поговорить с ними, ни пошутить… и поцеловать не даются! В этом смысле Зося, пылкая, как пожар в пампасах, превосходила их настолько, насколько бриллиант превосходит стекляшку. То-есть, выходит, не переплатил тогда Корнелиус! Ну, а насекомые… что ж… издержки случайных половых связей!

Дорога резко свернула влево, и река, вдоль которой караван шел уже три дня, осталась позади. День клонился к вечеру. Солнце, изрядно опустившееся к горизонту, принялось слепить глаза. Корнелиус надвинул шляпу на самые брови. Конь Фуня мотнул головой, зажмурился, прижал уши и, в одиннадцатый раз за последние полчаса, громко пукнул. Арагонец хихикнул, услышав приглушенное проклятие Андреаса, ехавшего сзади. Подобные мелкие глупости развеивали дорожную скуку! Вскоре их обступила дубрава. Под дубами паслось две дюжины упитанных свиней, а приглядывал за ними мальчишка-оборванец.

– Эй, свинопас! – дружелюбно окликнул его Питер по немецки, – Далеко ли деревня?

Мальчишка не спеша подошел и развел руками:

– Нихт шпрехен дойч! Парле ву франсе, месье?

– Франсе? Нон… Эй, ребята, кто-нибудь по французски знает? – с надеждой обернулся Питер к отряду.

Корнелиус знал французкий довольно хорошо, ибо в детстве у него был учитель фехтования – пленный мушкетер, француз из Шартреза. Поговорив со свинопасом и дав ему монетку, полиглот торжественно возвестил:

– Это прекрасная Франция, господа! Деревня – вон там, за рощей, всего в половине лье!

– Надо же, как бывает! То все Германия, Германия, а вдруг – р-раз! – и сразу Франция! – простодушно удивился Андреас, самый молодой из охранников, ранее по Европе не путешествовавший.

Воодушевленные предвкушением скорого отдыха, караванщики подхлестнули коней и через полчаса уже размещались на ночлег на постоялом дворе.

И началась лучшая часть путешествия! Франция! Страна трёх мушкетеров с д'Артаньяном и гвардейцев кардинала, многочисленных Людовиков, интриг, заговоров, прекрасных дам, вроде Констанции Бонасье, королевы Анны Австрийской и герцогини де Шеврез, а так же сочинителя Александра Дюма, всех их описавшего! Позже там родится Ги де Мопассан, Клод Моне и инженер Эйфель, но до того произойдет Великая Французская Революция: Дантон, Робеспьер, Марат и прочие санкюлоты, кюлоты и якобинцы-жирондисты… Доктор Гильотен изобретет гильотину! А духи! А кружавчатые лифчики! А шампанское! А коньяк! Ну, и Наполеон Буонапарт, конечно. Он, вообще-то, корсиканец, но в историю Франции внес весомый вклад! Короче, легендарная страна!

Целых одиннадцать дней они шли по расстилавшейся перед ними панораме, смотреть на которую без восторга было невозможно: симпатичные городки с домами под черепичными крышами, старинные замки на холмах, шпили церквей, монастыри, обнесенные крепкими высокими стенами. Ну, и вино в изобилии! Красное, белое, розовое, сухое, полусухое, сладкое! И шампанское! Не путать с дешевыми шипучими винами! От настоящего шампанского, произведенного традиционным методом брожения в бутылках, сколько не выпей, возникает состояние эйфории и только усиливается, а наутро ничего, кроме радости пробуждения. А от дешевой шипучки опьянение тяжелое, дурная голова и бурчание в брюхе. Наутро же маята и блевать тянет. Проверено Автором на добровольцах в лабораторных условиях!

Выдержка из дневника кабальеро ди Ранейро:

«Месяц Новембрий, 23 день.

Миновали ещё одну деревушку, название не помню, ибо был пьян: отмечали именины Питера. Пытался уговорить какую-то мамзель. Опять не удалось! Вообще, женщины во Франции чрезвычайно добродетельные, не дают даже за деньги, потому, что, дескать, нельзя! Но бывалые люди говорят, что в городе Париже есть специальный квартал, где можно всё! Освещается красными фонарями, чтоб легче найти дорогу. Правда, там, по слухам, можно подцепить Французскую Болезнь, от которой проваливается нос. Вчера видел одного такого безносого беднягу. Ужас какой! Получается, что, пока Франция не кончится, я буду лишен женского тепла… и тела тоже. Придется терпеть, монахи же терпят. Завтра мы уже будем в Париже.»

Париж! Никогда ранее не бывавший в столице Франции, Корнелиус жадно озирался по сторонам. Караван, конечно, двигался не в сторону Лувра, или, там, Версаля, и даже не к собору Нотр Дам де Пари. Улицы вымощены далеко не все, узкие, кривоватые. Канавы с плавающими в них нечистотами. Дома каменные, но красотой архитектуры не блещут. Типичный, в общем, вид города, еще не вышедшего из эпохи средневековья. Пройдет более трехсот лет, прежде, чем в нем для красоты построят Эйфелеву Башню! Тем не менее, этот город пользуется заслуженной славой и уважением у всего прогрессивного человечества, потому что там жил Ленин и от этого случилась Парижская Коммуна! Конечно, это будет позже, но и в 1580 году уважения Парижу было не занимать.

Наконец, караван достиг цели путешествия – рынка. Корнелиус, видевший рынки в Риме, Мадриде и Гамбурге (Москва не в счет, там рынки так себе!), был потрясен гигантскими масштабами коммерции: здесь продавалось что попало и все подряд, в любых количествах! Даже хомячки! Даже… даже… Корнелиус едва с Фуни не сверзился от изумления: в лавке были выставлены муляжи… э-э… мужских причинных мест! В натуральную величину, побольше… и совсем гигантские! Две средних лет монахини без всякого смущения торговались с хозяином этого невообразимого товара. Корнелиус остановился посмотреть. Вскоре монахини, погрузив в сумки свои покупки (два десятка изделий не самого малого размера!), ушли.

Лавочник широко улыбнулся:

– Что угодно вашей милости?

– Это… как это… почему? – пролепетал наш провинциал, пытаясь втянуть обратно в череп выпученные глаза.

Лавочник, уловив иноземный акцент, легко перешел на кастильское наречие:

– Синьор не здешний? Это последняя новинка сезона: заменитель мужчины для одиноких дам. Изготовлено из каучука, добываемого в Южной Америке. Слышали, наверное?

– Да, я слыхал про каучук… Но, зачем это всё дамам? Разве не естественнее найти мужчину, ежели… э-э… невтерпеж?

Лавочник вздохнул и набожно перекрестился:

– Во первых, прелюбодеяние – грех! Поэтому среди моих покупательниц много монахинь, дам, разлученных с мужьями, и просто одиноких: сами понимаете, синьор – у кого муж на войне, а у кого и в тюрьме… Опять же, есть дамы… э-э… менее красивые или немолодые, им кавалеров не найти, а радостей жизни хочется. А в моих игрушках греха нет! Вот, извольте убедиться, копия экспертного заключения Святой Инквизиции, – он, порывшись под прилавком, достал пергаментный свиток.

Пергамент был изрядно замусолен, видно, его приходилось предъявлять довольно часто. Корнелиус внимательно прочел латинский текст: все верно, в представленных на экспертизу изделиях греха не обнаружено!

– Во вторых, – продолжил лавочник, – во Франции нынче свирепствует Французская Болезнь, а значит, случайные половые связи очень рискованны. Разумные люди, дабы не терпеть мучения безбрачия, но и не подхватить заразу, обращаются ко мне и получают приятное решение сих проблем. Кстати, при употреблении моих изделий ещё и нежелательные беременности исключены!

Корнелиус крепко задумался. Доводы в пользу каучуковых фаллоимитаторов были очень логичны и сильны!

Внезапно в голову пришла мысль, от которой все лицо его запунцовело.

– Скажи, купец… если есть товар для женщин… а для… мужчин? – запинаясь, спросил он.