Нинель, или Роль зонтика в судьбе

– Очень прошу тебя! Толик без работы пропадает! – в ее голосе были слышны нотки отчаяния.

Данилов смягчился:

– Хорошо, даю слово, Нинель. Как только, так сразу! —

В этот момент все внимание г-на Данилова устремилось в сторону идущей к нему девушки лет около двадцати. Она шла прямо к нему уверенной походкой. Данилов успел бросить Нинель: – Извини. – и выйдя из-за стола, направился навстречу к этой молодой особе, подойдя к которой, поцеловал ее в щеку. Нинель сидела, как прикованная к месту, не в силах подняться, но Данилов вернулся к ней и представил девушку:

– Познакомься, это моя дочь Евгения, а это – Нинель Валентиновна Звонарева, моя институтская подруга. —

– Я уже сегодня слышала эту фамилию. Это не ваш сын Матвей, кажется. – Евгения слегка кивнула в сторону и Нинель заметила Матвея, стоящего в сторонке.

– Надо же, они уже успели познакомиться! – оживленно заметил хозяин дома.

– Да, чисто случайно. – буднично отреагировала дочь.

– В этой жизни многое неслучайное происходит случайно. – многозначительно ответил отец и улыбнувшись Нинель, бросил фразу:

– Я подумаю и позвоню. —

Разговор был окончен. Нинель отошла от отца с дочерью и направилась к одиноко стоящему в сторонке Матвею.

– Узнала, что ты уже успел познакомиться с дочерью хозяина поместья. Не думала, что ты такой прыткий. —

– А я и не знал, что она дочь этого помещика. Она просто закурить у меня попросила. Вот и все знакомство. – хмуро ответил Матвей.

После всего этого у Нинель осталось только два варианта на продолжение вечера: уехать домой или хорошенько выпить и повеселиться. Она выбрала второй. – И все же хорошо, что сын со мной, Толя и сам принять на грудь не дурак. А с Матвеем и я могу позволить себе немного расслабиться. —

Глава 11 Рыдания в подушку

Матвей, как хороший сын, выполнил, поставленную перед ним задачу. Когда стемнело, он вызвал такси и повез мать домой. Она сначала немного посопротивлялась, дескать праздник еще в разгаре, но поблуждав нетрезвым взглядом среди незнакомых лиц и не найдя среди них Данилова, послушно села в такси. Дома сын помог матери дойти до кровати и снять с нее туфли. Нинель сладостно упала на мягкое покрывало и сразу заснула на бархатных подушках.

Она проснулась под утро, над головой горел мягкий свет ночника. Нинель сняла с себя шелковое платье GUCCI, отбросила его на стоящее рядом кресло, погасила ночник и опять вернулась в сон. В нем она продолжала веселиться, окруженная поклонниками, наперебой приглашавших ее танцевать. Она настолько явственно ощущала это, что на нее накатила чувственная волна, заставившая содрогнуться и застонать от накрывшего ее яркого оргазма, который затянул в свою сладостную воронку все ее естество. Нинель даже проснулась и первой мыслью было: – Как жаль, что это был сон. И все же я еще молодая женщина, способная чувствовать себя живой. Вчера мне ясно дали понять это. Сон смешался с явью. Нинель протянула руку за сумочкой, накануне брошенной на ковер у подножья кровати. Щелкнув замысловатым замком, она открыла это замшевое творение GUCCI и пошарив рукой по шелковой подкладке, достала несколько визиток, скользнула по ним взглядом, пытаясь вспомнить кто ей их давал.

– Вчера я хорошо повеселилась в окружении кавалеров, а сколько комплиментов наслушалась! Такой бальзам на мою иссохшую душу! А кому надо сам позвонит. – резонно заметила Нинель. Она отоспалась, протрезвела и спустилась с небес на землю. Реальность снова вернулась к ней.

Нинель встала, накинула халат и направилась в ванную, успев бросить взгляд на большие настенные часы в прихожей, которые показывали 12:15 дня. Дома тихо, воскресенье, все спят. Она приняла контрастный душ и окончательно пришла в себя. Нинель любила утренний кофе в одиночестве. Когда-то в юности курила, но больше для понта в компаниях, поэтому и не вошло в привычку. Да и сигареты тогда у нее были: Кэмел, Филипп Моррис, Кент, которые папа доставал для нужных людей, а она украдкой брала для себя. Настоящие, а не суррогат. О, с каким бы наслаждением она сейчас закурила…

Пройдя на кухню, Нинель приятно удивилась огромному букету цветов в фирменной упаковке. Среди ирисов и роз она нашла черную глянцевую визитку, на которой затейливым золотым шрифтом было выведено: «Добрянский Аркадий Моисеевич – адвокат». Это вернуло ее во вчерашний день, она вспомнила импозантного мужчину на вид лет пятидесяти с небольшим. Нинель опустила лицо в букет и его нежный аромат окончательно наполнил радостью ее утреннее настроение: – Вот почаще бы такое… А когда мне Толя дарил цветы? Дежурный букетик тюльпанов на 8 марта. А когда мы с ним целовались? Уж и не припомнить. Все покрыла рутина и безысходность, как ржавчина, разъедающая нашу семью! А в это время люди живут красиво, наслаждаясь жизнью! —

Нинель сняла с плиты тюрку с кофе, дала ему немного отстояться, затем налила в свою любимую чашечку из тонкого костяного фарфора, вдыхая аромат напитка. Она приготовилась вкусить кофе в компании роскошного букета, как в кухню вошел муж. Опухший после сна и небритый. Нинель почувствовала к нему отвращение:

– И почему я с ним гроблю последние лучшие годы своей жизни? Для чего? Сын вырос, нас давно ничего не связывает. Любовь прошла, секс редко и больше не радует. – Нинель все же нашла в себе силы улыбнуться на приветствие мужа:

– Кофе будешь? —

– Сначала в душ. – ответил Анатолий.

Он вышел из ванной уже побрившийся, причесанный и пахнущий свежестью одеколона. Она налила кофе в чашечку и протянула мужу. Он молча взял и стал пить маленькими глотками.

– Даже не интересуется, как вчера прошел день. А ведь знает, что из-за него я пошла к Данилову. Может блины поставить или геркулес сварить? – спросила Нинель. Муж рассеяно кивнул:

– Мне все равно. Что хочешь. —

– Матвей оладьи на кефире любит, пожалуй, их сделаю. Что-то он долго не встает. —

– Его дома нет. Рано утром ушел. – отозвался Анатолий.

– Куда? —

– Не знаю, ничего не сказал. —

– Что за семья… каждый сам по себе, только мне одной все надо! – с горечью подумала Нинель.

– Знаешь, что… сделай себе бутерброды, а я пойду почитаю. —

И Нинель отправилась в спальню. Улегшись на кровать, взяла с прикроватной тумбочки новомодный роман, по совету подруги рекомендованный к обязательному прочтению. Но это тягомотное и довольно депрессивное чтиво отталкивало от себя с первых же страниц. Нинель решила дочитать только из-за популярного, раскрученного автора, лауреата всяческих литературных премий. Прочитав несколько страниц, Нинель закрыла книгу, с твердым убеждением, что это редкостное говно, упакованное в красивую обложку и с хвалебными одами от известных литературных корифеев, мнению которых она доверяла.

– И этих купили! Все решают деньги и связи в наше время! Но все же попробую дочитать, хоть и зря потратилась на это «шедевр». —

Она отложила книгу на столик и вернулась к визиткам из сумочки. Их было штук пятнадцать. Надев очки, Нинель стала внимательно разглядывать визитки и ее аналитический ум сразу установил связь между ними; все они каким-то образом связанны с обслуживанием бизнеса. Это были телефоны и адреса адвокатских контор, аудиторских компаний, рекламных агентств: – Видимо, меня приняли за бизнес-леди. Они ошиблись, ни я им, ни они мне совершенно не нужны и бесполезны. – догадалась Нинель и без сожаления бросила визитки в вазочку, служившую и контейнером для мелкого мусора, в который Толик иногда бросал упаковки от презервативов во время их нечастых встреч в спальне. Когда муж трезвый она, случается, допускает его к себе, но чаще он спит в гостиной, так как последнее время почти не просыхает.

– Моя жизнь абсолютно не удалась. Мне сорок пять и все закончено. Муж спивается, сын ускользает и я теряю контроль над ним. – Нинель откинулась на подушки и ей вдруг ужасно захотелось выпить. На лоджии была еще одна непочатая бутылка коньяка из папиных запасов. Нинель тихонько встала и крадучись вышла на лоджию, достала припрятанный коньяк и открутив винтовую пробку, отпила прямо из бутылки. Затем, засунув ее подальше, вернулась в спальню и бросившись на кровать, разрыдалась в подушку.

Глава 12 Первые трудовые деньги

Матвей твердо решил научиться зарабатывать самостоятельно, а не ждать, когда мама начнет и ему искать работу. И он нашел, и не где-нибудь, а на Черкизоне. В один из дней, когда он помогал Лизе на рынке, к нему подошел какой-то мужик и спросил:

– Заработать хочешь? —

Матвей спросил:

– Хочу. А что делать надо? —

– Да так, ничего сложного. Погрузо-разгрузочные работы. Про Москву- Товарную слыхал? —

– Да, проездом… —

– Хочешь заработать, приходи в воскресенье к 7 утра на Курскую. Тут указано. – и мужик протянул Матвею в руки скомканный листок бумаги на котором было написано где и во сколько он должен быть на Курской-кольцевой.

– Только не опаздывай. Ждать не будут. – напоследок сказал мужик и смешался с толпой.

Подошла Лиза, вопросительно посмотрела на него, но он отмахнулся и не стал ей ничего говорить.

И вот в воскресенье Матвей и еще несколько ребят стояли на Курской-кольцевой, ожидая бригадира Максима, он пришел минут через пять. Невысокого роста, крепкого сложения, он уверенным голосом произнес:

– Норма на каждого 5000 килограммов. За это каждый получит по 5000 рублей сразу после смены. Смена 12 часов, но лучше закончить пораньше.

Отработав смену, Матвей возвращался домой чуть живой. Сказать, что он устал, – это ни о чем. По нему словно танк проехал. Все тело ныло, но он знал, что завтра будет еще хуже и молочная кислота возьмет свое в его молодом организме.