Звёздный. Альтернативная история и приключения

Михаил с трудом сдержал смех.

И тут подали плов! Знаете ли вы узбекский плов? Нет, вы не знаете узбекского плова! Нежнейшая баранина, рассыпчатый рис, оттененный морковью, зерой, перцем и чесноком… А запах! Только понюхал – и уже сыт! Заедали сие чудо кулинарии салатом из помидоров, а запивали зелёным чаем.

Доггерти, сидевший рядом с офицерами, начал разговор:

– Я извиняюсь, но не говорят ли джентльмены по-английски? Или нам придётся общаться по-французски?

– По-французски, если не возражаете.

– Я Персиваль Доггерти, коммандер флота Его Величества короля Георга III. Служу здесь военным советником Хана Аваз-инака.

Михаил отхлебнул чаю.

– Очень приятно! Я Михаил Звёздный, есаул, а это – Евгений Рыков, хорунжий.

Доггерти решил не бегать вокруг куста, как выражаются англичане, а сразу перейти к сути дела:

– До нас дошла грустная весть о смерти императора Павла. Мир праху его!

– Увы! – подтвердили офицеры.

– Незадолго до смерти он отдал Войску Донскому приказ выступить в поход… на Оренбург, но новый император, Александр, приказал войску вернуться. Не могли бы вы, Михаил, пролить немного света на это событие?

Сердце Михаила ёкнуло. Поход на Индию отменён! Правда ли это? Можно ли верить этому англичанину?

– М-манёвры, господин коммандер.

Доггерти уловил в ответе заминку.

«Ага, значит, всё-таки, военная операция планировалась! Очень интересно!»

– Позволю себе спросить ещё: вернётесь ли вы в Россию после доставки императорского рескрипта хану?

Михаил задумался. Соврать? Бесполезно, англичанин пошлёт за ними соглядатаев. Сказать правду? Можно, но не всю!

– После Хивы мы отправимся в Афганистан. Нам поручено нанести сей маршрут на карту. Хотелось бы посетить Кандагар. Нас заверяли, что тамошний английский гарнизон не будет чинить нам препятствий.

– Да с какой бы стати? – всплеснул руками Доггерти, – Чинить препятствия мирной экспедиции… Ни за что!

Михаил уловил фальшь в его голосе. Шуршик, поедавший не осиленные хозяином манты, тоже. Ему не нравился этот человек.

«Вкусно, и даже очень. Тесто нежное. Но за каким люди кладут в фарш чеснок и перец? Без них было бы намного вкуснее!» – плавно текли мысли в кошачьей голове, – «А этот безусый какое-то зло замышляет. Буду держать его в уме!»

В конце обеда к есаулу обратился Асланбек:

– Обсудив повеление императора Павла, увы, уже покойного, Хан Аваз-инак соблаговолил проявить добрую волю и разрешить вернуться в Россию девятистам российским подданным. Которые пожелают вернуться.

– А почему не всем? – без особого интереса спросил Михаил, чьи глаза уже слипались от переедания.

– Потому, уважаемый есаул, что работающим у нас россиянам нужна замена. Нельзя же сразу всех уволить, производство остановится. Но мы решим эту проблему в течение… скажем, двух-трёх лет. Император Александр будет извещён.

Великий Визирь коварно умолчал, что в число девятисот войдут только немощные старики и калеки, которых дешевле отпустить, чем кормить. Зато хан и добрую волю проявил, и с русским царём не поссорился, и лицо сохранил, и рабочую силу!

Глава четвёртая

Вежливо отвергнув предложение ночевать во дворце, Михаил с Евгением, сопровождаемые почётным эскортом, поехали в казарму.

– Слышали, Евгений Викторович, что англичанин сказал? – спросил глава экспедиции.

– Это насчёт отмены похода? Слышал! Как же мы теперь будем, Михаил Романыч?

– Будем выполнять приказ, – твёрдо ответил командир, – Ни подтвердить, ни опровергнуть слова коммандера мы не можем. Значит, пойдём на Кандагар.

Казарма представляла собой просторный глинобитный барак с узенькими, высоко расположенными окошками и глиняным полом. Не шедевр архитектуры. Далеко не. Но, кроме обширных дортуаров, вмещавших полсотни людей, там было и несколько небольших помещений, одно из которых и заняли офицеры. Удобства были минимальные: два тюфяка, набитые сеном. На них наши герои и растянулись. С огромным, надо сказать, удовольствием.

– Хорошо! – пробормотал Евгений, – Чисто, пол водичкой сбрызнут… Сено свежее. Чуете, как пахнет, Михаил Романович?

– Ага! – подтвердил Михаил, шумно принюхиваясь.

Сено пахло полынью, чабрецом и чем-то ещё, незнакомым, но очень приятным.

Шуршик, обследовав помещение, тоже остался доволен, удивившись, правда, отсутствию мышей.

– Сейчас отдохнём пару часиков, переварим – и в баню! – снова подал голос хорунжий.

– Да уж, последний раз ещё в Аральском Море купались, – зевнул с подвывом Михаил.

Дверная занавеска откинулась, и на пороге возник Степан, денщик. Он был не казаком, а призванным на службу крепостным князя Голицына. Служил уже пятнадцатый год, а при Михаиле состоял уже восемь лет.

– Не будет ли каких приказаний, Ваше Благородие?

– Не будет. Дай мне помереть спокойно, – томным голосом отозвался Михаил, – Ступай себе… Впрочем, стой. Команду накормили?

– Так точно! Обед был прямо сказочный! И похлёбка с потрохами, и лепёшки, и каша с мясом. Ох, вкусная! Чаю зелёного дали – хоть упейся. Без сахару, правда, зато с халвой. Одна сотня сейчас в бане. Другая вечером пойдёт.

– О! И мы с ними! Приготовь бельишко.

– Уж приготовил, Ваше Благородие.

– Иди уже… и не беспокой… х-рр…

Степан ушёл, а офицеры сдались на милость победителя-сна. Шуршик тоже придремнул.

А через час в полутёмную комнату скользнула неслышная тень. Бесшумно ступая ногами в одних чулках, Персиваль Доггерти подкрался к сложенным в углу вещам. Он не боялся разбудить храпящих офицеров, ибо за обедом незаметно подлил им в чай сонное зелье – настойку опия. Однако шуметь не стоило – на шум мог заявиться кто-нибудь из казаков. Но оставшаяся сотня сейчас находилась далеко, в противоположном конце барака. Англичанин обшарил карманы мундира. Ничего интересного! Обшарил карманы и пояса шаровар – тоже пусто. Небольшая сумка, в которой носят складную подзорную трубу, пороховницу и пули… Там, помимо перечисленного, нашёлся медальон с изображённой на эмали красавицей, карманная Библия на славянском, перочинный нож и два платка с вышитыми инициалами М. и З. И кольчуга!

«Значит, боевые действия предусмотрены! … А бумаг-то нету!»

Коммандер знал, что отправляя офицера на задание, командование обязательно вручает ему письменный приказ. Его-то он и искал!