Город-на-Оке

Город-на-Оке
Ирина Брестер

Юмористические рассказы и байки #1
Есть такой город, что на реке Оке. Не то, чтобы красивый или чем особым примечательный. Но туристов там – валом.

А знаете, почему? Потому что город этот полон чудес. Да-да, самых настоящих чудес! Хотите о них узнать?

Ирина Брестер

Город-на-Оке

Фёдор Степаныч Богомазов, мужчина средних лет и не менее средних аппетитов, ранним субботним днём, когда солнце ещё только-только появилось на небосклоне, прибыл в Город-на-Оке, чтобы своими глазами удостовериться в том, что там живут чудеса.

О здешних красотах наслышан был всякого. И ради красот этих самых не поехал бы туда ни за что. Своих хватает, местных. У нас же в России-матушке какой город ни возьми (да что там город – любая деревня подойдёт!) – везде сплошь красота! Самобытная, правда. Не всякому заезжему иностранцу придётся по вкусу. А уж сколько их тут бывает! Считать – не пересчитать!.. Только Степанычу этого не надобно. Счетоводом больше двадцати лет прослужил. И это в одной только должности! Стабильность – признак мастерства. Так он часто сам себе говорил. И потому трудился в своём кабинетике, считая циферки на бумажке и изредка считая ворон в небе, что громким карканьем своим так и норовили отвлечь его от службы и вовлечь в дела явно нерациональные. Но воронам не объяснить всей прелести канцелярского заточения. Они птицы вольные и в клетках сроду не бывали.

А Степаныч воли вольной с малых лет не видал. Как началось взросление, так и пришло служение. Всяк через это проходил. Эка, невидаль! Поэтому Степаныч, дожив до сорока с копеечками годиков, отпусков практически не брал. И на пенсию, само собой, ещё не вышел, и неизвестно было, выйдет ли. Знай одно – трудись! А чем плохо?

А потому, когда начальство неожиданно отпуск объявило, Степаныч поначалу не знал, как на такое дерзкое заявление среагировать. Трудился, понимаешь ли, а теперь вдруг бери да поезжай куда-нибудь отдохнуть. И как теперь, извольте спросить, со всем этим жить ему, человеку служивому?

Впрочем, долго размышлять ему не дали. Сказано – выполняй! И Степаныч, вещички осторожно подсобрав, устремился в неведомую для него доселе даль.

Долго думал он, как бы время с пользой провести. С людьми умными советовался, спрашивал, мол, как оно – в отпусках? Люди умные, стоит к ним только обратиться, в один миг ещё умнее становятся, и ну давай советы раздавать направо и налево! А Степаныч слушал и внимал, чуть приоткрыв рот. Так и собирал он советы, как говорится, «с миру по нитке». Собирал, собирал, а потом и сам понял, как надо.

Вот и решил Степаныч в честь предоставленного ему двухнедельного отпуска (это же надо, какая роскошь!) поездить по городам и весям нашей страны необъятной. А вдруг, чего нового разглядеть удастся? Он же ведь не только считать, он и глядеть может.

Собрав все свои пожитки в один чемодан (не так уж и много ему понадобилось), Степаныч, вооружившись картой местности, отправился на вокзал.

Собственно, так и началось его путешествие.

Заехал в один стольный град, самый что ни есть близлежащий. Всё там ему понравилось – чистенько, прибрано, ни единой души – ни на улицах, ни в домах. Куда все подевались?

Ходил-ходил Степаныч в поисках людского, но, так никого и не обнаружив, решил прямиком на вокзал. А вон они, оказывается, где были! Валом повалили из города своего стольного, чтоб приличий, так сказать, не нарушать. Чтоб чистоту соблюсти и порядок поддержать. Оно ведь как у нас – где много народу, там мало порядка. Вот и распорядились горожане видные, чтоб меньше людей на улицах толпилось. Сказано – куда-нибудь отправляйтесь. Да не мешкайте! Городу порядок нужен.

Поэтому Степаныч, наскоро заскучав, решил продолжить своё путешествие. А ну, как в других местах повезёт больше?

Так и вышло. И после стольного града он отправился в менее стольный и приличный городок, а из него – в другой, а затем и в третий.

Побывав, таким образом, в нескольких местах, Степаныч успел подивиться красотам и диковинам богатого русского колорита, попробовал двадцать (!) сортов самого отборного самогона, узнал много новых слов, произносимых на разных наречиях, и слегка окунулся в местный фольклор исподнего значения. Таким образом, развеселившись понемногу, Степаныч уже рассматривал свой отпуск не как добровольный отсыл на каторгу, а как хорошую возможность с пользой провести время (хоть и не забывал о том, что время – это деньги).

Во время переезда на поезде из одного города в другой Степаныч познакомился с чудноватым на первый взгляд пассажиром, который болтал без умолку и надобности. Звали его Алфёр-без-отчества. Так и просил он себя называть, и Степаныч, удивившись поначалу, вскоре привык. Мало ли какое имя человеку при рождении дали? Смеяться – грех. А пошутить и над чем-нибудь другим можно.

Так вот, Алфёр этот без-отчества оказался весьма бывалым путешественником. Стал он Степанычу истории разные рассказывать. И между делом упомянул про город невиданный, что, дескать, на реке Оке стоит. Не самый большой по размерам город и не такой уж красивый с точки зрения архитектуры, но! – народ туда валом валит.

– А почему? – осведомился Степаныч, попивая чаёк из большой стеклянной кружки, да закусывая его бутербродом с твёрдым сыром и мягкой колбасой.

– А потому, – Алфёр-без-отчества хитро прищурил один глаз, так что даже бровь над этим глазом задёргалась, – чудеса там водятся!

– Чудеса? – переспросил Степаныч, думая, что ослышался.

– Истинно, чудеса! – повторил Алфёр-без-отчества. – Слыхал что-нибудь про такое?

– Нет, не слыхал.

– А я не только слыхал, но и видал! – и Алфёр-без-отчества так стукнул кулаком по столу, что свой чай расплескал и на Степанычеву рубашку белоцветную даже попал.

– И что же это за чудеса такие? – Степаныч достал салфетку и принялся капли чая с рубашки стирать. «Вот незадача! – подумал он. – Пятна ведь останутся!..»

Алфёр-без-отчества словно бы и не заметил Степанычевых маневров с салфеткой.

– Какие там чудеса, ты спрашиваешь? – Степаныч кивнул. – А такие, что… – тут Алфёр-без-отчества внезапно осёкся. – Да что я тебе рассказываю? Приедешь – сам увидишь.

– Но я туда не собираюсь, – возразил Степаныч. – У меня маршрут совсем другой построен.

– А ты поменяй свой маршрут, – деловито посоветовал Алфёр-без-отчества. – Ей богу, не пожалеешь.

Так оно и вышло. И наш Степаныч, сойдя на изначально отмеченной на маршрутной карте станции и погуляв пешком по очень красивому, но совсем не «чудесному» городу, вдруг понял, что чего-то ему не хватает. Вспомнил слова пассажира своего недавнего о «расчудесном» городе, что на реке одной стоит.

«Поехать туда, что ли? – размышлял Степаныч, советуясь сам с собой. – А ну, как и впрямь что-нибудь невиданное там обнаружу! Будет потом что вспомнить».

Так и решился. И погуляв ещё немного, Степаныч вернулся к кассе вокзала. Там купил билет до нужного места и уже через два часа отправился в путь.

Город-на-Оке встретил его весенним теплом яркого солнца и тающим снегом холодной зимы вперемешку с межсезонной грязью. Сойдя с перрона, Степаныч тут же увяз в этой самой грязи по самый верх обуви. С чувством сожаления он смотрел на то, как его новые коричневые ботиночки на глазах меняют цвет. Пытался оттереть – не помогло. Огляделся вокруг – никто даже внимания не обратил. Все ходят давно уже по колено, и никто даже слова протеста не выражает. Тогда Степаныч решил, что это, возможно, и есть тень местного колорита. А раз так – то и переживать не стоит. Чай, не в столицу прибыл.

Местность, и впрямь, оказалась так себе. Полуразвалившиеся «памятники архитектуры», под которыми, действительно, можно было похоронить зазевавшегося прохожего, пропустившего очередной падающий с верхов кирпич, перемежались с кое-как слепленными (буквально на ходу) новостройками. Проходя мимо одной из таких, Степаныч задрал голову вверх и увидел, как на высоте тринадцатого этажа на перилах крошечного балкона сидит самая обыкновенная… русалка и приветливо машет ему своим рыбьим хвостом.

Степаныч оторопел и, пропустив фонарный столб, что медленно, но верно двигался ему навстречу, легко впечатался в него своим широким лбом. К счастью, столкновение оказалось не смертельным. Степаныч отлетел на пару шагов назад и, удачно приземлившись на мягкое место, временно прекратил своё движение. Когда же «звёздочки» перед глазами перестали кружить и заняли каждая положенное ей по статусу и должности место, Степаныч поднялся на ноги.

Лоб слегка побаливал. Степаныч потёр ушибленное место рукой. Не обнаружив там никаких изменений, он совсем успокоился.

«Раз всё на месте, можно идти дальше», – решил он.

Когда же снова поднял голову вверх, русалки там уже не было. Вместо неё на балконе показался недовольного вида мужчина таких же, как и Степаныч, средних лет, но с явно большими, чем у него аппетитами. Об чём выразительно говорил его большой круглый живот, еле вмещающийся в спортивные штаны синего цвета с белыми полосками по бокам, к которым крепились подтяжки из парашютных строп. «Чтобы в случае непредвиденного полёта жизни и здоровью ничто не угрожало», – понял Степаныч и двинулся дальше.

Город-на-Оке изобиловал улицами. Они пересекали друг друга подобно линиям в тетради. И каждая норовила завернуть куда-нибудь за угол, где периодически путника ожидал самый обыкновенный тупик.

Степаныч попался на эту удочку несколько раз. Причём дважды – весьма неудачно. Первый раз – когда свернул в узкий проём между каким-то сараем и старым каменным домом, больше напоминавшим крепость с осадными башнями. Там он наткнулся на злостного бультерьера, который обругал его так, что у Степаныча уши едва не свернулись в трубочку. Бультерьер на чистейшем русском мате с самым серьёзным и важным видом научно-популярно объяснил ему, что заходить сюда не стоит. Что держит эту улицу субъект Матвей Перехват, и что всякому посягнувшему на его каменные плиты грозит немедленное…

Степаныч был человек понятливый. Дважды объяснять ему не пришлось. И, поскольку знакомство с Матвеем Перехватом не сулило ему ничего хорошего, он, вежливо попрощавшись со столь любезным и весьма осведомлённым бультерьером, быстренько отправился восвояси.

Второй раз неудача постигла Степаныча на подступах к библиотеке, куда он имел неосторожность сунуться. Располагалась она в длинном одноэтажном здании и так далеко тянулась, что Степанычу начало казаться, что ей не будет конца. Он приблизился к одной из дверей, коих было великое множество, и, протянув руку, хотел повернуть ручку.

Не тут-то было! Резко распахнулось окно, из которого выглянуло что-то похожее на смесь бультерьера и соседа Степаныча по коммуналке и, недовольно покосившись на него, произнесло: «Вообще-то у нас учёт!»

– Понимаю, – кивнул Степаныч. Учёт – дело привычное.

– Да что ты понимать-то можешь? – накинулся на него Тот-что-из-окна. – Идёшь себе по городу, высматриваешь что-то. А у людей, между прочим, забот не уменьшается.

Степаныч и это понимал.