Обреченная. Наперекор судьбе

На педагогическом совете детского дома было решено провести конкурс на звание королевы красоты.

– Мы хорошо потрудились, подготовили своих выпускников к самостоятельной жизни, – сказал директор, а потом добавил:

– Девочки-выпускники – наша гордость и наша надежда. Пусть они тоже поучаствуют в современной жизни города. Может быть, наши красавицы принесут нам славу и известность.

Решено было провести конкурс на звание королевы красоты детского дома номер тридцать три.

Конечно же, Лена завоевала главный приз и почетное звание.

Она выросла настоящей красавицей, с великолепной фигурой и копной светлых шикарных волос. Казалось, что невидимый художник не пожалел ярких красок, чтобы воплотить в жизнь идеал девичьей красоты. Тонкая и правильная линия бровей ярче выделяла прозрачные, светящиеся изнутри, голубые глаза, красиво затененные мягкими и длинными, пушистыми ресницами. Пухлые губы выделялись на мраморном лице с классически правильными чертами.

Прекрасная Елена как будто сошла с полотна великого иконописца, чтобы радовать людей своей красотой и совершенством. Когда Лена улыбалась, на ее щеках появлялись очаровательные ямочки, заставляя окружающих улыбаться вместе с ней.

Победа в конкурсе была заслуженной – когда на Лену надели ленту с надписью «Королева красоты», она торжествующе посмотрела на зрителей с высоты сцены своим призывным взглядом, а потом улыбнулась своей фирменной чарующей улыбкой. Зал взорвался овациями.

Марину к конкурсу не допустили – она не вышла ни лицом, ни фигурой. Организаторы не предложили ей даже поучаствовать, а Лена ехидно сказала:

– Ты когда-нибудь видела королеву красоты в очках? И я не видела! И никто не видел!

Ленка часами могла торчать перед зеркалом, любуясь собой, и репетируя разные позы. А победив в конкурсе, она возомнила себя настоящей звездой. Она бесконечно наслаждалась своей красотой и манящей сексуальностью.

– Я буду настоящей звездой! – говорила она.

Марину она жалела и говорила:

– Как я тебе сочувствую, Мариночка, что тебе ничего в жизни не светит.

Красивым всё достается легче – ее миловидное личико часто вызывало зависть подруг и особенную любовь учителей. Лену никогда не наказывали – все ее проделки казались окружающим всего лишь милыми шалостями.

Надо сказать, Лена пыталась и Марине рассказать премудрости ухода за собой.

– Ну, что ж ты у меня за дурнушка такая? – сетовала Ленка, – тебе нужно научиться прическу делать, макияж наносить. С таким деревенским лицом тебя точно никто не полюбит.

Мнение бойкой подружки всегда было для Марины решающим, и она жутко комплексовала по поводу своей внешности. Что и говорить, ей было далеко до идеала красоты. А уж когда в прошлом году от бесконечного чтения упало зрение, и ей выписали очки, то Марина и вовсе стала считать себя страшненькой уродиной.

– Очкарик, в попе шарик, – дразнила ее Лена.

– Не в красоте счастье, – убеждала себя Марина, читая в своих романах о великой любви. – Любят ведь душу, а не внешность.

Да даже будь она самой распрекрасной красавицей на свете, в мире не было ни одного человека, которому была бы небезразлична ее судьба. Кроме Галины Васильевны и подруги Лены.

– Не переживай, я тебя и такую люблю, – убеждала ее Ленка. – Зато ты у меня умная, много книжек прочла! Может, и тебя кто-нибудь полюбит…

8. Училище. Кража

Детдомовских детей не спрашивают, интересна ли им будущая профессия, а просто определяют туда, где есть свободное место, и где дают койку в общежитии.

После детского дома девочек-выпускниц направили в профессионально-техническое училище, осваивать профессии ткачих. Здесь в общежитской комнате жили уже не восемь человек, а всего четверо.

Им с Леной повезло – их не разлучили и не отправили по разным учебным заведениям.

Теперь нужно было привыкать к городской жизни, изживать детдомовские привычки драться и материться, и стараться ничем не отличаться от городских сверстников.

На жалкую стипендию особо не разгонишься, они обходились простыми и дешевыми блюдами. Варили супы из пакетов с макаронными звездочками или борщи и рассольники из стеклянных банок. Часто по очереди жарили картошку в обеденный перерыв.

У Лены картошка всегда получалась красивой, ровно прожаренной, а у Марины всё подгорало. Зачитавшись, она частенько забывала про сковородку или кастрюлю с супом на студенческой электрической плитке, а чайник постоянно выкипал раз за разом.

– Ты – настоящий синий чулок, – дразнила ее Лена, – когда ты уже будешь жить в реальности, а не в своих сказках и фантазиях? Хватит мечтать, спустись на грешную землю! Картошку хотя бы почисти, неумеха, а я пожарю! Все за тебя делать приходится!

В тот день соседки Зоя и Маша подняли переполох – они только что получили стипендию, и у обеих пропали из сумки деньги.

Лена первая узнала от соседок о том, что произошло. Она страшно возмутилась, развила бешеную активность, и даже пошла по соседним комнатам опрашивать студенток. Но никто не признавался в краже, никто ничего не видел и никто ничего не знал.

Лена сыпала ругательствами, изо всех сил стараясь отыскать общаговскую крысу.

– Да пусть руки отсохнут у вора! Пусть будет проклят тот, кто украл у девочек их жалкие гроши!

– В роль вошла, – подумала Марина. – Не зря репетировала.

Девочки изумленно смотрели на Лену – никто не ожидал, что эта красавица, королева красоты, душа коллектива, может произносить подобные ругательства. Наверное, она очень сильно переживает за девочек, у которых пропала несчастная мизерная стипендия.

Расследование ничего не дало – студентки клялись и божились, что денег не брали. К тому же, все учащиеся были на занятиях до того самого момента, как обнаружилась пропажа денег.

– Надо директору заявить, – сказала Лена, и пошла в кабинет к грозному директору училища.

Через час в их комнату пришли члены комиссии по расследованию кражи, назначенной директором.

Члены комиссии собрали четверых девочек из их комнаты вместе и объявили:

– Девочки, в вашей комнате произошел крайне неприятный инцидент.

Все четверо молчали и переглядывались. Учителя строго сказали:

– Лучше признайтесь по-хорошему, кто взял деньги.

Но никто не признавался. Время шло, все молчали. У педагогов от напряжения и злости покраснели лица.

Они укоризненно посмотрели на Марину.

– Мы знаем, что воровать нехорошо, – сказали они, – но вас можно понять – ведь вы живете в бедности с самого детства. Украсть – это еще полбеды, а вот для того, чтобы сознаться в своем некрасивом поступке, необходимо немалое мужество.

Девочки напрягали мозг, думая, есть у них мужество, или его нет совсем.

– Ну что ж, раз никто не сознается – будем делать обыск, – решили педагоги. Молчание уж слишком затянулось.

Всё, что было в ученических сумках девочек, было вытрясено на покрывала. Неожиданно деньги нашлись в сумке у Марины.

– Я не брала, – от неожиданности Марина залилась румянцем.