Могу и в валенках

Амиран схватил меня за руку.

– Дарико, постой! Ну не обижайся, выбор есть всегда, вопрос в том готова ли ты выбирать? Есть ли смелость идти по жизни вперед, оставив все позади? Ты правда готова здесь сидеть детей рожать и воспитывать? А как же наши мечты? А как же настоящая любовь?

– Что ты знаешь про любовь? – я смотрела в его глаза и понимала, что больше всего я боюсь потерять его.

– Я… ну это то, что… – Амиран растерялся и начал прикусывать нижнюю губу, он всегда так делал, когда был в растерянности.

– Любовь – это не это. Любовь не что-то.

– Я чувствую любовь, когда вижу тебя, когда знаю, что ты есть, чувствовать тебя.

Он взял мои ладони и прижал к своей груди.

– Так что тебе мешает в Америке чувствовать, что я есть?

Он молчал и смотрел на меня. Я освободила свои руки из рук Амирана и пошла, спускаться дальше вниз с холма.

Я тогда шла и у меня была первая в жизни боль… Новое непонятное чувство. Оно было отчасти как в детстве, когда папа уезжал надолго куда-то, оставляя нас одних.

Придя домой я села в комнате и почему-то захотелось плакать. Но я понимала, причин для слез нет, только вот слезы сами лились. В комнату зашла моя сестра Марием, она подошла ко мне, села на пол напротив меня, обняв мои щиколотки своими руками.

– Дарико, что случилось?

Мы с сестрой жили всегда дружно, я могла доверить ей все, что угодно. Я погладила по волосам ее кудрявым.

– Просто я тебя и родителей так сильно люблю, что и дня представить не могу без вас.

Мы обнялись.

– Ты хочешь уехать вместе с Амираном?

Она прятала мои выпавшие локоны за мои уши.

– Откуда ты знаешь про отъезд Амирана?

– От отца, ты когда ушла, папа сказал нам.

– Я не смогу. Я не смогу без вас.

– Но ты же с детства мечтала?

– Это всего лишь мечта, в жизни все иначе.

– Самая невероятная и богатая жизнь как раз у мечтателей.

– Не бери в голову…

Я вытерла слезы, встала, повернулась к сестре с улыбкой. – Пошли лучше маме поможем?

Марием обняла меня – Пошли.

Мы пошли в сад помогать маме.

– Я была очень рассудительной и мудрой девушкой, – тихо засмеялась Прасковья.

– Прошла неделя, с Амираном мы не виделись, это была, пожалуй, самая долгая разлука у меня с ним. И я очень скучала по нему. Но на все воля Бога, он собирался уезжать в Америку, наши пути расходились… Я вроде все понимала и не понимала. Утром, когда я возвращалась с Бичеко с холма, я думала о том, как бы я хотела сейчас обнять Амирана, поделиться своими переживаниями, новыми эскизами.

Еще только подойдя к воротам, я услышала голоса. У нас во дворе я увидела, что во дворе стояла матушка, сестра и отец. А за столиком сидел Амиран со своими родителями. Мое сердце заколотилось так сильно, что я уже не чувствовала ничего, кроме этого биения. Я поняла, что он пришел прощаться. Слезы уже подкатывали, прорываясь наружу вот-вот, дышать становилось все сложней и сложней. Но я собралась и успокоилась, хотя внутри меня все дрожало.

– Доброе утро всем? Что-то случилось?

Амиран встал и подошел ко мне, взял мою руку в свои теплые и родные руки.

– Дарико, эта неделя для меня была испытанием.

Его глаза… Они были наполнены слезами. Я словно тонула в этих глазах, на мгновение забыв, что рядом с нами стоят мои и его родители.

– Дарико, я не могу без тебя и дня больше. Я прошу у твоих родителей и у тебя твоей руки. Будь моей женой.

Он достал из кармана коричневый кожаный мешочек и вынул из него кольцо с голубым турмалином.

– О… Боже, – меня словно пронизывало, я и слова сказать не могла и все же что-то сказать смогла, совсем шепотом чтобы наши родители не слышали.

– Ты что затеял? Ты с ума сошел?

К нам подошел мой отец, я думала: все, сейчас нас прибьют. Но он глядя мне в глаза убрал выпавший локон за уши, улыбнулся, встал посреди нас с левой стороны взял за плечи меня и Амирана.

– Детка, Амиран замечательный парень, у него уважаемая семья, он образованный, мы его с детства знаем, мы долго наблюдали за вами, вы хорошо ладите друг с другом и мы не против вашего брака. Это будет прекрасный союз.

То, что я была в шоке, это мягко сказано.

– Я не готова… я же… блин, что происходит. Я буду женой. Но я не могу.

– К чему ты не готова, детка?

– Ааа… – и я потерялась во времени и пространстве.

Я смотрела в глаза Амирану, первый раз вот так вот осознанно прямо в глаза. Уже не как на друга, а как на будущего мужа. И мне было жутко страшно. Я опустила голову и вновь подняла, все так же глядя ему в глаза. Разве я могу противиться, разве мое решение значит что – нибудь, не он, так другого приведут, раз уже время пришло. Я была и рада, и разочарована, были непонятные чувства.

– Да, конечно. Я согласна. Благодарю Вас родители и тебя, Амиран. Амиран нежно взял мою руку и надел кольцо на палец.

– Вот и замечательно, сваты заходите в дом, обсудим детали подготовки бракосочетания.

Мы вдвоем остались во дворе, молчали и смотрели друг на друга.

– Пойми, – я лучше, чем это будет кто-то другой… а если он будет пьяницей, а?.. и не будет тебя пускать на гору по утрам. Или хуже всего, будет руки распускать. Мы сможем сделать свою жизнь такой, какой захотим. Не захочешь в Америку, убежим в Францию. Ты станешь художником-модельером, я врачом.

– Да ты прав… наверное, мы спасем, друг друга этим браком, благодарю тебя за этот смелый шаг. Я думала, что ты моему отцу совсем не нравишься.