Золотая клетка. Плен

Зара, кусая губы, смотрела на обтянутое белой рубашкой пузо Сайларова.

– И родителям сможешь помогать, – напомнила Тасмика. Ага, добить решила. – Дом отремонтируете, пока им потолок на голову не упал. У дяди Келима желудок проверите. Тетю Майзу в Турцию отправишь, она всегда мечтала. И про Рамазана не забудь, кстати.

– При чем тут Рамазан?

– У таких, как эти Сайларовы, всегда бывают связи в нужных местах. Попросишь, чтобы брату срок пересмотрели. Все-таки родственники.

«Все так, – подумала Зара. – Все правильно она говорит. Надо думать о семье, не только о себе. Я бы очень им всем помогла».

В ее воображении пуговицы на рубашке Сайларова под натиском выпирающей плоти вдруг оторвались, пузо вывалилось наружу, содрогаясь, как желе. Зара тоже содрогнулась. Собственное тело вспомнило, как Рамин вдавливал его в подушки дивана.

– Тась, но как я буду… это самое? Если он противный. Мне от него тошнить хочется.

– Ничего, ноги раздвинешь и к стенке отвернешься, – махнула рукой Тасмика. – Глаза закрой и Мику представь. Или кого там еще. Пять минут потерпеть можно. Он же старый, долго не сможет. Зато потом… – Она мечтательно закрыла глаза: – Гуччи-Шмуччи, Мальдивы-Шмальдивы, Лексус-Шмексус! У тебя больше не будет такого шанса, пойми ты это. Хватай, пока дают. Раньше вообще не спрашивали, нравится – не нравится. Женили, и вперед. Раз мы не вымерли, раз дети рождались, значит, все не так уж страшно… А ну брысь отсюда! – шуганула она развесившую уши Дали.

– Зара! – негромко окликнула девушку мать, заглянув в комнату.

Та встала, буквально разрывая руками край светлой кофточки с люрексом, надетой по поводу смотрин.

– Эмран Раифович хочет с тобой пообщаться.

Семья Зары никак не могла принять окончательное решение, и в итоге было уговорено встретиться с женихом и познакомиться поближе. По правилам, разговоры говорить должны были старшие родственники жениха, но так как Эмран Сайларов был сам себе старшим, он пришел один. Пока они сидели в зале, Зара ждала в своей комнате, умирая от напряжения. Она почти настроила себя дать согласие, много раз проговорив, какую пользу принесет семье этот брак, однако едва она вышла к Эмрану, решимость как рукой сняло. Зара едва взглянула на него и тут же опустила глаза. Не только по правилам приличия – ей противно было на него смотреть.

Вблизи Сайларов-старший выглядел хуже, чем в кадре. Лицо с крупным носом и неровной кожей, словно в юношестве он ковырял прыщи. Глубоко посаженные черные глаза смотрели цепко, впиваясь, как репей. Пиджак не застегнут, чтобы не жал живот – не такой уж большой, но очень заметный и очень лишний.