Последняя надежда Императора. Историко-приключенческий роман. Издание 2-е

Тот, сев на корточки, расправил чулки на ногах гостя, натянул сапоги. Затем подал мундир.

– Месье Ржевский, почему Герасим черен, как эфиоп? Разве это в обычае этой страны?

– Э-э, это у батюшки моего друг его гостил, Лев Пушкин, Ганнибала потомок, арапа государя Петра Великого. Долго гостил, ну, и прижил Герасима от Ненилы, тогдашней песенницы. Дело житейское! Теперь Герасим мой дворовый человек. Люблю его! И кучер, и банщик отличный! – помещик привлек Герасима к себе и крепко поцеловал в толстые африканские губы.

Антуан слегка обалдел.

– Ну, давайте ещё по одной – и на ужин! Как говорится, Бог Троицу любит! Герасим! Нали-вай!

Выпили по третьей. Коньяк был хорош, забирало все крепче.

– Пойдемте, сударь, кушать! А ты, друг мой, приберись здесь, да бутылку себе возьми, вечером отдохнешь с ней! Ха-ха!

– Благодарствуйте, барин! – рявкнул довольный Герасим.

Подкрутив перед зеркалом усы и расчесав кудри, драгунский лейтенант Антуан Карсак шагнул навстречу новой жизни.

Глава вторая

Ужин был накрыт в малой столовой зале. Хрустальная люстра с сотней свечей ярко освещала стол, на котором сверкали хрусталь, серебро, начищенное до пожарного блеска, и фарфор. Стол был уставлен закусками: грибочки, икорка, осетринка, редька, ну, и так далее, по списку. На столике у стены старательно преломляли лучи бутылки и графинчики всех форм и размеров, таинственно мерцая напитками самых разных цветов и оттенков. Лакеи в ливреях и белых перчатках, возглавляемые величественным дворецким с вот такими бакенбардами, стояли навытяжку.

– Проходите, сударь мой, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома! У меня попросту, – приговаривал хозяин, потирая руки.

Нос его, и без того красноватый от специфических прожилок, после коньяку стал и вовсе пурпурным.

«Если это называется попросту, то как же у них по праздникам?» – прикинул Антуан, но представить не смог.

Вошла графиня. Совсем молодая, лет двадцати, симпатичная женщина. Круглолицая, румяная, с ямочками на щеках. Модное платье выглядело скромно, но пошито было отлично, и из дорогой материи. Бриллиантовые серьги отбрасывали цветные лучики на нежные ушки.

– О! Душенька, позволь представить тебе месье Антуана Карсака, лейтенанта драгун армии Буонапарта! Волею судеб, г-м, нашего пленника и гостя, – оживленно провозгласил граф.

Антуан низко поклонился хозяйке, поцеловал протянутую душистую ручку, не без шаловливости пощекотав усами. Француз, однако!

– Аншантэ, мадам! – негромко мурлыкнул он, чувствуя, что совсем пришел в себя.

– Сердечно рада встрече, сударь! Меня зовут Наталья Сергеевна. Увы, превратности войны, как и пути Господни, неисповедимы… Надеюсь, Вам понравится у нас! – улыбнулась хозяйка, отчего ямочки на щеках стали ещё пикантнее, – Алекс! Предложи господину лейтенанту освежиться, пока братец не подошли!

Александр Романович деловито подвел гостя-пленника к столику с напитками.

– У нас принято, чтобы напитки имелись на каждую букву алфавита, хе-хе! Водки и настойки с наливками у меня, в основном домашние. Вот, рекомендую, аперитивчик: на ревене! Или калины-ягоды?

Антуан выбрал на калине. Дворецкий ловко открыл графинчик и налил две рюмки.

– Себе налей, Никифор! – строго сказал помещик.

Антуан поднял брови. В бане ещё так-сяк, с кучером-то, но в столовой, со слугой…

– Премного благодарны, ваш-сиясь! – отозвался дворецкий, выпил рюмку, и покрутил головой, – Хороша-а! Рекомендую!

– Знаток, однако! Всегда проверяет качество, ну, и на предмет отравы… Шучу! Хе-хе! – пояснил граф.

Выпили. Калиновая оказалась очень крепкой, приятно горькой. Аппетит, действительно, сразу же взыграл с новой силой.

Вошел, сильно прихрамывая, высокий молодой человек в гусарском мундире.

– Серж! Позволь представить нашего гостя Антуана Карсака, пленного, г-м, лейтенанта драгун императора Наполеона Буонапарта! – торжественно, как-то немного искусственно произнес граф.

– Поручик Ржевский! – щелкнул каблуками гусар.

– Лейтенант Карсак! – звякнул шпорами драгун.

На долю секунды воцарилось неловкая пауза, оба военных походили в этот момент на котов, неожиданно столкнувшихся на узкой тропке и не готовых драться, затем брат хозяина дома (семейное сходство было очевидно: тот же крупный нос, густые темные брови) широко улыбнулся и протянул руку бывшему врагу.

– Добро пожаловать на постой, сударь! Зовите меня просто Серж! Я тут гощу у братца, поправляюсь после ранения.

Антуан обменялся с ним крепким рукопожатием. Поручик ему понравился.

– А вы, я смотрю, уже причастились, господа? Фи, не могли меня подождать! Никифор! Налей-ка ржаной, прозрачной!

Никифор налил Сержу из запотевшего хрустального графина, налил себе. Выпил, потянул носом:

– Хороша-а! Рекомендую!

Выпил и поручик.

– Действительно, отличная!

– Из собственной отборной ржи гоним! – пояснил Александр Романович, подводя Антуана к столу.

Лакей проворно отодвинул стул. Все сели, заложили салфетки, принялись за закуски. Так вкусно наш герой не ел даже в родном Париже!

– Месье Карсак, не расскажете ли Вы нам о своей семье? – деликатно спросила графиня.

Вытерев рот салфеткой, которую мгновенно заменили, Антуан начал рассказывать:

– Увы! Я один на всем белом свете! Мои родители были казнены, как враги нации, во время террора. Меня воспитал дядюшка, школьный учитель. Мы жили в Париже. Семнадцати лет я вступил в армию… Сейчас мне двадцать шесть. Дядя умер пять лет назад.

Все сочувственно повздыхали. Графиня промокнула повлажневшие глаза кружевным платочком.

– Позволю себе и я поинтересоваться, господа. Где я нахожусь? – прожевав кусок осетрины задал мучивший его вопрос драгун.

– Село Тимашово, семнадцать верст от Боровска. Три тысячи семьсот душ. Изволите ли видеть, моё родовое имение. Живем самодостаточно – все свое! – объяснил граф.

– В Боровске военный комендант, Вам придется с ним познакомиться, сударь, – добавил поручик Ржевский.

– О, да! Я понимаю! – кивнул Антуан.

Предмет был деликатный. Конечно, допроса в контрразведке не избежать. Но для всех – он просто отставший от своего полка офицер. Никаких документов о его секретной миссии нет. Все было приказано держать в голове, именно на случай плена, и лейтенант Карсак был избран для сокрытия обоза с трофеями исключительно благодаря своей памяти. Он мог с запомнить и воспроизвести потом любой пейзаж, нарисовать любую местность, укрепления противника с точностью необычайной, со всеми деталями. Недаром он, вот уже три года, был командиром эскадрона разведчиков. Так что клад у деревни Сороковеть он не выдаст, а самим русским вовек не догадаться!