Моя мама – психолог, но я её люблю. Три повести о подростках

– Вот и хорошо. – Мама целует меня и выключает ночник.

Глава 7. Про дружбу и любовь

Паша, мне нравился. Очень даже. И сегодня я чуть не подпрыгнула от радости, когда он предложил меня проводить до дома. Ему, оказалось, в наш район надо. Мы решили пройтись пешком и всю дорогу болтали о новом диске и о музыке вообще. Паша оказался ещё тот меломан! Я и не заметила, как мы подошли к нашему дому. Пообещав друг другу принести в школу свои любимые диски, мы расстались. Я счастливая взлетела на пятый этаж и с порога кинулась к маме с вопросом.

– Мама, скажи только честно, со мной можно дружить? – Меня это давно мучает.

– Конечно! Почему ты сомневаешься в себе? Ты у меня замечательная.

– Да, разумеется, я ведь твоя дочь. Ты не можешь сказать по- другому.

– И не только по этому. Я в состоянии отнестись к тебе объективно. Стараюсь, по крайней мере. Ты умеешь выслушать человека, и развеселить, и помочь. С тобой интересно поговорить. Ведь это надо твоим друзьям? У тебя в классе хороший социальный статус (то есть оценка одноклассников высокая) и это не пустой звук. Это показали результаты обследования, которое я у вас проводила недавно. Хотя я говорить об этом тебе не должна. Почему ты всё-таки сомневаешься в себе?

И я рассказала маме о странном явлении, которое происходит со мной: то у меня куча друзей в классе, то раз, два – и обсчитался. То списать предлагают, очередь в столовке занимают, домой провожают. То рассеянно на приветствия мои отвечают и не с кем словом на перемене перекинуться.

– И часто такое бывает? Может у тебя перепады в настроении? Я вроде не замечала.

– Да одинаковая всегда я, без припадков!

Мама задумалась.

– А вспомни, когда был последний интерес к твоей персоне?

– Вот как раз на прошлой неделе все как с ума посходили. В контакте шквал сообщений, три приглашения в кино и прочее.

– Так, так, погоди минутку. – Мама подошла к своему письменному столу и стала листать записи в папках.– А скажи, Мариша, тебя одноклассники спрашивали о результатах тестирования.

– Да, постоянно, пытают!

– Ну, вот и отгадка! Вот и объяснение странных приливов и отливов симпатии в тебе.

– Не поняла..

– А что тут понимать? Я неделю назад во всей вашей параллели уровень интеллекта тестировала для отбора в лицейские классы после ЕГЭ. Вот народ и пытается у тебя информацию выудить.

– Точно! Но ведь это плохо. Прикидываться, что ко мне хорошо относишься только для того, чтобы выудить из меня, что им надо!

– Тем более, что это бесполезно: мои результаты все зашифрованы.

– Это точно.– Сказала я и покраснела.

Мама всё поняла.

– К сожалению, есть такое в людях, так называемый меркантильный интерес. Ты цени тех твоих друзей, которые интересуются именно тобой, не зависимо ни от чего. Поняла? И так же сама выбирай друзей по качествам человеческим, а не по полезности в той или иной ситуации.

– Согласна.– Я крепко задумалась над мамиными словами. Не могла заснуть, думала у Паши ко мне какой интерес, человеческий или меркантильный? У меня то к нему точно человеческий…

Вообще, меня всё больше интересуют люди, причины их поступков, общение. Я мамины книжки потихонечку читаю. Без мамы сама на себе тесты провожу. Привыкла что ли или во мне тоже психолог просыпается. Может быть, мне по маминому пути пойти? Хотя… Как там у них в гимне поётся:

«С пелёнок мы мечтали психологами стать.

Но мы тогда не знали, что будем так страдать!

Подумайте серьёзно, зачем вам этот путь?

Пока ещё не поздно обратно повернуть».

Глава 8. Багаж знаний

Вот сижу и тупо смотрю на формулы химической реакции. Никак не могу понять, что должно от чего отсоединиться и куда прилепиться? Ребус какой-то! И вообще, зачем мне это знать? Зуб даю за то, что мне это никогда не пригодится в будущей жизни! На все сто процентов в этом уверена.

Спрашиваю мою умную мамулю: « Ну, объясни ты мне, как психолог, зачем? Зачем мне эти ненужные знания?!» Мама усаживается рядом, собираясь отвечать основательно.

– С одной стороны вам труднее сейчас учиться, а с другой – легче намного. Трудно потому, что катастрофически увеличился объём информации, которую вы должны усвоить. Не то, что вашим пра-пра-пращурам.

Я сразу представляю, как в былые времена мои предки в дорогу жизни брали узелок с необходимыми знаниями, потом – сумку, чемодан. Мои ближайшие родственники уже тащили небольшой контейнер информации, а я и мои сверстники, по моим ощущениям, уже должны тянуть вагоны! Вагоны знаний, умений и навыков! Поневоле сникнешь от такой тяжести.

– Общий объём информации – продолжает мама, -расширяет осведомлённость человека о себе, о мире. Это важно, но не ещё не говорит о его высоком интеллекте. Показателями развитого интеллекта является умение добывать знания, пользоваться ими, анализировать, делать выводы.

Возможно, химия и физика с математикой тебе совсем не пригодятся в будущем, но сейчас решение задач, применение формул тренирует твои мозги. А они точно нужны в любой профессии, согласись!

Например, есть у тебя мышцы ног, рук, если ты не будешь ими пользоваться: бегать, кататься на велосипеде, они ослабнут или совсем исчезнут, их заменит жир или соединительная ткань. Тогда ты и сто метров не пробежишь! И килограмм не поднимешь. Так и с мозгом. Не будешь думать, читать, задачки решать, мозг ослабнет, отключится за ненадобностью, и ты не сможешь разобраться даже в простенькой жизненной ситуации.

Я представила, что у меня в черепушке жир. Бр-р-р!

– Ну, хорошо, а чем легче то?

– А поиском информации, – улыбнулась мама, – масса литературы в любой области, электронные каталоги, практически любую книгу можно найти и скачать. А интернет? Собрание информации всего человечества. Доступность её в любое время и практически в любом месте. Нам в этом отношении было ой как нелегко учиться!

– А как ты училась?

И мама мне рассказала о своей студенческой жизни. Своими словами у меня вряд ли получится. Так что передаю мамиными.

У нас на психфаке

Факультет, на который я поступила, был очень молодой. В том смысле, что существовал шесть лет и было всего два выпуска специалистов. Преподавали на факультете приходящие и приезжающие профессора, доценты с кандидатами из местного мединститута и Москвы Подумаешь, четыре часа электричкой! И ещё занятия вели аспиранты, первые выпускники факультета. Назывался он « Факультет психологии и биологии». Это мы, будущие психологи, «инженеры человеческих душ», так его называли. Будущие генетики, селекционеры и дарвинисты называли «Факультет биологии и психологии», а нас- психами. Ну, а мы их в отместку « биолухами».

Студенты в нашем наборе представляли собой довольно разношёрстную, пёструю массу. На одну треть это были выпускники рабфака. Взрослые, как нам казалось, тётеньки и дяденьки 24—25 лет поступали после армии или завода. Были заводские и колхозные стипендиаты, мастера спорта по плаванью и гребле, даже колхозные стипендиаты, были перешедшие с других факультетов, из училищ, театралы и поэты. Большинство, около половины, как я шестнадцатилетние выпускники, поступали сразу после школы. Рабфак смотрел на нас снисходительно. Сквозь усы. И вся эта толпа заполняла аудитории, слушала лекции и недоумевала: зачем, собственно, будущим психоаналитикам и гештальт терапевтам знание строения черепа или работы желез внутренней секреции, таких как гипофиз или тимус?! Допустим, объём мозга ещё может как -то повлиять на коэффициент интеллекта его обладателя. Хотя, как утверждал наш преподаватель, прямой зависимости нет. То есть не факт, что большой мозг гарантирует большой ум. Самый большой мозг был у дебила, страдающего водянкой головного мозга. Работа внутренних органов ещё может как-то влиять на настроение человека, соглашались мы, но чтобы формировать его характер или мотивационную сферу, это уже ни в какие ворота не вписывается!

Однако, жизнь нам доказывала обратное. Взять, хотя бы нашего сокурсника Геннадия Седых. Геннадий прибыл в наш город из Прибалтики, если быть точным, то из Эстонии. Ходил он всегда гордо, с прямой спиной. Носил очки в тонкой оправе и шляпу с полями. Считал себя интеллектуалом и аристократической косточкой. О себе говорил мало. Так вот его дотошность, любознательность и скептический интерес к излагаемому лектором материалу очень сильно зависели от работы его желудка.

Напротив факультета располагалась очень дешёвая столовая. Которую мы называли «тошниловкой». Согласна, не оригинально. Но мы её называли именно так. В «тошниловку» мы летели на переменах между парами, поскольку высидеть восемь часов без еды было невозможно. Особенно страдали иногородние студенты, которым не подавали по утрам горячие завтраки. И вообще никакие не подавали, так как подавать было нечего.

Я люблю тебя жизнь,

сорок ре на четыре недели.

Я проел их давно,