Алмаз заговоренный. Подарок старой повитухи – 2

Собрав чемодан, я решила заодно провести небольшую уборку. Не знаю, когда вернусь. Уходя, отключила газ, воду, проверила двери, окна. Мало ли как всё сложится, задержусь на даче или ещё куда уеду. И, на всякий случай, зашла к Евгению Валерьяновичу, оставила ключи и номер своего телефона. Просила приглядывать за цветами. Сказала, что еду в отпуск на месяц. Сосед пожелал мне хорошего отдыха. Обещал звонить. На том мы и расстались.

На автовокзале ещё около часа я ждала автобус на Овражки. Звонить Грифанову не стала. По разным причинам. В том числе и по причине безопасности. Мне тоже никто не звонил. После разговора с директрисой я думала, что Бегичев позвонит и снова затеет разговор о помощи (надеюсь, не материальный, ха-ха). Напряжённо ждала. Но звонка всё не было, и я успокоилась.

По дороге от остановки до дома мне показалось, что кто-то за мной следит. Оглядываясь, я видела шедшего следом мужчину. Он то исчезал, то появлялся. Потом исчез совсем. Но тревога осталась.

Ансар с предельным комфортом расположился в саду за столиком со своим ноутбуком. Из-за кустов акации и сирени его не было видно. Но стук клавиатуры гармонично сплетался с пением птиц и шорохом листвы. На столе стояла кружка с остывшим кофе и пепельница с дымящейся сигаретой. Когда я вынырнула из кустов неожиданно для него, он отпрянул от стола и поднял руки над клавиатурой. Хотел что-то сказать, но я приложила палец к губам, давая понять, что надо вести себя очень тихо, и позвала его в дом. Там шепотом объяснила ситуацию:

– Кто-то за мной следил. Шёл от остановки… Возможно, мне показалось, но лучше не рисковать.

Ансар осторожно подошёл к окну, пригляделся в просвет между шторами. Ничего особенного не заметил. Молча сел на диван.

– Ну, что ты думаешь? Так и будем сидеть, ждать неизвестно чего? Надо что-то делать… Всё это значит, что Бегичев решил не звонить, а следить за мной… Так же, как он следил несколько лет за тобой. Он умеет ждать своего звёздного часа. Но нам-то что делать? Сидеть, затаившись, как мыши? Я не хочу!.. Знаешь, что я думаю? Ты, конечно, сейчас скажешь, что я насмотрелась детективов, но мне кажется. тебе надо сменить внешность! Тогда ты сможешь выходить в город… И тебя никто не узнает. А?..

Грифанов молчал.

– Тогда бы мы смогли поехать куда-нибудь.

– Например?

– Не знаю. Тебе самому никуда не хочется съездить, отдохнуть?

– Я не устал… Но ты права. Я давно думал поехать в Зарянку.

– В Зарянку?!. Зачем?

– Мне просто хочется побывать на месте, где всё случилось. Где весь этот узел завязался. Я начал писать книгу про Нодбек – Смелевских. А без этого книгу не написать.

Да, куда мне меньше всего хотелось ехать, так это в Зарянку. Но это будет хоть какое-то движение. Это лучше, чем прятаться на даче от Бегичева.

– Ну, вот! Новая внешность даст тебе свободу передвижения!

– Чтобы сменить внешность, нужно ехать в этот самый город и искать хорошего специалиста. Замкнутый круг. А то, что мы сможем сделать сами здесь, на даче, вряд ли получится качественным.

– А вот и не надо никуда ехать. Есть возможность пригласить специалиста прямо сюда. Очень хорошего специалиста. Он преобразит тебя до неузнаваемости.

– Это он тебе сказал, что он хороший специалист? Ты в курсе, что это называется пиар?

– Я в курсе, но это не он сказал, вернее, не только он сказал, но я сама испытала это на своей голове. Чуть сознания не лишилась. Мне это очень не понравилось. Специалист почувствовал свою вину, и теперь очень хочет реабилитироваться… профессионально. Поэтому будет очень стараться.

– Тогда тебе придётся ещё раз пожертвовать своей головой! – ухмыльнулся Грифанов.

– Мне-то зачем? Я не собираюсь менять внешность.

– Но если Бегичев за нами действительно следит, он обязательно проверит, кто приходил к нам в гости. И логически рассудит – пригласила крутого стилиста, а сама ничуть не изменилась. Тогда к кому и зачем приезжал стилист? А если изменения будут незначительными, возникнет логический вопрос: зачем нужно было приглашать такого дорогостоящего специалиста?

– Да, ты прав. Я как-то об этом не подумала… М-м-м-м-м… Не хочу ничего менять в своей внешности! Опять это головомойка!.. Ну, ладно, раз надо, значит надо. Будем жертвовать.

– Ты не расстраивайся, а вдруг в этот раз тебе понравится?..

Похоже, ему вообще всё равно, как я выгляжу. Я ничего не ответила, только тяжко вздохнула и пошла в свою комнату, чтобы переодеться. Но Грифанов вдруг остановил меня, схватив за руку.

– Подожди.

– Что?

– Не могу так… Ты на самом деле такая, или вид делаешь?.. Тебя ничто не смущает? Всё устраивает?

– А что случилось? Тебе звонили?.. Бегичев?

– Да причём здесь он? Меня уже тошнит от этой фамилии! Я приехал, чтобы… чтобы…

– Я думала, ты приехал, чтобы защитить меня. Нет?

– Да. Я приехал защитить тебя. Я так думал. Но сейчас понимаю, что не только поэтому так сорвался…

Он всё ещё держал меня за руку. А я стояла, прислонившись спиной к двери, ведущей в коридор. Сердце вдруг забилось так, что эхо отдавалось по всему коридору. Так мне казалось.

– Я хотел тебя видеть. Очень хотел. Думал о тебе каждый день. Но старался эти мысли вытеснять работой. И ещё… Я убедил себя в том, что… я тебе не нужен. Если не был нужен тогда, когда было всё – работа, известность, деньги – зачем я тебе такой? Я убедил себя. У меня получилось с отцом. И получалось снова. Я верил в это… пока не наступали сумерки. Вечером наваливалась тоска. И уже ничего не мог поделать с собой. Хотелось просто прыгнуть с балкона. Но в комнатке, которую я снимал, балкона не было. Он остался в той шикарной квартире, которую мне снимал Маркиз Карабас.

– При чём здесь он? – спросила я севшим голосом.

– Помнишь сказку про кота в сапогах? Чьи это поля, чей это замок? Чья это карета? Маркиза Карабаса! То есть олигарха Бегичева. Ничего своего. Даже балкона не было, чтобы… Когда ты позвонила, у меня руки тряслись, я еле трубку удерживал… Потом долго пытался успокоиться и твёрдо решил, что говорить с тобой буду только о деле. Все эмоции под замок. Был уверен, что справлюсь. Но…

Грифанов посмотрел мне в глаза. И понял всё без слов. Рука моя освободилась, но сама я вдруг оказалась в огненном кольце обеих его рук, которое становилось всё крепче и жарче. Звуки потонули в гуле крови в висках, туман размыл окружающий мир. И всё, что составляло смысл бытия, растворилось в одном единственном желании…

Но тут зазвонил телефон… Мы не сразу поняли – откуда этот звук. Он становился всё настойчивее и неприятнее. Наваждение страсти таяло. Приходя в себя, мы с трудом соображали, что происходит. Когда я, наконец, поняла, откуда звон, полезла в сумку, которую бросила на диване в зале. Номер был мне незнаком, и я его отключила. Эти звонки неизвестных людей всегда поднимали во мне волны досады и раздражения. Сейчас особенно.

Но практически сразу телефон снова зазвонил. На дисплее тот же номер. Я посмотрела на Грифанова. В другой ситуации я бы повеселилась – таким удрученным он выглядел. Но телефон звонил, и мне очень захотелось прокричаться в ухо этому незваному абоненту.

– Вам не кажется, что если трубку не берут, то продолжать звонить просто неприлично?!! – начала я громко и раздраженно.

– Кажется, но Ядвига Станиславовна сказала, что вы в отпуске, на даче. И я решил, что ничего страшного не случится, если я отниму у вас несколько минут.

"Бегичев!", – прошептала я одними губами Ансару, прикрыв трубку рукой. Он кивнул, осторожно придвинулся ко мне и весь обратился во внимание.

– … И что вы хотели?

– Хотел предложить вам свою помощь в организации вашего отпуска. Путевку в любую страну, проезд туда и обратно. Санаторий… Пансионат… Выбирайте. Я всё оплачу.

– Спасибо, не надо.

– Что ж вы всё время отказываетесь? Это даже скучно. Ладно, бог с ними, с этими санаториями–профилакториями. Хотите, я организую вашу персональную выставку во Франции, в престижной галерее? Например, в галерее Мишель Рейн или Перротин?

– Спасибо, не надо. Если учесть, что вы ничего просто так не делаете, боюсь даже предположить, что вы потребуете взамен!

– Ничего. Ничего не потребую. Просто хочу вам помочь.

– А я ещё раз повторяю, не надо. Я привыкла справляться самостоятельно. И у меня получается. При этом я никому ничего не должна.