Прощение

Глава 23

Фрейя очнулась от запаха рвоты. Никакая уборка, никакие ароматизированные свечи не помогли. Всё впустую. Вонь ударила в нос, как только она вернулась домой накануне вечером, и, чтобы перебить ее, пришлось расставить по квартире свечи. Их подарили ей когда-то давно, несколько лет назад.

Вообще-то такие свечи следовало бы ставить в ванной, когда нежишься среди пены и пузырьков с бокалом шампанского в руке. Но квартирка Бальдура такой роскошью, как ванная, похвастать не могла и располагала лишь вечно протекающей кабинкой для душа.

В трезвом состоянии Фрейя никогда бы не уснула, не потушив огонь, но после выпитого с Кьяртаном внутренний порог безопасности сильно понизился. И теперь, сидя на краю кровати с больной головой, она вспомнила, что именно из-за вони не пригласила его к себе домой – необязательно, чтобы переспать, но определенно имея это в виду как один из возможных вариантов.

Бывший сокурсник четко дал понять, что он только за, но объяснил, что к нему домой нельзя, а значит, либо к ней, либо никуда. В данном случае выходило никуда. Запах, Молли, неубранная квартирка – далеко не идеал для первого свидания. Для второго еще куда ни шло, но только при условии, что для первого Кьяртан определит своих детей к их матери.

– Господи… – Фрейя встала. Голова закружилась, тело повело в сторону. Она врезалась в прикроватный столик, сгоревшая свеча в стеклянном подсвечнике упала на пол и закатилась под кровать. Молли наблюдала за ней со скорбным выражением на своей собачьей морде. В том, что для этого имелись все основания, Фрейя убедилась, когда увидела себя в зеркале над раковиной. Покрасневшие глаза, растрепанные волосы, размазанный по всему лицу макияж, как будто она пригласила Дитера Рота[15] использовать ее лицо в качестве холста. – Боже мой…

Через час ее ждала лекция. Уловив в зеркале какое-то движение, Фрейя оглянулась – это Молли просунула в дверь голову и как будто неодобрительно кивнула.

Горячий душ, завтрак и короткая прогулка с Молли сотворили чудеса. К тому времени, когда Фрейя вышла из квартиры, оставив за дверью недовольную собаку, никто не сказал бы, что накануне эта женщина перебрала лишнего. На взгляд постороннего она выглядела так, словно только что вышла из спортзала и зарядилась полезным морковным смузи. Хотя похмелье все еще давало о себе знать: стучало в висках, крутило живот.

Под ногами поскрипывал вчерашний снег, падавший вечером, когда Фрейя вышла из такси перед домом. Перед глазами вдруг встала четкая и ясная картина: она стоит, запрокинув голову, с открытым ртом и ловит языком снежинки…

Фрейя украдкой оглянулась. Воспоминание не самое приятное, но теплилась надежда, что никто из соседей ее не видел. Окна оставались темными, но утешение было слабым; жильцы являлись преимущественно «совами», и кто-то наверняка ее видел.

Всё, хватит. Больше ни капли. Или по крайней мере не так много, и уж точно не посреди недели.

Фрейя соскребла с машины рыхлый снег; ветер подхватил его и унес. Она села и захлопнула дверцу, а когда с крыши на ветровое стекло скатился целый сугроб, не стала выходить, а предоставила «дворникам» постараться и сделать все возможное.

В сумке на пассажирском сиденье лежали задачи по математике, которые следовало сдать, несмотря на вышедший крайний срок.

Прошлым вечером, вернувшись домой, она долго сидела с ними, хотя почерк и качество работы выдавали недостаток концентрации. Тем же дефектом, несомненно, страдали и представленные решения, но Фрейя твердо решила сдать задание сейчас. Рассчитывать на появление в ближайшее время «трезвой» версии не приходилось. Если она собиралась продолжать курс, то лучше сдать чушь, чем вообще ничего. Старания ведь тоже заслуживают какой-то оценки.

Машина завелась с первой попытки, и Фрейя улыбнулась, восприняв это как знак того, что дела идут на лад, пусть даже это не касается учебы.

Впервые за много лет она встретилась с мужчиной, который ей нравился. Ладно, может быть, она и не влюблена по уши, но это может измениться. Накануне ее постоянно отвлекали мысли о Стелле, а перед мысленным взором мелькали ужасные сцены в кинотеатре. Для Кьяртана и его обаяния это стало серьезным препятствием. Как и то, что он неприятно причмокивал губами, когда ел. Фрейя предпочитала, чтобы компаньоны по застолью поглощали еду бесшумно, как ниндзя. Тем не менее несомненным было отсутствие электронного браслета на лодыжке и горячее желание встретиться снова как можно скорее. В общем, присяжные все еще заседали в совещательной комнате, решая, может ли это быть началом чего-то большего.

Фрейя помнила, что, помимо прочего, они обсуждали издевательства, которым она сама подвергалась в подростковом возрасте. До сих пор об этом никто не знал, и теперь признание принесло облегчение. Бальдур попросту избил бы обидчиков, а бабушка и дедушка упали бы на колени, моля дать ответ того самого Всемогущего Господа, который палец о палец не ударил, когда Фрейя нуждалась в нем. Не находя плеча, на котором можно было бы поплакать, она держала свои беды в себе. До сих пор.

Радость и облегчение от сброшенного с души камня омрачал лишь тот факт, что Фрейя не удержалась и рассказала о встрече выпускников в выходные. Кьяртан уговаривал ее пойти и взять его с собой. С ним рядом ради моральной поддержки она поймет, что бывшие мучители не стоят того, чтобы тратить на них свой гнев. Вчера вечером идея казалась блестящей, но в суровом свете утра выглядела ужасной.

Увы, опьяненная мечтой, она отправила накануне электронное письмо организатору встречи, сообщив, что все же будет. Со своим партнером. Так что Кьяртану лучше выполнить обещание.

Фрейя как раз положила задание по математике в ящик преподавателя, когда зазвонил телефон. Это был Хюльдар, и он просил ее зайти в участок, когда они будут допрашивать несовершеннолетних. Вот и весь ее план провести день в библиотеке… Но, к счастью, она еще успевала на лекцию.

Что оказалось пустой тратой времени.

Фрейя не поспевала за слайдами в презентации «Пауэрпойнт» – те просто пролетали мимо. Похмелье отступило, но она все равно не могла сосредоточиться на графиках и длинных определениях, прежде чем те исчезали. И, сказать по правде, прямо сейчас ей было наплевать на влияние предложения на спрос и наоборот. Единственным, о чем получалось думать, была заветная банка кока-колы.

Когда она переступила порог участка, эта скотина Хюльдар, похоже, с первого взгляда понял ее состояние и вместо обычного кофе предложил желанный сладкий напиток. Как он узнал, что ей нужно, осталось загадкой. Прежде чем подняться на его этаж, Фрейя заглянула в туалет, чтобы проверить свое отражение в зеркале и привести себя в порядок. Но, очевидно, недостаточно хорошо справилась с поставленной задачей.

– Глотни. Сразу полегчает. Уж я-то знаю. Веселый вечерок, да?

Она пробормотала в ответ что-то невнятное. Хюльдар оставил ее с Гвюдлёйгюром, а сам пошел за детьми. Ожидание вышло немного неловким. Фрейя выпила свою колу, а молодой детектив отважно отпустил несколько бессмысленных замечаний о погоде. Прервав его на полуслове, она поинтересовалась:

– Кто эти дети?

– Друзья Эйитля. Один из них приведет свою мать.

– Кто такой Эйитль?

– Разве Хюльдар не сказал? – Она ответила непонимающим взглядом. – Ясно. Дело приняло худший оборот. Всё указывает на то, что убийца Стеллы похитил Эйитля Паульссона.

Фрейя не обращала особого внимания на новости со вчерашнего дня, но смутно помнила заголовок и фотографию пропавшего подростка. Тогда она решила, что речь идет об одном из тех детей, которые оказались втянутыми в мир наркотиков и регулярно убегали из дома.

– Пресса пронюхала об этой связи?

– Да, но в интересах следствия удалось убедить их ничего не публиковать до завтрашнего утра. Хотя сомневаюсь, что это останется тайной. Достаточно, чтобы кто-то из его друзей упомянул об этом в «Фейсбуке» или какой-то другой социальной сети, чтобы пресса перестала считать себя связанной обещанием.

– Когда он исчез?

– Во вторник вечером. Но до вчерашнего утра никто об этом не знал.

– И до сих пор не появился?

– Нет.

– Значит, он может быть жив?

Гвюдлёйгюр поколебался:

– Теоретически – да.

При мысли об издевательствах, которым мог подвергнуться Эйитль, Фрейе стало нехорошо.

– Снэпы тоже распространялись?

– Такие же, как и в случае со Стеллой. Хотя на этот раз преступник ждал дольше. Мы предвидим вторую волну, но понятия не имеем, будет ли что-то еще, потому что он, похоже, не следует той же схеме. Телефон появился в Сети прошлой ночью, но тут же выключился, и на месте его не нашли. На этот раз им воспользовались, чтобы позвонить, но мы всё еще ожидаем последнего сообщения, если преступник действует по тому же плану, что и в случае со Стеллой.

Фрейя отогнала рожденные воображением образы. Появление Хюльдара в сопровождении трех подростков и женщины – предположительно матери одного из них – оказалось настоящим спасением.

Понять, кто из мальчиков был ее сыном, удалось не сразу. У женщины были каштановые волосы и жесткое лицо с ярко выраженными скулами и острым носом, что отличало ее от по-детски округлых черт блондинистых подростков, один из которых был заметно выше остальных и держался так, словно все эти лишние сантиметры появились неожиданно, за одну ночь. Женщина мрачно смотрела на затылки мальчиков, намеренно игнорируя окружающее пространство. Посещение полицейского участка не входит в список желаний большинства взрослых. Но ребята с любопытством осматривались и перешептывались.

Впрочем, усевшись за большой стол в конференц-зале, они притихли. В комнате не было ничего интересного, только черный экран на стене, диктофон, беспроводная клавиатура и путаница компьютерных кабелей, ведущих к небольшому шкафу.

Хюльдар положил руки на стол.

– Для начала должен напомнить, что вы здесь только для того, чтобы помочь нам в расследовании. Никто из вас не подозревается в причастности к исчезновению Эйитля. – Он встретился взглядом с матерью, сидевшей на другом конце стола. Паренек рядом с ней отклонился настолько, насколько позволял подлокотник кресла, чувствуя себя оскорбленным, ведь его товарищам разрешили прийти одним. – Фрейя – детский психолог. Она проследит, чтобы мы не переступили черту, и, если понадобится, поможет советом. Будет лучше, если вы не станете перебивать нас, пока мы задаем вопросы, хотя, конечно, остановить вас мы не сможем.

Женщина неодобрительно нахмурилась.

Хюльдар повернулся к подросткам.

– Как дела, парни? – Они пробурчали что-то невнятное, но это было не важно – вопрос служил всего лишь вступлением к делу куда как более серьезному.

Дальнейшая процедура мало чем отличалась от допроса, на котором были подруги Стеллы. Пару раз Хюльдар вовлек в разговор Фрейю, которая подтвердила, что страх и неуверенность – это естественные чувства в данных обстоятельствах. Сама она никаких вопросов не задавала. Гвюдлёйгюр тоже ограничился тем, что сидел и наблюдал. Его роль так и осталась и для нее загадкой. Возможно, он всего лишь присутствовал в качестве свидетеля на тот случай, если кто-то – мать или один из мальчиков – пожалуется на Хюльдара.

Разговорить подростков удалось не сразу, но когда они всё же открыли рты, то не смогли рассказать ничего интересного. Их ответы более или менее совпадали с ответами, которые давали девочки из банды Стеллы.

Ни о чем сколь-либо значительном или необычном они не знали. Никаких связей с кем-то или чем-то, которые могли бы объяснить исчезновение, не поддерживали. Все особо подчеркнули, что Эйитль не курит и запрещенными веществами не пользуется. Вопрос, не выпивает ли он, вызвал некоторую растерянность. Возможно, они были бы откровеннее, если б не присутствие матери одного из них. Двое ребят смотрели те видео, а третий, похоже, расстроился из-за того, что не успел.

– Если я скажу «три», что в первую очередь придет вам на ум?

Реакция мальчишек ясно показала, что вопрос детектива застал их врасплох. Они тут же стали спрашивать, что он имеет в виду и о чем идет речь. Хюльдару пришлось остановить их и повторить вопрос:

– О чем вы подумали в первую очередь?

– Э… левый защитник… треугольник. Э… Эрик Байи[16]… добавленное время.

Ничего другого, кроме увлечения футболом, ответы не выявили. Но, может быть, вопрос как раз касался футбола? Фрейя вспомнила, что Хюльдар спрашивал ее о чем-то таком по телефону, но речь тогда шла, кажется, о цифре «два». Она заметила, что родительница проявляет все больше признаков беспокойства, и с трудом удержалась от того, чтобы взглянуть на телефон и проверить время.

Хюльдар внезапно сменил тактику, поменяв направление вопросов, и мать моментально напряглась. Фрейя тоже навострила уши.

– Эйитль, говорят, не давал проходу ученику вашей школы по имени Давид. Расскажите мне об этом.

– Что? – Вопрос удивил и смутил мальчиков даже сильнее, чем предыдущий, о цифре «три».

– Администрация школы пожаловалась матери Эйитля на поведение ее сына в отношении другого ученика. Вы – его лучшие друзья и должны были понимать, что это буллинг. Или даже принимали в этом участие?

– Мой сын никогда никого не обижал. – Родительница сердито посмотрела на Фрейю. – Вы ничего не собираетесь сказать? Я так понимаю, что моего сына обвиняют здесь в чем-то. Нам обещали, что речь пойдет об Эйитле, о нашей помощи полиции в поисках мальчика. Не понимаю, какое отношение имеет только что заданный вопрос к его исчезновению.

Ответом было повисшее в комнате молчание – многозначительная реакция на эмоциональное выступление. Тяжелее всего пришлось Фрейе, поскольку обращались непосредственно к ней, но она выдержала, не поддалась, и обвинительница не стала требовать ответа, удовлетворившись сердитым взглядом.

Тишину нарушил Хюльдар, и обратился он снова к ребятам, будто и не заметил никакого вмешательства:

– Так что скажете, парни? Насколько плохо все было?

Они переглянулись, и после недолгой паузы ответил самый мелкий из троицы:

– Ничего такого не было. Ну, подшучивали, поддразнивали… Обычное дело.

Женщина нетерпеливо заерзала на стуле.

– Это возмутительно. Мальчики, вы не обязаны отвечать.

– Как говорит ваша мама, отвечать вы действительно не обязаны, но… – Закончить Хюльдар не успел – его перебил парнишка, сидевший посередине.

– Она ненаша мама. Она его мама. – Он показал пальцем на мальчика рядом с женщиной.

– Спасибо. – Хюльдар посмотрел на подростка, о котором шла речь. – Как тебя зовут?

– Э… Торгейр. Торгейр Атлассон.

Хюльдар взял со стола стопку листков и стал их перебирать. Подростки настороженно наблюдали за ним. Найдя нужное, детектив прочитал:

– «Сдохни, кусок дерьма. Удавись, или я помогу тебе. – Хюльдар поднял голову и посмотрел на залившегося краской парнишку. – А что, если я засуну тебе в задницу разбитую бутылку?» – Он снова посмотрел на подростка, который опустил голову и молчал. – По-твоему, это просто шутки? Дразнилки?

Мать хлопнула ладонью по столу.

– Это что за… Как вы смеете зачитывать такую мерзость в присутствии моего сына и его друзей?

Хюльдар повернулся к ней:

– О, я только начал.

– У меня нет слов. А вы… – Она бросила гневный взгляд на Фрейю. – И вы еще называете себя детским психологом? Или вас сюда для декорации позвали? Я требую, чтобы вы немедленно это прекратили. Позвольте напомнить, что мальчикам по четырнадцать-пятнадцать лет!

– Если они способны писать такое, то пусть послушают, как звучат их слова.

– Что вы такое говорите? – Женщина нахмурилась. – Кто это написал?

– Ваш сын, Торгейр. – Хюльдар медленно прошелся взглядом по лицам подростков. – Я мог бы прочитать похожие сообщения от каждого из вас. Давид на год младше. Выбираете тех, кто слабее, да? – Все трое молчали; никто не смел ни ответить, ни даже посмотреть детективу в глаза. Мать Торгейра замерла с открытым ртом, не понимая, что происходит. – Я жду ответа. – Он поднял стопку листков, словно готовясь продолжить, и этого хватило, чтобы Торгейр открыл наконец рот.

– Не надо читать вслух. На экране это выглядит по-другому, не так, как у вас. – Он взглянул на родительницу, которая проигнорировала молчаливое обращение сына.

В этот момент Фрейя решила наконец вмешаться:

– Я не согласна. Читать такие сообщения на экране не лучше, чем слышать вживую. – И остановилась, испугавшись, что сорвется, разразится громкой, сердитой тирадой, наговорив много такого, о чем позднее пожалеет. Она была здесь как представитель служб защиты детей, но не как представитель девочки-подростка, которой была когда-то. Ее собственный эмоциональный багаж был не важен в сравнении с поисками пропавшего мальчика. И убийцы. – Рекомендую отвечать на вопросы полиции точно и не уклоняясь. Вам предоставили возможность оправдаться за ваше отвратительное поведение. На вашем месте я бы этим шансом воспользовалась. Девочкам вы такие сообщения тоже отправляете? Например, Адальхейдюр? Они такие же, как те, что вы пишете Давиду? «Жаль, ты такая уродка, что тебя и трахнуть некому». Или вот еще… «Надеюсь, ты подхватишь СПИД и сдохнешь, тупая тварь».

– Довольно! – Дрожащими руками женщина сорвала сумочку со спинки стула. – Я не намерена это слушать. При чем здесь исчезновение Эйитля? Здесь происходит что-то другое. – Она поднялась и повесила сумочку на плечо. – Торгейр, ты идешь со мной. Твои друзья пусть решают сами, что им делать.

Подростки не заставили просить дважды и торопливо, толкая в спешке друг друга, задвигали стульями и поднялись. Самый уверенный из них задержался на секунду и, когда его друзья вышли вслед за матерью Торгейра, негромко пробормотал:

– Папаша Давида – просто псих. На вашем месте я бы его арестовал. Думаю, это он увел Эйитля. – И прежде чем кто-то успел задать ему вопрос, метнулся к двери, но у порога остановился и, не оборачиваясь, добавил: – Жаль, что так получилось. Мы это не всерьез. Так, ради смеха. Сами знаете…

Он вышел.

Хюльдар и Фрейя остались, понимая, что Эйитль, где бы он сейчас ни был, вряд ли счел бы эти шутки смешными. И вообще вряд ли уже когда-нибудь посмеется.

Глава 24

Место матери и трех мальчиков заняла Эртла, но атмосфера в комнате лучше не стала. Тем не менее Хюльдар испытывал некоторое удовлетворение. Сам факт того, что она выразила желание поговорить с Фрейей, воспринялся им как положительный знак. Остаться же детектив решил на том основании, что в присутствии третьей стороны разговор пройдет цивилизованно. Эртла, наверное, рассуждала в том же духе, а потому привела с собой Йоуэля, который, расположившись на стуле, неприкрыто пялился на Фрейю.

– Правильно ли я поняла, что нет прецедентов, когда взрослый применил бы крайнее насилие в отношении несовершеннолетнего из-за буллинга? – Босс смягчила тон, чтобы прикрыть насмешку, и в результате получилось почти как обычно. – В таком случае зачем нам вообще рассматривать такую возможность?

Ответить Фрейя не успела, ее опередил Хюльдар. Он сразу заметил, что она страдает от сильного похмелья, и по опыту знал, что дать ясный и краткий ответ в таком состоянии затруднительно.

– Затем, что остальное потерпело неудачу. Все другие зацепки привели в тупик.

Как и следовало ожидать, Эртла моментально вспыхнула.

– Я с ней разговариваю, а не с тобой. Ее нам назначили как приходящего эксперта. – Она повернулась к Фрейе, которая выглядела бледной и усталой.

– Отсутствие прецедентов не означает, что этого не может случиться. Будете вы исследовать это направление или нет, решать вам. В любом случае для меня это большого значения не имеет. Я просто сочла правильным обратить внимание на такую возможность, особенно учитывая сказанное директрисой об отце Адальхейдюр, девушки, ставшей жертвой издевательств Стеллы. – Фрейя вскинула подбородок и почти сразу же опустила голову.

– Хотите сказать, что каждый отец, который выходит из себя в разговоре с учителем своего ребенка, является потенциальным убийцей? – Реплика была несправедлива даже по невысоким стандартам Эртлы, но Хюльдар знал, что указывать на это сейчас бессмысленно.

– Не понимаю, как вам удается так истолковывать мои слова. – Кровь бросилась Фрейе в лицо, отогнав болезненную бледность. – Но мой ответ – нет. Конечно, нет. – Она облизнула губы, и Хюльдар заметил краем глаза, как ухмыльнулся Йоуэль. – В любом случае я включила всю информацию, о которой вы спрашиваете, в два электронных письма. Возможно, вы их еще не видели, но у меня сложилось впечатление, что они были пересланы вам.

Эртла опустила руку и подтолкнула к ней распечатки.

– Я читала их, но не могу сказать, что нахожусь под сильным впечатлением. Когда мы тратим наши ограниченные ресурсы на консультацию, я ожидаю надлежащего отчета, а не пары путаных, бессвязных электронных писем.

Даже не глядя на Фрейю, Хюльдар почувствовал идущий от нее холодок. Она ответила прежде, чем он успел снова броситься на ее защиту.

– Извините за недоразумение, но я подумала, что это срочно, решив сообщить незамедлительно, не заставляя дожидаться окончательного отчета, который предоставлю в ближайшее время.

– В любом случае, – Хюльдар поспешно подхватил нить разговора, – если оставить в стороне отчеты и электронные письма, разве мы все не хотим задать вопрос: что делать?

Последовало долгое молчание. Собеседницы старались взять себя в руки. Йоуэль уже начал демонстративно покашливать, когда Эртла положила конец неловкой паузе:

– Мы нашли отца Адальхейдюр в нашей системе.