Димитриос Ништяк из тотема Совы. Героическая фантастика

– Я защищал свою семью и имущество, вождь! Каждый имеет право на оборону! – вскричал тот.

– Верно! – кивнул бывший студент римского права, и обратился к Симону:

– Поединок был честный?

– Да, мой вождь. Он победил меня в открытом бою.

– Тогда я отпускаю этого человека. Он прав, каждый имеет право на самозащиту!

Воины одобрительно зашумели. С кузнеца сняли веревки и слегка наподдали по филейной части, чтоб резвей двигался.

Дмитрий подошел к Симону.

– Рана моя смертельна, вождь. Я уже не поправлюсь. Даже если ампутировать ноги, римляне распнут меня, ибо мне некуда деться отсюда. Вы не можете отягощать себя такой обузой. Милосердия, Димитриос! – он говорил быстро, глотая слоги, лихорадочно блестя глазами. Руки его беспокойно шарили по земле, как бы ища что-то.

Он прав, бедолага. Отряд должен двигаться быстро, любая задержка смертельно опасна. До Везувия далеко, мало ли, что нас ждет по дороге…

Дмитрий вынул меч и содрогнулся. Он, в душе все ещё Митенька Совин и нежный мальчик, должен сейчас убить человека! Товарища! Но это надо, необходимо сделать для блага всех, и в первую очередь – Симона.

Приставив меч к нижнему краю ребер, Дмитрий Иванович Совин, рожденный в двадцатом веке, он же Димитриос из тотема Совы, вождь восставших рабов в веке первом до нашей эры, прошептал:

– Прощай, товарищ! – и резким движением вогнал меч снизу вверх, под грудину.

Отряд невольно охнул. Глаза Симона широко раскрылись, он замер… замер. Что-то неуловимое покинуло его. Душа? Наверное…

Дмитрий встал, выдернул клинок. С противным чавкающим звуком, как сапог из грязи. Вытер лезвие пучком травы. Он был спокоен, даже сам не ожидал.

– Вперед! На Везувий! Свобода и Спартак! – раздалась его команда.

– Виват! Виват! Виват! – трижды прокричали бойцы, ударяя мечами по щитам.

– Ну, и где мой сын? – задушенный, негромкий голос олигарха Совина штормом качнул сидящих за столом людей.

– Его нигде нет, Иван Пантелеевич! – выдавил из себя в одночасье постаревший Тимофеич.

– Я не спрашиваю, где его нет! Впрочем, доложи по порядку… – голос внезапно пресекся и плечи дрогнули.

– Агр-хм… Как и было задумано по сценарию, мы создали условия для побега…

– С самого начала, Коля, – Иван Пантелеевич снова обрел выдержку.

– Слушаюсь! Похищение Дмитрия и телохранителя Евгения Громова прошло успешно в назначенное время. Помещение их в условия, так сказать, предпродажной подготовки, было шоком, давшим правильный настрой на ситуацию. Поездка в деревню и продажа телохранителя в рабство в кавычках, только укрепило волю к борьбе. Оказавшись позднее в роли будущего гладиатора, Дмитрий проявил немалую выдержку и хитрость, как докладывает его инструктор-наставник Жуан Перейра, по роли – Корнелий, здесь присутствующий. Окончательный сдвиг социально-психических установок произошел после боя на арене, воспринятого всерьёз. Мы полагаем, что именно тогда возникла четкая установка на побег, на руководство людьми и на возможное применение насилия по отношению к охране. К сожалению, Дмитрий был ранен в бою, и за время выздоровления принял иное решение, отказавшись от прямой схватки с охранниками. Вместо этого он разработал никем не предвиденный вариант: усыпить охрану опием. Где он его взял, выясняем. Как и было предусмотрено сценарием, мы создали благоприятные условия для побега. Хозяин школы в кавычках и Корнелий уехали, якобы, в деревню. Дмитрий, с помощью сообщницы, передал в караулку опий в вине. В результате все охранники уснули. Сейчас их лечат от отравления опием средней тяжести, доза была велика. Страшно подумать, что было, если бы Дмитрий, к тому времени уже признанный вождем, принял решение перерезать спящих! По первоначальному варианту сценария охрана должна была бежать, якобы не выдержав натиска восставших. В километре от школы беглецов должны были встретить мои люди и усыпить газом. В дальнейшем для Дмитрия была разработана легенда о спонтанном путешествии во времени. Предполагалось его пробуждение по соседству с кампусом. В назначенное время все было подготовлено, но к месту встречи вышло только двенадцать человек: четверо женщин, пятеро с кухни, и трое аргентинцев-каскадеров. Остальные – африканцы и йеменцы, а также сам Дмитрий, исчезли на глазах, что подтверждается оперативной видеосъемкой. Массированный поиск в радиусе десяти километров результатов не дал. Спрятаться там негде, ни пещер… ничего. Поиск велся с применением самых современных технологий, включая детектор инфракрасных лучей и масс-детектор. Вмешательство посторонних сил: иностранных разведок, террористов и тому подобное – исключено! – Тимофеич замолчал.

Помолчав с минуту, Совин на своем ужасном английском задал вопрос:

– Скажите, дон Жуан, по Вашему мнению, были ли у Дмитрия хоть малейшие сомнения в реальности обстановки? Считал ли он искренне, что находится в Древнем Риме?

– Ответ на первый вопрос: нет. Сомнений у него не было. Ответ на второй вопрос: да. Однозначно. Мы не допустили ни малейших проколов. Все было выполнено по всем правилам искусства. Ни малейшей фальши. Даже мертвый труп на стене был распят настоящий! – Жуан-Корнелий развел руками.

Иван Пантелеевич потер лоб:

– Значит, так! Продолжать искать! Всех наших людей в Италии задействовать двадцать четыре часа в сутки, по авральному. Где-нибудь, да объявится… Коля! Свяжись с… ну, ты понял с кем. Пусть настроят также свою сеть. Поднять контакты с пиратами, контрабандистами, террористами, мафией. То-есть – глобальный поиск по всей Европе и Северной Африке. По всему Средиземноморью, блин! Обещать награду – реши сам, сколько. О результате доложить мне немедленно. Вообще, о ходе поиска информировать меня ежечасно. Всё! Вопросы есть?

– Вопросов нет, Ваня. Вернее, есть, но не к тебе. Что же, все-таки, произошло, а? Если допетрим, хоть приблизительно, то будем знать, где искать!

– Дельно мыслишь, Коля! Напряги всех, кого считаешь нужным – от Академии наук до… этих… ядерных физиков! Психологов тоже подключи, экстрасенсов. Кого угодно, лишь бы нашелся! … Ах, Митенька… Митенька! … Доигрался я, старый дурак!

Глава вторая

Забегая вперед, Читатель, скажу, что тайна эта осталась нераскрытой. Никто не смог вразумительно объяснить, куда исчезли пятнадцать человек. Придется взяться за это Автору.

Все было просто. И сложно. Дело в том, что существует гипотеза, согласно которой Время – это могучий поток, река, по течению которой мы плывем в настоящем, как в лодке, наблюдая смену пейзажей и декораций вокруг нас. Прошлое скрыто от нас прихотливыми поворотами, но оно существует! Оно реально, но мы не можем повернуть лодку настоящего вспять. Однако, если бы появилась возможность пройти назад по берегу, фигурально говоря? Мы бы оказались в том настоящем, которое было день, год, тысячу лет назад!

Мы ощущаем эпоху, в которой живем, всем своим опытом. Тысячи связей удерживают нас в настоящем: телевизор, транспорт, разговор с соседями… Информация! Благодаря ей мы знаем, в какой эпохе существуем. Но если эти связи оборвались? Если возникли другие? Именно это и произошло с Дмитрием Совиным! В результате убежденности, что он находится в Древнем Риме, в эпохе, удаленной от нас более чем на две тысячи лет, и благодаря опыту жизни в этой эпохе (пусть и созданной искусственно!) у него сформировалась так называемая мыслеформа – знание, воплотившееся в реальность, перенесшая его в 680 год от основания Рима. Вот такие штуки может проделывать наш мозг, особенно в состоянии стресса, да! Что же касается йеменцев и африканцев, перенесшихся в прошлое вместе с ним, то там было тоже самое: мыслеформа, тем более устойчивая, что была выработана благодаря авторитету вождя. Вот так, товарищи! Если есть вопросы к докладчику, просьба задавать их в письменном виде.

Отряд беглых рабов шел на Юго-Запад. На второй день после побега произошла первая стычка с регулярными частями римлян. Легионеры, числом двадцать, были замечены разведкой на опушке леса в полукилометре от развилки дорог. Дмитрий, посоветовавшись с Моше, решил атаковать. Проскользнуть мимо все равно бы не получилось. Восемь всадников-аравийцев, вооруженных пиками, он отправил в тыл противника, а сам, с остальными бойцами, выдвинулся в лоб. Построенные цепью, гладиаторы и примкнувшие к ним рабы из Боккаринии приблизились на сотню шагов, прежде, чем их заметил часовой. По свистку командира, легионеры построились и сомкнули щиты. Их начищенные доспехи сверкали в лучах полуденного солнца. Вид был бравый и грозный. Дмитрий пожалел, что у него нет лучников. Ну, что ж, рукопашная, так рукопашная! По его команде отряд начал наступать. В центре шли здоровяки-африканцы: Феликс с огромным топором, остальные трое – с боевыми молотами. Страшное оружие: удар его, если достигает цели, не смягчить ни щитом, ни броней.

Римляне, выставив копья, внимательно смотрели поверх щитов. Отряд наступающих растянулся полукругом, обходя легионеров с флангов. Феликс и трое его соплеменников бросились в атаку. Остальные, размахивая копьями и мечами, устремились за ними. Взметнулись и опустились молоты в центре, топор Феликса описал дугу. Казалось, римляне исчезли под волной нападавших. Но… нет! Гладиаторы отхлынули, цепочка легионеров была цела. Ни один удар молота и топора не достиг цели. Длинные копья удержали нападавших вне зоны поражения. Двое было серьезно ранены. Не давая возможности перегруппироваться, легионеры двинулись в контратаку, и вывели из строя еще четверых. Дмитрий безуспешно пытался достать копьем правофлангового. Увертливый попался, гад ядовитый! Отряд отступил. В этот момент в тылу противника появилась конница. Длинные пики с массивными четырехгранными наконечниками вонзились в спины, пробивая броню, и шестеро легионеров погибли мгновенно. Строй был нарушен, замелькали мечи воспрянувших духом беглецов. Ещё троих успокоили молотами. Феликс зарубил двоих. Не ждавшие от беглых рабов пощады, легионеры бились отчаянно, полегло уже более десятка повстанцев. Вопли раненных и умирающих завязывали тугим узлом кишки в животе. Дмитрий схватился с командиром. Жилистый мужик лет тридцати, ветеран многих битв, явно знающий свое ремесло. Виртуозно работал он копьем и щитом, не подпуская противника для уверенного удара. Силен, скотина! Гопломах, блин! А если в прыжке, сверху тебя пырнуть? Увернулся, гадюка, чуть самого не приколол… Видя, что копьем его не достать, Дмитрий, вспомнив уроки Саруха, решил перейти в ближний бой. Сманеврировав так, чтобы оказаться ближе к дереву, он разбежался и прыгнул, отбрасывая щит и копьё. Оттолкнувшись от ствола, изменил направление полета, одновременно выхватывая меч. Римлянин, решив, что его будут атаковать сверху, поднял копьё, чтоб насадить на него тушку глупого раба, но Дмитрий упал на землю и перекатился через плечо прямо врагу под ноги, выбрасывая меч вверх. На! Получи, фашист, гранату! Опустившийся щит больно ушиб шею, но колющий удар уже достиг цели. Клинок наполовину погрузился в живот, пройдя под кирасой и рассекая брюшную аорту. Легионер умер мгновенно. Рухнув на Дмитрия, он придавил его, заливая потоком горячей соленой крови. Когда наш герой выбрался из-под трупа, всё уже закончилось.

– Димитриос! Ты цел? – кинулся к нему встревоженный Феликс.

– Цел. Доложи обстановку, – приказал Дмитрий, пыхтя и вытирая липкую кровь с лица.

Феликс начал загибать пальцы:

– Двадцать римлян переселились в царство Плутона. Наших погибло девять, ранено шесть, из них четверо тяжело. Придется их добить, не брать же с собой! Да и все равно умрут через сутки-другие. Гладиаторы все целы, погибли только эти, не обученные.

Пока бойцы снимали с трупов броню и делили её между собой, их командир думал мысли. И вот к каким выводам он пришел: римляне очень хорошо сражаются в строю. Конница же не всегда может выступить так удачно, как сегодня. Значит, надо научиться разрушать строй, чтобы убивать легионеров по одиночке. Военная подготовка – залог выживания отдельного воина. Обученные гладиаторы уцелели все! Новички оказались ходячей смазкой для мечей. В ближайшей же деревне надо будет задержаться и кое-что железное сковать…

Закончив приводить себя в порядок, отряд построился. Теперь все были экипированы полностью: добротные штатные доспехи, щиты, копья. Дмитрий надел шлем командира, с плюмажем из конского волоса.

– Слушайте мой приказ: в деревню войдем под видом легионеров. Никакого насилия, никаких реквизиций. Нам надо задержаться там, построить кое-что. Левое плечо вперед… Шагом… Арш!

Отряд затопал по дороге, вполне правдоподобно изображая полуцентурию. Через час они вошли в деревню, названия которой не озаботились узнать. Вышедшему навстречу старосте сообщили, что они патрулируют дороги в поисках сбежавших из школы Вителлия Африкана Марцелла мятежных рабов. Староста покивал понимающе, пригласил располагаться. Дмитрий попросил проводить его к местному кузнецу. Кузнец оказался понятливый, и, по чертежу центуриона в кавычках, до вечера изготовил шесть арбалетов и запас стрел к ним. Стрелы были из наконечников лишних пик, толщиной в большой палец Феликса и длиной двадцать сантиметров. Точности боя ожидать не приходилось, но пробивная способность была большая. На закате устроили испытания. Тушу свиньи, подвешенную на ветке дуба, одели, под веселый гогот всего отряда, в кирасу и заслонили щитом – стандартным, деревянным с кожаным покрытием. Моше взял арбалет, вставил ногу в стремя и с усилием взвел. Наложив стрелу, вопросительно глянул на командира:

– Я стрельну, но какая дистанция, вождь?

– Попробуй с двадцати шагов, – распорядился наш изобретатель.

Прицелившись, Моше нажал на спуск. Проволочная тетива звонко тренькнула, вжикнула шмелем стрела. Чвак! Туша качнулась едва приметно. Все наперебой бросились к дубу. Стрела торчала из ствола позади туши, глубоко уйдя в древесину.

– Ништяк! – завопил Дмитрий, не в силах сдержать свой восторг.

– Стрела прошла навылет, пробив щит, кирасу и тушу! – ликовали бойцы.

Эксперимент повторили, сначала с тридцати шагов, затем – с пятидесяти. Результат был тот же. Стрелять на большем расстоянии не было смысла: сильно возрастал риск промаха. Арбалеты раздали необученным новичкам, также, как и десяток боевых бичей, о которых Дмитрий где-то читал. Бичи были сделаны из реквизированных пастушьих кнутов, к которым прикрепили небольшие гирьки.

– Разве это оружие для воина? – презрительно хмыкнул Тукам, недоверчиво взвешивая на ладони грузик не более ста граммов весом.