Ветер с Севера

Или не ждать, а просто попросить того же Аудмунда выделить ей воинов для охраны.

Тропа чуть расширилась, образуя некое подобие поляны, и Ретта заметила покачивающиеся невдалеке головки кровохлебки. Хороши при кровотечениях, воспалениях, поносе. Старый мастер учил ее делать отвары и настои, заставляя назубок запоминать, какая часть растения для чего именно может быть полезна.

«Надо будет попросить няню рассказать мне о северных лекарственных травах подробнее, – подумала Ретта. – Наверняка я еще многого не знаю».

В этот момент справа зашуршало, и из кустов выбрался Аудмунд. Он потряс головой, почти как настоящий кот, и подмигнул Ретте. Та рассмеялась.

– У меня для вас новости, – заявил он, садясь на коня и подъезжая ближе. – Вам понравится.

– Какие же? – не удержалась от вопроса та.

– Мясо, – коротко пояснил он. – А именно, вяленый фазан. Подарок от оборотней.

Сердце Ретты радостно подпрыгнуло:

– Неужели это правда?

– Конечно, – пожал плечами Аудмунд. – С какой бы стати я стал шутить такими вещами? Я в разговоре с дедом упомянул, что вы просили мяса, и они решили поделиться собственными запасами. Хотя охота летом у нас и запрещена, оборотни питаться только кашами не могут и не собираются. Но и браконьерство не в их стиле – они захватили небольшой запас с родины.

– Спасибо им, – прошептала Ретта чуть дрогнувшим голосом. – Передайте, пожалуйста, мою сердечную благодарность.

– Обязательно, – пообещал явно довольный ее реакцией Аудмунд. – Сразу же, как только увижу.

Солнце тем временем уже успело забраться в зенит. Мысли Ретты были легкими, а настроение благодушным. О будущем муже и его сородичах-магах думать совершенно не хотелось.

«И в конце концов, разве есть в этом такая уж насущная необходимость? – размышляла она. – Пусть события пока идут своим чередом, а мыслями о Бардульве я еще успею испортить себе настроение. Потом, когда он появится в пределах видимости. Рано или поздно ведь это случится?»

Хотя, конечно, лучше бы позже, чем раньше, но тут уж повлиять на ситуацию было не в ее силах. Да и бесконечно убегать от проблемы не выйдет. Ну, а пока почему бы не позволить себе немного расслабиться?

Решив таким образом, Ретта расправила плечи и огляделась по сторонам. Воины, не занятые в данный момент дозором, все же в большинстве своем ехали молча и сосредоточенно, тревожно вглядываясь в подлесок. Один только Бенвальд весело щурился, явно погруженный в какие-то собственные загадочные думы, и время от времени пытался достать ветки растущих вдоль обочин кустов. Ретта ждала, что Аудмунд одернет солдата, однако маршал, к ее немалому удивлению, молчал.

Наконец Бенвальд сорвал недозрелый орех и радостно гикнул. Ехавшие с ним рядом воины заозирались, и во взглядах их можно было прочесть снисходительное умиление. А тот, убрав добычу в карман и подобрав поводья, вдруг начал насвистывать какой-то веселый мотив. Поначалу Ретта не обратила на шалость солдата никакого внимания, однако вскоре поняла, что высвистывает он, судя по всему, какую-то песню.

– Это называется художественный свист, – охотно пояснил Аудмунд, заметив ее вопросительный взгляд. – Он в нем большой мастер.

Ретта задумчиво закусила губу:

– Для меня, конечно, подобное искусство внове. В Месаине не любят свистеть, считая подобное занятие плохой приметой.

Аудмунд с искренним недоумением пожал плечами:

– Красота ничем не может оскорбить богов, в этом уверены в Вотростене. Конечно, если ты новичок, то лучше тренироваться в безлюдном месте, где никто не услышит, ну а мастер вполне может позволить себе усладить слух товарищей и не быть с позором изгнанным.

«Еще одно отличие наших народов», – подумала Ретта и прислушалась к свисту внимательней.

Даже не зная сюжета песни, его, безусловно, можно было нафантазировать. То звуки походили на топот лошадиных копыт по камням, то отчетливо слышался шум ручья. Мотивы, напоминающие разговор или скрежет стали наводили на мысль, что в песне речь шла о каком-то походе.

Дозорные по-прежнему ехали молча, внимательно и слегка настороженно присматриваясь к дороге, и можно было подумать, что они и вовсе не слышат экзерсисов Бенвальда, однако прочие охотно подхватили забаву и принялись напевать.

Слышать песню на чужом языке Ретте было непривычно и как-то странно. Оказалось, она может разобрать далеко не все словесные обороты, когда они шли в непривычном порядке.

«Кажется, мне еще есть, куда расти», – подумала она.

Однако общий смысл слов был вполне понятен. Действительно, армия отправилась в поход, и сюжет от куплета к куплету отличался лишь тем, что менялся антураж. То они шли пешком, то плыли на кораблях. Потом армия непонятным образом залезла в горы, но Ретта не стала уточнять, как именно, не желая отвлекать пустыми вопросами Аудмунда – тот как раз подъехал к Бёрдбрандту и о чем-то с ним разговаривал. А няня и сама подпевала вполголоса.

«Лучше потом немного подучу язык и попрошу еще раз мне спеть эту песню», – решила она.

Бёрди наконец коротко кивнул в ответ на слова командира, и тот, осадив коня, вернулся к спутницам и спросил:

– Вы как, герцогиня, не слишком устали?

– Пока еще нет.

– Хорошо, – кивнул он. – Примерно через час мы выйдем к реке, там и сделаем тогда привал.

– Поняла вас. Действуйте так, как считаете нужным, Аудмунд, не оглядывайтесь на меня. Легкие неудобства я вполне могу пережить. Было бы глупо с моей стороны лезть в дела, в которых я совершенно не разбираюсь, – такие, как безопасность пути или обустройство лагеря.

– Благодарю вас, – вполне серьезно ответил он ей и снова переместился в голову их небольшой колонны.

Остро пахло шишками, сосной и свежей зеленью. Аромат проникал в легкие, кружил голову, и Ретте тоже вдруг захотелось махнуть рукой на все приличия и запеть. Но, конечно, пока позволить себе подобного она не могла. Не считая того, что вотростенцы не знают языка Месаины, что они подумают о таком поведении герцогини?

«Или же это все отговорки, и дело в самой обыкновенной стеснительности?» – подумала она, однако выяснять правду не стала.

Она ехала, и на лице ее блуждала светлая, немного мечтательная улыбка. Бенвальд закончил с песнями и принялся читать стихи. Речь в них шла о белках и лебедях, о погонях и кораблях, о дамах, и Ретта понимала их содержание не в пример лучше.

– Просто стихи короткие и простые, без хитрозамудреных коленец, – пояснила Бериса воспитаннице.

– То есть в то, что мои знания языка улучшились, ты не веришь? – сощурилась та.

– За четверть часа? – ехидно уточнила нянька. – Нет, конечно.

Ретта вздохнула.

«Впрочем, радует хотя бы то, – подумала она, – что нет проблем с пониманием обычной речи. А песни и стихи, безусловно, не к спеху».

Вскоре они доехали до обещанной Аудмундом реки.

Лес тут раздавался, образуя довольно обширную прогалину, и снова начинал расти густой стеной впереди примерно на расстоянии мили. Широкая река выныривала из подлеска, делала крутую петлю и вновь исчезала в зарослях.

– Айтольв! – окликнул эр-князь одного из воинов, и Ретта, оглядевшись, заметила, что на зов вышел крепкий, кряжистый мужчина лет сорока на вид с чуть заметной сединой в темных волосах.

– Займись обедом, – приказал маршал.

– А я? – тут же спросил Бенвальд.

– А ты ради разнообразия пока в дозоре постоишь.

Бёрдбрандт ухмыльнулся и спешился.