Окаянный император. Роковое путешествие

– Конечно, ваше императорское высочество.

Медик откланялся и вышел. На его месте появился матрос. Он принес поднос с завтраком и газеты. Английскую и русскую – «Правительственный вестник». К сожалению, много нового из прессы я не узнал. Газеты были старыми. После завтрака пришло время одеваться. Руки привычно потянулись к сорочке и костюму, а вот с галстуком вышла заминка. Ну не доводилось мне носить этот предмет гардероба в прошлой жизни, а мышечной памяти для того, чтобы повязать его, не хватило. Помучившись, я решил отказаться от этой идеи. В конце концов, я болен, значит, небольшой беспорядок костюма будет простителен. Позвав Деревенько, попросил его поддерживать меня (скорее чтобы придать болезненный вид, а не по необходимости), и вышел из комнаты, в которой очнулся в этом мире.

Губернаторский дом оказался небольшим и вполне соответствующим всем местным минималистским традициям в обстановке. Пространство разделяли легкие деревянные перегородки, оклеенные чем-то типа бумаги или ткани. Было тихо и не видно ни одной живой души. А вот во дворе меня встречали сразу две делегации. С одной стороны стояли японцы в национальных одеждах, с другой – члены экипажа и господа в гражданском. Вероятно, не доверяя больше властям, меня решили сопровождать до порта. Опираясь на руку боцманмата, я сначала свернул к хозяевам. В их рядах заметил давешнего переводчика.

– Ваше императорское высочество, от имени губернатора, – он показал глазами на пожилого господина, – благодарю вас за то, что стали его гостем. Его превосходительство сожалеет, что этот визит состоялся при столь печальных обстоятельствах.

– Это ничего, не думайте, что это происшествие может в чем-либо изменить мои чувства к японцам и признательность мою за ваше радушие, – проговорил я и, кивнув, повернулся к землякам.

– Господа, рад вас всех видеть! Простите, что не могу уделить вам больше времени, последствия ранения еще сильны, и мне поскорее хотелось бы отправиться в дорогу.

С этими словами я направился к стоящему во дворе рикше. По словам доктора, на коляске с человеческим приводом нам предстояло доехать из Оцу в Киото, а уж оттуда на поезде в Кобе. Экипаж с боков окружили матросы, офицеры расселись по своим местам, и процессия тронулась. Сперва я с любопытством смотрел по сторонам. Меня окружали знакомые узкие улочки, такие же пустынные, как и несколько дней назад. Вернее, много десятилетий спустя. Запутавшись окончательно, оставил попытки разобраться в этом вопросе. Рикша оказался экипажем не быстрым, но тряским. Добавляли неприятных ощущений и многочисленные повороты. Сразу разболелась голова. Я откинулся на спинку и попытался расслабиться. В итоге меня разморило, и продолжение дороги запомнилось плохо. На вокзале мы подъехали к самому вагону, и Деревенько фактически занес меня в салон. Утомленный путешествием, я лег на диван и сразу уснул.

Пробуждение было приятным. Сначала я даже не понял, где нахожусь. Стучали колеса на стыках, за окном пролетали столбы. Потянулся и только тут понял, что это не купе пензенской «Суры», а совсем другой вагон. Состав стал сбавлять ход, и в дверь постучали.

– Да-да, войдите.

– Ваше императорское высочество, прибываем, – на пороге возник Андрей.

– Замечательно. Послушай, голубчик, у меня к тебе просьба… Я рад вернуться на борт, увидеть попутчиков, но я еще слишком слаб… Мне надо побыстрее добраться до каюты.

– Конечно, ваше императорское высочество! – вытянулся матрос.

– И еще… Со всеми этими переживаниями я запамятовал, как зовут нашего капитана…

– Капитан первого ранга Ломен Николай Николаевич, – Андрей если и удивился моему вопросу, то вида не подал.

– Как дойдем до каюты, пригласи его ко мне.

От вокзала мы ехали на лошадях. Улицы в Кобе оказались шире. В порту уже ждала лодка, и буквально через несколько минут мы подплыли к совершенно нелепому кораблю. На мой взгляд, он представлял собой смесь несовместимого. Из приземистого корпуса торчали три трубы, две высокие и одна пониже. А мачты свидетельствовали, что крейсер может идти и под парусами. Нос навевал мысли о древнегреческих галерах, похоже, под водой скрывался таран. Вот такая безумная, на взгляд выходца из XXI века, эклектика.

Впрочем, вся ирония испарилась, как только я ступил на палубу. Выстроенная команда грянула троекратное «ура!». Причем довольно искренне. Глаза предательски увлажнились. Ко мне приблизилась группа офицеров и людей в штатском.

– Ваше императорское высочество, мы рады приветствовать вас на борту после столь чудовищных злоключений, – у обратившегося ко мне были золотые погоны с двумя просветами.

Черт, ну почему я не спросил у Деревенько, как выглядит Ломен?! Скорее всего, это он, но рисковать очень не хотелось.

– Спасибо, голубчик! Хвала Всевышнему – все неприятности остались позади, но последствия ранения еще сильны, и я хотел бы удалиться в свою каюту. Кстати, мне пока еще нужна помощь, пусть боцманмат останется со мной.

– Конечно, ваше императорское высочество, – склонил голову офицер.

– Господа, благодарю за теплый прием! Очень тронут, – обратился я к встречающим и тише добавил: – Веди, братец.

Устроившись в удобном кресле, я приказал Андрею позвать капитана. Через пару минут вошел тот самый офицер с золотыми погонами. Его лицо украшала буйная растительность. Вообще, как я заметил, бороды и усы у русских были в чести. В отличие от тех же японцев – они предпочитали бриться.

– Присаживайтесь, Николай Николаевич! Как обстоят дела? Что нового случилось за время моего отсутствия? Как самочувствие моих сопровождающих? – последний вопрос я задал не без опасения, но, с другой стороны, не мог же наследник престола путешествовать один, а как иначе узнать имена попутчиков, я так и не придумал.

– Благодарю вас, ваше императорское высочество, – устроившись на стуле, произнес Ломен. – Дела на корабле отлично. Запас провизии и угля принят. Больных нет. Как только будет приказ, мы выйдем в море. Ваши друзья князья Барятинский, Кочубей, Оболенский, Ухтомский, господин Волков и его высочество принц Георг в добром здравии и с нетерпением ждут общения с вами.

– Да-да… – ответил я рассеяно, запоминая имена, – это чуть позже. Сейчас последствия раны еще дают о себе знать. Меня утомляют долгие разговоры.

– В таком случае, ваше императорское высочество, разрешите откланяться, тем более что с вами очень хочет пообщаться посланник, у него последние новости из Петербурга, – и Ломен встал со стула.

– Посланник? – удивился я незнакомому в этом контексте слову.

– Дмитрий Егорович Шевич, российский посланник в Токио, – слегка недоуменно проговорил капитан.

– Ах, да! Конечно. Пригласите, пожалуйста.

В каюту вошел человек, который неожиданно напомнил мне собственного деда. Нос картошкой, прищуренные с хитринкой глаза и борода а-ля Лев Толстой. Выбивался из родного с детства образа только большой монокль в правом глазу.

– Ваше императорское высочество, как я рад видеть вас в добром здравии! Никогда не забуду зверского выражения лица злодея, когда, скаля зубы, он заявил, что он – «самурай». Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах… Но, хвала Господу, вы вовремя выпрыгнули из коляски, а принц Георг и рикши пришли к вам на помощь.

– Как на случившееся отреагировали японцы?

– Они возмущены этим вероломством. В знак уважения к вашему высочеству на следующий день после нападения были закрыты биржа, школы, театр кабуки и другие места развлечений, и даже… – Шевич запнулся и продолжил, чуть понизив голос, – пять дней в публичных домах не принимали клиентов. В деревне злоумышленника совет запретил называть детей именем Сандзо и фамилией Цуда, родственники покушавшегося стали изгоями. И был даже один печальный инцидент. Надеясь искупить вину за покушение своей кровью, совершила самоубийство, заколовшись перед зданием киотской мэрии, молодая девушка. В нашу миссию тысячами поступают письма и телеграммы, а для доставки подарков, которые идут со всех концов страны в адрес вашего императорского высочества, придется нанимать повозки…

– Если дела обстоят именно так, почему бы и нам не поступить благородно, Дмитрий Егорович? Пригласите на борт рикш, которые скрутили негодяя. Их надо наградить по заслугам.

– Отличная идея!

– А какие новости из Санкт-Петербурга? Есть ли послания от… – я замялся, не зная, как назвать Александра III, не папой же, – его императорского величества?

– Есть, ваше императорское высочество. Государь требует, чтобы вы возвращались в Россию, – восторженный тон Шевича сменился на грустный. – У меня к вам будет только одна просьба, если позволите…

– Говорите, господин посланник.

– Я нижайше прошу ваше императорское высочество задержаться в Японии до вашего дня рождения. Это будет хороший знак, что вы не держите зла, и он самым благоприятным образом скажется на наших отношениях.

– Вы предлагаете сидеть здесь до сентября, – воскликнул я и тут же пожалел об этом, увидев недоумение в глазах Шевича. Это у меня день рождения 26 сентября, а вот когда оно у настоящего Николая?! Судя по всему, уже скоро.

– Не обращайте внимания, Дмитрий Егорович, это последствия травмы… – замялся я, не зная, как закончить мысль.

– Ничего страшного, ваше императорское высочество. Я все понимаю. Позвольте мне оставить вас…

– Подождите еще минутку… Я понимаю, что мой вопрос может вызвать у вас недоумение, но тем не менее… Как вы считаете, какие причины могут привести к ухудшению отношений между Россией и Японией до такой степени, чтобы вызвать вооруженный конфликт?.. Господин Шевич, – я вскинул руку, увидев, что посланник собрался возражать, – я не говорю, что это случится завтра и даже послезавтра. Речь идет об отдаленной перспективе. Подумайте, не требую ответа прямо сейчас, но до отъезда хотел бы его получить.

– Понял, ваше императорское высочество. Скорейшего вам выздоровления, – похоже, окончание разговора полностью выбило посланника из колеи. Из каюты он выходил в состоянии крайней задумчивости.

Ну а меня ждала третья и, пожалуй, самая ответственная сегодня встреча. С друзьями-попутчиками. Вот ведь закавыка – друзья ли они мне вообще или приставлены родителем, чтобы сдерживать порывы молодости. Какие отношения с четверкой князей и греческим принцем были у Николая? Хотя с Георгом все более или менее понятно. Он бросился на полицейского, который попытался зарубить меняе, будучи вооруженным только бамбуковой с тростью, что говорит о многом.

Встречать попутчиков я решил в кровати. Это позволит избежать длительных расспросов, а если я почувствую, что разговор заходит в темные для меня области, всегда можно будет его свернуть.

– Господа, прошу вас! Простите, что принимаю вас в столь неприличном виде, но…

Их было шестеро. И мне предстояло пройти по лезвию ножа, чтобы они не поняли, что я совсем не их знакомый Николай. Хотя кто из них принц Георг, я, кажется, понял. Одному из мужчин остальные оказывали чуть больше внимания.

– Как самочувствие вашего императорского высочества? – начал самый возрастной, лысеющий, но с густой бородой.