Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

– До завтра, – ответила Ольга, а затем, тяжело вздохнув, задумчиво произнесла грустным голосом. – Ты уж, пожалуйста, не обижайся на меня. Знаешь, иногда, заглядывание в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества. Как сказал, не помню кто, но кто-то уж очень мудрый. А ты не знаешь, кто это сказал?

– Нет, не знаю. И слова эти, я считаю, на пятьдесят процентов спорные. Не всегда заглядывание в чужие окна является признаком одиночества. А на тебя, моя дорогая, я не обижаюсь. Не бери в голову! Ну, пока. До завтра, – Ива уже собралась было уходить, но вдруг передумала, решив, что это не по-людски так резко оборвать человека, не дав ему возможность выговориться. К тому же, она прекрасно помнила недавний ольгин рассказ о дочери и некоторых проблемах с мужем. Ива, с улыбкой посмотрев на Ольгу, спросила. – Тебе в какую сторону? Может быть, нам по пути?

– Мне – к центральному вокзалу, – с радостью в голосе бойко отозвалась Ольга и продолжила. – Я ведь живу не в Орхусе, а в тридцати километрах к северу. Для условий России – это не проблема. А здесь, в Дании, это считается далеко. Ещё бы! Тридцать километров – это, конечно, далеко, если учесть, что, находясь здесь, на полуострове, нельзя удалиться от моря дальше, чем на пятьдесят два километра. Так что мне сейчас на поезд, а затем пешком, что очень полезно для моей комплекции. А тебе в какую сторону?

– А мне туда, – Ива махнула рукой в противоположную от вокзала сторону, сторону парка, и продолжила со смехом. – А Бэнни – это наш чудесный серебристый лабрадор. Ну что, я тебя успокоила или разочаровала?

– Ой, Ива, это так замечательно, что я нашла здесь такого человека, как ты! – с благодарностью в голосе ответила Ольга. Но через какое-то мгновение неожиданно сменила тему, спросив. – А ты, случайно, не живёшь в вилловом квартале за парком?

– Случайно живу, – ответила Ива, улыбнувшись. – А ты, девушка, неисправима. Опять всё про меня и про меня, а я уже было подумала, что моя тема на сегодня закрыта.

– Теперь я на все сто процентов уверена, что твой муж – миллионер! – никак не унималась Ольга. – Подожди-ка! Лада, уходя, сказала, что Ульрик задал ей тридцать три задания. Слушай, а кто такой этот Ульрик?

– Вот сама завтра её и спросишь. Хорошо? – засмеялась Ива, обрадованная, что безграничное ольгино любопытство, наконец, переориентировано в другую сторону.

* * *

За окном поезда медленно проплывали зелёные поля и холмы, кое-где утыканные белоснежно-серебристыми ветряными мельницами-турбинами. Ольга, ещё совсем недавно, впервые приехав в Данию, была в неописуемом восторге от величественности и совершенства этих, практически крупногабаритных космических, конструкций. Но сейчас, всего через каких-то пять месяцев, настолько привыкла к их существованию, что смотрела на них с полным равнодушием. Особенно сейчас, когда была полностью поглощена переработкой впечатлений школьного дня: «Везёт же кому-то! Кто-то живёт в вилле, в центре города, с богатым мужем и с собакой. А тут, как проклятая, должна ездить за немерено километров каждый день и видеть эти чёртовы мельницы по два раза в день. А, собственно, чем она лучше меня? Да ничем. Ну, конечно, симпатичная. Да и одета она дорого и со вкусом. Чувствуется, что уверенная в себе. Что тут скажешь – типичная баловень судьбы. А самый главный вопрос: Почему мужики на неё так смотрят? Особенно этот парень из Швейцарии? Тут бьёшься, как рыба об лёд, чтобы привлечь к себе внимание! А она вроде бы совсем ничего для этого и не делает, но внимания получает сполна».

По дороге от железнодорожной станции домой Ольгу не покидали мысли об Иве: «Ей хорошо быть великодушной и доброй ко всем. Ведь это ясно, что у неё самой-то нет никаких особых проблем. Какие могут быть проблемы у богатых? А тут, блин, вся жизнь только и состоит, что из проблем. В России из кожи вон лезла, чтобы чего-то добиться и жить хорошо. Два образования получила. Заработала два красных диплома. Мужа достойного нашла. И подполковник, в его-то молодые годы, и красавчик. Ну эта сволочь Лариска всё испортила. Будь она проклята. Вот и осталась, что называется, у разбитого корыта. Ни мужа. Ни приличной работы, соответствующей моему интеллекту… А чего мне стоило окрутить Хенрика? Только одному Богу известно. Не зря получала первое образование».

Мысленно Ольга скользнула назад, в Великий Новгород, когда она переводила с английского на русский и обратно на встрече знакомств, организованной одним из брачных агентств города. Её хорошая подруга работала в этой фирме. Она-то и вспомнила об Ольге, когда их переводчица за день до очень ответственной встречи заболела и не смогла выйти на работу. Ольга сориентировалась мгновенно, понимая, что вряд ли у неё будет другой подобный шанс изменить свою жизнь в лучшую сторону. Она решила биться за своё счастье, что называется, до конца, естественно, не принимая во внимание, что Хенрик приехал на встречу с очень миловидной молодой женщиной, с которой до этого переписывался уже несколько месяцев. Ольга использовала все свои козырные карты, в том числе и прекрасное знание английского языка. И уже через четыре дня скандинавский жених предложил ей приехать к нему в гости, в Данию, абсолютно позабыв о той самой женщине, ради которой совсем недавно решился на путешествие в Великий Новгород.

Когда ольгины мысли вернулись в настоящее, совершенно неожиданно для себя самой, она вдруг ощутила что-то вроде отвращения к Хенрику и жалости к себе: «Собственно, ради чего я так напрягалась? Ради его двух тысяч крон, что он перечисляет мне на счёт каждый месяц? А разве я не достойна чего-то большего? В постели от него радости мало. Это и понятно. Ведь у нас разница в двадцать лет. Заиметь от него потомство мне тоже не грозит. Моряк, чёрт возьми, спички бряк. Нагулялся по полной программе! Наоставлял детей по всему миру! А на старости лет за ум взялся и сделал операцию по стерилизации. И совершенно непонятно зачем. Он ведь и без этого уже, думаю, минимум лет десять, не представляет угрозы для женщин.

Ну, хорошо. Нужно быть объективной и признать, что дом у него очень даже приличный. Хотя, конечно, далеко от города. А с другой стороны, мне-то что от этого дома? Хенрик сразу меня предупредил, что в завещании записаны его датские дети, которых у него трое. И нам с Наташкой ничего не достанется. Это – факт. И – это, собственно, все минусы. Ну, ведь и плюсы тоже есть. Во-первых, две тысячи крон – это двенадцать тысяч рублей. Для Великого Новгорода – хорошие деньги. И Наталье это – хорошая помощь. Во-вторых, Хенрик почти всегда в плавании, а я на всё время его поездок – свободная женщина и могу делать всё, что хочу. В-третьих, и это самое главное. Сейчас я живу в Европе, и даже ещё лучше. В Скандинавии. Где существует масса возможностей для прекрасной жизни. И я должна быстро думать и использовать любой шанс, чтобы сделать жизнь моей дочери, не забывая при этоми мою собственную, счастливее и беззаботнее».

* * *

– Да ты мой хороший! Заждался меня, моя ласточка! – с любовью и теплотой в голосе произнесла Ива, подходя к дому и одновременно выуживая из сумки ключи.

В ответ она услышала переполненное нетерпением и радостью повизгивание, перемежающееся с энергичным потягиванием воздуха через почтовую скважину входной двери. Не успела она войти в дом и прикоснуться к этому доброму, нежному и такому милому существу, излучающему в окружающий мир поток безграничной любви, радости и тепла, как эта мощная волна энергии, исходящая от него, накрыла Иву с головой, тут же унеся прочь все неприятные переживания первого школьного дня. «Как же замечательно, что мы купили Бэнничку», – радостно подумала она, аккуратно надевая ошейник на своего любимца. Тот же в свою очередь, в знак благодарности, отозвался тёплым и влажным облизыванием её щеки.

Прогулка по парку не заняла много времени, так как Бэнни постарался сделать все свои дела невероятно быстро, стремглав пролетев пару кругов по своему обычному маршруту. Наконец, подбежав к Иве и заглянув в её глаза, он прыжками полетел в направлении дома, периодически возвращаясь к хозяйке и опять убегая вперёд. Ей только и оставалось, что в особом контейнере, расположенном на территории парка, взять разовые перчатки, пластиковый пакет и совок, с помощью которых она должна была собрать несколько утяжелённый результат Бэнниной прогулки и выбросить его в другой контейнер, специально отведённый для таких вот продуктов жизнедеятельности четвероногих друзей.

Уже почти два месяца Ива старается привыкнуть к этой новой для себя обязанности. «Не лёгкая же это задача! А что делать? – тяжело вздохнув, подумала она, натягивая на руки пластиковые перчатки. – В любом случае это проще и быстрее, чем сортировать домашний мусор. Вот где проблема-то!» Во-первых, каждый раз перед выбрасыванием мусора нужно помнить о необходимости его сортировки. Во-вторых, сортировать этот самый мусор нужно в соответствии с много лет существующими в Дании правилами. Так, например, для овощных и фруктовых отходов предназначаются пластиковые пакеты зелёного цвета, а для обычного мусора – чёрного. И, что самое интересное, эти пакеты не нужно покупать, а следует лишь прийти в городскую библиотеку и взять столько пакетов, сколько тебе необходимо. Пластиковые бутылки и жестяные банки нужно относить в супермаркет, где они должны отправляться в особый автомат. Газеты, журналы, рекламы и другая бумажная продукция – в специально отведённое место. Стеклянные бутылки из-под вина – также в особый контейнер. Даже использованные батарейки имеют своё отдельное место. А ненужная обувь и одежда, как правило, получают временное пристанище в ярких контейнерах Датского Красного Креста. Поначалу было очень трудно держать всё это под контролем. Но, понимая, что это очень важно для сохранения чистоты окружающей природы, и вспоминая неухоженность родного Новогорска, Ива делала это, причём с большим старанием и особой тщательностью.

Вернувшись домой и накормив не на шутку проголодавшегося Бенни, она налила себе стакан своего любимого сока гуавы и направилась в сад, чтобы посидеть у небольшого фонтана, который по полному праву считала своим детищем. Когда Ива впервые заговорила с Ларсом о возможности его сооружения, то столкнулась с отрицательной реакцией мужа. Но все его аргументы «против» не смогли перевесить ивины «за», и очень скоро приятные звуки журчащей воды стали растекаться по саду семьи Енсен, а Ларс не уставал повторять: «Любимая, этот фонтан не просто красиво, но ещё и полезно для здоровья. Я считаю, что, без сомнения, он обладает терапевтическим эффектом». «Да-а. Наш сад очень уютен и, пожалуй, самый лучший во всей округе, – подумала Ива, с огромным удовольствием обведя взглядом пространство вокруг себя, и, увидев Бэнни, улыбнулась. – И, без сомнения, самый лучший в мире пёс!»

Серебристый милашка, уютно расположившийся на каменных плитах, успевших с утра впитать в себя всё тепло лучей августовского солнца, увлечённо упражнялся с мячиком, иногда поглядывая на хозяйку своими голубыми бездонными глазами. Бэнни, будучи настоящим лабрадором, постоянно нуждался в ощущении себя частью семьи и абсолютно не любил оставаться один. Вот и сейчас он последовал за Ивой в сад, захватив по пути свою любимую игрушку, так же, как хозяйка взяла с собой телефон, помогающий ей, в свою очередь, ощущать себя частью семьи в те самые моменты, когда Ларса не было дома. «Между нами существует огромное сходство, мой друг, – тихо произнесла Ива, с любовью наблюдая за Бенни. – Мы не любим одиночество».

Фонтан журчал успокаивающими нотками. Чёрные дрозды неутомимо пели свои песни. Именно здесь, в Дании, Ива впервые увидела этих чудесных созданий чёрного цвета с ярко жёлтыми клювами, поразивших её своей способностью петь в течение всего дня. «Это удивительно, но их арии никогда не повторяются, неизменно сохраняя такое райское звучание, что просто невозможно оставаться равнодушной к их волшебному мастерству», – восторженные мысли наполнили ивину душу. Она даже почувствовала, будто большая тяжесть упала с плеч, и стало легче дышать. Ива очень любила такие моменты мира и покоя, когда она, казалось, растворялась в воздухе, становясь абсолютно невесомой, а каждая клеточка её тела начинала вибрировать с частотой вибрации природы.

Прикрыв глаза, она просидела несколько минут. Неожиданно из всего окружающего её музыкального ряда вдруг выпала некоторая группа звуков. Она открыла глаза и обнаружила, что Бэнни уснул мирным сном, оставив лежать в покое свой излюбленный мячик. И в этот самый момент Ива внезапно ощутила такую острую необходимость почувствовать себя частью семьи, что набрала номер телефона Ларса. Подождав какое-то время и не получив ответа, она выключила телефон и положила его на стол, решив не оставлять сообщение. «Он, наверняка, сейчас очень занят», – подумала она. Затем Ива наклонилась и погладила спящего друга, никак не отреагировавшего на проявление её нежности. Неожиданно зазвонивший телефон заставил её вздрогнуть и на мгновение разбудил Бенни. Это оказался Ларс, позвонивший для того, чтобы предупредить жену о вынужденной задержке на работе, связанной с подписанием контракта на поставку мебели в Японию.

– Не скучай, моя дорогая, я постараюсь прийти домой как можно быстрее. Люблю тебя.

– Я тебя тоже.

Положив трубку, Ива внезапно почувствовала такой острый приступ давящего на сердце, теснящего грудь и разрывающего изнутри одиночества, что тут же решила набрать желанный номер телефона в географически сильно отдалённом от Дании, но таком близком её сердцу Новогорске. Каждый день она звонит по этому номеру, чтобы услышать родные голоса дорогих для неё людей, не только подаривших ей жизнь, но также сделавших и делающих до настоящего момента всё, от них зависящее, чтобы ивина жизнь была максимально наполнена любовью и теплом. Она так благодарна им за это. Жизнь Ивы, до момента появления в ней Ларса, сложилась таким образом, что, получив достаточное количество уроков, она усвоила одно простое правило, что только родители всегда рядом с ней, и только они всегда готовы понять её и прийти на помощь, что бы ни случилось. А с момента, когда Ларс вошёл в её жизнь, она старается усвоить новое правило, что во всём мире существуют только три человека, которые заботятся о ней, ценят её и любят такой, какая она есть.

Сегодня, как всегда, она набирает знакомый номер, и, как всегда, от радости её сердце готово выпрыгнуть из груди, когда в ответ на своё стандартное приветствие «Приветик, ребята!» она слышит родной голос мамы:

– Здравствуй, доченька!

Или папы:

– Здравствуй, Ивочка!

Почти всегда родители умело организовывают вращение телефонного разговора вокруг Ивы и её жизни в Дании. Лишь изредка ей удаётся перехватить инициативу, и тогда беседа начинает течь в направлении Новогорска. Ведь для неё настолько важно знать, как и чем живут два родных для неё человека. Но почти каждый раз она слышит в ответ: «У нас всё хорошо! Доченька, не волнуйся за нас!» А она волнуется. Постоянно волнуется: «Как там мама отработала сегодняшний день? Сколько приняла больных? Как папа? Не сильно ли напрягают его аспиранты? Не слишком ли много он работает у компьютера? Продолжают ли они ходить в бассейн?» Такого рода вопросы без устали крутятся в ивиной голове.

Сегодня ей удалось опередить родителей и задать им все на тот момент интересовавшие её вопросы относительно их жизни. Оставшись довольной ответами Марка Александровича и Аллы Михайловны, Ива решила перейти к рассказу о школе, что вызвало огромную заинтересованность со стороны родителей. Но в тот момент, когда она уже заканчивала делиться своими впечатлениями о преподавательнице и одноклассниках, Бэнни неожиданно подскочил на месте и во всю прыть бросился бежать в направлении гаража с повизгиванием, обычно сопровождающим встречу с любимым хозяином.

– Ой, мам, извини. Посмотрю, кто бы это мог быть, – внутренне напрягшись, тихо протянула Ива дрожащим от волнения голосом и быстрым шагом направилась следом за Бенни, до боли прижав к уху телефонную трубку, которая в данный момент была для неё чем-то вроде спасательного круга, способного оказать помощь и избавить от всевозможных неприятностей, таящихся в океане окружающего её мира. Еле слышно она продолжала говорить, адресуя слова только себе. – Бенни ведёт себя как-то странно. Но ведь Ларс ещё должен быть на работе?!

– Ивочка, доченька, что случилось? Ну, пожалуйста, скажи мне, что происходит? Почему ты молчишь?!

– Ой, мамочка, это опять я! – звонкий голос Ивы, словно прорвавшись сквозь пространство, опять зазвенел в телефонной трубке Аллы Михайловны, заставив её вздохнуть с облегчением. – Уже два месяца живу в Дании, а всё не могу привыкнуть, что здесь нечего бояться, особенно средь бела дня. Здесь почти нет криминала! Ох, ну вы только посмотрите, что за картина – просто сладкая парочка!

Ива от души засмеялась, увидев, как довольный Бенни, задрав лапы кверху, лежал на спине, а Ларс, склонившись над ним, почёсывал его круглый животик. При приближении жены Ларс поднял голову и широко улыбнулся своей обворожительной улыбкой: «Сюрприз! Не ожидала? Подожди секундочку», – и с загадочным выражением лица направился к открытому багажнику автомобиля.

– Девочка моя, я так счастлива, что у вас всё хорошо, – с облегчением выдохнула Алла Михайловна. – Я слышала голос Ларса. Передавай ему от нас большой привет! Иди, Ивочка, общайся с мужем. Ну а нам с папой пора идти спать. Не забывай, что между нами шестичасовая разница во времени!

– Ларс, тебе привет от родителей!

– Огромное спасибо! – звонко отозвался Ларс, только что вынырнувший из огромного багажника нового серебристого Крайслера Туринг. В руках он держал роскошный букет, состоящий из большого количества роз и ещё каких-то прекрасных экзотических цветов. С первого взгляда, брошенного на букет, можно было понять, что это – авторская работа, купленная в дорогом цветочном бутике. Ива не в первый раз до слёз растроганная таким вниманием со стороны мужа, подошла к нему и поцеловала со словами:

– Какой же ты у меня хороший!

– Эти цветы для тебя! – тихо прошептал Ларс и притянул жену к себе, обняв за талию. Затем, наклонившись к зажатой в ивиной руке телефонной трубке, он произнёс бодрым голосом по-русски, чётко проговаривая каждое слово. – Здравствуйте, мама! Здравствуйте, папа! Как дела?

Ларс знал всего несколько русских слов и почти всегда старался их использовать при общении с Аллой Михайловной и Марком Александровичем, получая огромное удовольствие от положительной реакции на них со стороны ивиных родителей. И действительно, каждый раз, когда они слышали Ларса, добросовестно проговаривающего, с удивительно смешным акцентом, каждое слово, стараясь копировать ивины интонации, они забавлялись, пытаясь сохранять при этом уважительный тон, чтобы зять не обиделся. Ларс же, в свою очередь, очень хорошо понимая, что каждый раз ему удаётся порадовать новых членов его семьи, не только не обижался, но, напротив, сам радовался и веселился, причём даже больше, чем они.

– Здравствуй, дорогой Ларс! У нас всё очень хорошо! – весёлым голосом ответила зятю Алла Михайловна. – Папа Марк здесь рядом и тоже посылает тебе привет! Мы очень рады тебя слышать! Мы надеемся, что у вас всё хорошо! Целуем всех вас, не исключая и славного малыша Бенничку! Ивочка, переведи, пожалуйста! И до завтра, наши дорогие! Всего вам хорошего!

Ива стала быстро переводить для Ларса слова мамы, внимательно наблюдая за тем, как муж, положив цветы назад в багажник машины, идёт с заинтересованным выражением лица по направлению к ней. Как только она произнесла последнее слово, Ларс, всё это время старающийся усилиями воли удерживать свои бурлящие эмоции под маской благоразумия, позволил себе, наконец, выплеснуть свои чувства наружу и практически бросился на Иву. Он притянул её к себе своими сильными и властными руками, целуя и жарко шепча: «Сладкая моя, как я по тебе соскучился!»

Этот сладостный для них обоих миг прервал Бенни, изо всех сил стремящийся привлечь внимание хозяев. Он кружился вокруг них, подпрыгивая на задних лапах и пискляво лая, стараясь тем самым довести до сведения хозяев, что у него, как и у них, тоже есть огромное желание поиграть.

– Да ты мой хороший! Иди сюда! – Ива, наклонившись к Бенни, стала теребить его за уши, чем вызвала щенячий восторг, сопровождающийся ещё более громким лаем.

– Тише-тише! Бенни! Мой друг! Спокойно! Иди в дом! – испуганно затараторил Ларс, серьёзно посмотрев на четвероногого друга. А затем с виноватой улыбкой обратился к Иве. – Не очень хорошо, что Бенни так громко лает и тем самым нарушает покой наших соседей. Мы должны постараться, чтобы этого больше не повторялось.

Ива онемела от неожиданности, а мысли в её голове, напротив, закружились со скоростью света: «А что, собственно, должно больше не повторяться? Разве для Беннички запрещено радоваться от всей души? Да и причём здесь соседи? А где же здравый смысл? Они живут в своих домах, а это – наш дом и наш сад! И мы здесь вправе делать всё, что хотим!»

Распираемая сильным желанием непромедлительно высказать мужу всё, о чём прямо сейчас думала по этому поводу, Ива с великим трудом нашла в себе силы, чтобы удержаться от этого ошибочного шага: «О, Боже, как же глупо с моей стороны говорить о здравом смысле! Ну, напряги же свои кандидатские мозги! Дания – это действительность, которая возникла задолго до тебя и долго просуществовала до твоего переезда сюда. Здесь существует свой здравый смысл, своя система общепринятых представлений о реальности, которая формировалась благодаря усилиям многих поколений датчан. Ты прожила в этой стране всего ничего, а пытаешься всё здесь оценивать с позиции российского здравого смысла. Не смешно ли?» Ива улыбнулась сама себе, оставшись довольной тем, как капля здравомыслия в море безумия позволила ей остаться на высоте.

Ларс, отведя Бенни в дом, вышел в сад, где осталась Ива. Мысленно он ругал себя за своё высказывание относительно Бенни, предполагая, что, испортил жене настроение. Но, увидев улыбку на её лице, широко улыбнулся в ответ и радостно произнёс: «Моя любовь, пойдём в дом! Время готовить торжественный ужин в честь твоего первого школьного дня, а значит и первого серьёзного шага к интеграции в датское общество! Пойдём, дорогая! Посмотришь, что я купил! И не забудь, пожалуйста, цветы!» Он осторожно достал из багажника букет и передал его Иве, а затем оттуда же выудил два огромных и до упора набитых фирменных пакета из элитного супермаркета «Саллинг».