Взгляд Хайдеггера на истину бытия и на бытие (по материалам книги «К философии (О событии)»)

1. Введение…2

2. «Чудесность» нашей способности создавать идеи…3

3. Истина бытия у Хайдеггера как смысл внове явленной

идеи…15

4. Обновление – фактор, избежать которого не может ни

одна открытая система…31

5. В чем суть вопроса об истине, по Хайдеггеру?…46

6. Каким образом человек должен быть подготовлен

к встрече с просветом бытiя?…52

7. Что такое истина бытия?…55

8. Кому нужна истина бытия?…67

9. Что мы «видим» в просвете бытiя?…72

10. По какой причине мы вдруг оказываемся в «просвете

само-сокрытия»? …75

11. Кто «виноват» в возникновении истины бытия —

человек ли, или само бытiе?…79

12. Каким образом мы «выбираемся» из просвета,

и что мы «выносим» из этой сокровищницы?…86

13. Путь от бытiя к сущему-подручному средству и к

обновлению – только через истину…90

14. Жизнь – затратное предприятие…94

15. А что с бытiем?…96

16. Чего не хватает, как нам представляется,

в концепции бытiя Хайдеггера?…144

17. Инвектива в адрес неправомерных претензий человека

на роль творца истории…155

18. Литература…159

1. Введение

Данная статья касается того же вопроса, что был рассмотрен в ранее опубликованной нами статье «Терминология Хайдеггера в текстах «Черных тетрадей» 1931—1948». (Другое название: «Путешествие в страну намеков Мартина Хайдеггера»). А именно, она касается вопроса смысловой интерпретация используемых в ней терминов. Но здесь предметом нашего рассмотрения станет вторая по своей значимости (для Хайдеггера) после «Бытия и времени» работа под названием «К философии (О событии) «1. Причем, для краткости все ссылки по тексту на первую работу будут фигурировать как «Терминология Черных тетрадей», или проще, как «Терминология ЧТ».

В предлагаемой нами статье будут рассмотрены следующие вопросы.

Во-первых, соотнесенность предложенного Хайдеггером понятия истины бытия с тем, что мы называем идеей. Это необходимо нам для однозначной определенности той Новизны, которая является не только содержанием истины бытия, но и служит главной своей задаче, задаче перманентного обновления тех или иных структур социума: социально-политических, научно-технических, морально-эстетических, религиозных и т. д.

Во-вторых, нами будет дано как всестороннее рассмотрение истины бытия, – необходимость ее возникновения, методология последнего, начиная с истока самой необходимости и кончая тем результатом, который получается из раскрытия смысла истины – так и детальное рассмотрение того, что происходит в нашем уме в ходе этого раскрытия.

Будет рассмотрен вопрос понимания истины как того, что служит обновлению тех или иных структур социума.

В-третьих, будет отмечено то, отсутствие чего в текстах Хайдеггера способствовало бы лучшему их пониманию.

В-четвертых, будет предложено понимание бытiя как Произвола, главенствующего над тем, что существует, и тем, что будет призвано к своему возникновению.

И в-пятых, будет изложена интерпретация некоторых терминов указанной работы.

Но начнем мы с того, что отметим ряд непостижимых нами особенностей, которыми характеризуется наша способность генерировать идеи. Сделаем мы это для того, чтобы можно было сопоставить наше понимание идеи с тем пониманием истины бытия (см. Раздел 3), которое предлагается Хайдеггером в работе «К философии (О событии)» и в других произведениях около-«поворотного» периода его творчества.

2. «Чудесность» нашей способности создавать идеи

В статье «Терминология ЧТ», в Разделе 9. «„Чудо мышления“: не решённые вопросы возникновения Новизны в виде идей», мы уже отметили некоторые особенности нашей способности создавать идеи. И одной из таковых является впечатление дарственности того, что внезапно приходит в наше сознание тогда, когда мы даже не думаем о том вопросе, который занимал наше мышление ранее. Так что предметом нашего рассмотрения станет чудесность нашей способности продуктивного мышления, того мышления, которое создает новые идеи. Вот эта чудесность будет представлена нами как дар самой Природы, наградившей нейроны нашего мозга способностью самоорганизовываться в такие «комплексы», «проявлением» которых на уровне сознания вдруг оказываются инсайтно-явленные смыслы совершенно новых идей.

Так почему у нас складывается такое впечатление? Изложим по пунктам.

А). Идея – то единственное, посредством чего создается Новизна

Первым делом нам надо обратиться к определению того, что такое Новизна, привносимая в социум и что такое обновление тех или иных его структур? Обновление заключается не в пространственной механической перестановке того, что является принадлежностью этого социума, и не во временном привнесение чего-то, заимствованного из прошлого и т. д. Обновление – это принципиальное изменение функциональной деятельности каких-либо структур социума. И это изменение, как показывает практика функционирования социума, в обязательном порядке должно производиться с помощью внове изготовленного подручного средства, того средства, которое было выявлено в результате раскрытия смысла спонтанно явленной инсайтной идеи.

(Примечание в качестве справки: все сведения об идее: структурно-функциональный ее состав, методология возникновения и раскрытия ее смысла, примеры идей из разных областей знания и т. д. – можно посмотреть в ранее опубликованных нами статьях, а в частности, в статьях «Истоки возникновения новизны» и «Идея и новизна – как они возникают?»).

Идеи являются единственным образованием нашего ума, которое, будучи раскрытым и внедренным в практику, способно преобразовывать нашу социальную жизнь в направлении ее постоянного обновления посредством притока Новизны все новых и новых видов в те или иные структуры функциональной деятельности социума.

Так что вся наша материальная деятельность осуществляется с помощью подручных средств: приспособлений, приборов, механизмов, машин и т. д., изготовленных, благодаря тем изобретениям (идеям) и открытиям, которые некогда возникли в уме людей. Так, внове изобретенным печатным станком было осуществлено обновление социума в части массового пространственного и временного распространения знания в обществе.

Таковым же подручным средством являются и внове открытые явления, положим: и радиоактивность некоторых химических элементов, и сверхпроводимость металлов и сплавов при низких температурах, и внове открытые закономерности, зафиксированные такими подручными средствами как формулы (Ома, Ньютона, Эйнштейна), с помощью которых можно производить расчеты процессов, происходящих в Природе и Вселенной.

Никаким иным способом, кроме как генерированием идей, эти подручные средства возникнуть не могли. Не чудом ли это является?.

Б). Дарственный характер нашей способности создавать идеи

Способность генерировать идеи, действительно, дарована нам свыше. Потому что при создании идеи наблюдается два чуда, происходящие непосредственно в материальных нейронных структурах нашего мозга, то есть происходящие в нашем бессознательном, иначе говоря, без какой-либо непосредственной причастности к этому нашего сознания. А потому, остановимся вкратце на каждом них.

Что самое удивительное, так это то, что смысл идеи является в наше сознание – как «Бог из машины» в античной трагедии – внезапно, и в своем целостном виде. (Кстати сказать, вовсе не исключено, что образ этой метафоры мог быть навеян античным трагикам, исходя из способа явления смысла идеи, разрешающей сложившуюся (на сцене) проблемную ситуацию).

Спрашивается тогда, какие именно объекты-исходные сущие мы должны подбирать (на этапе рефлексии-1), чтобы из этого комплекса мог возникнуть смысл идеи в своем целостном виде? Это, во-первых. Во-вторых, какие манипуляции в своем уме мы должны совершать, чтобы из этого комплекса мог получиться смысл идеи, готовый быть представленным в наше сознание в виде инсайтно явленного смысла? И в-третьих, каким образом, а главное, по какой методологии, мы должны взаимосвязывать эти столь разноплановые объекты между собой, чтобы получился именно смысл идеи, а не какой-то «агрегат» бесполезного назначения?

Ведь нам ясно, что только из взаимосвязеи определенного количества объектов, – самого разного «жанра» – соединенных оригинальным способом, может возникнуть смысл идеи.

Так, если мы возьмем самый простой пример изобретения кусочка мела, предназначенного для распространения знания в большой аудитории учеников, то мы увидим, что к самой идее этого изобретения причастны и письменность, и доска, и ученики вместе с учителем, и сам кусочек мела, сформированный по определенной технологии его изготовления. И все эти объекты были взаимосвязаны между собой в уме изобретателя вполне определенным образом.

2). Другое же чудо заключается в том, что при раскрытии смысла спонтанно явленной идеи мы каким-то неизвестным нам образом «догадываемся» о том, что в комплексе, в цепочке взаимосвязанных объектов имеется лакуна, то есть имеется недостача еще одного, и притом самого главного объекта-сущего, того искомого сущего, идеальный вид которого мы должны сформировать в своем уме. Спрашивается, что именно побуждает нас обратить внимание не на что-то нам известное, а на «наличие» недостающего звена, на наличие «дырки от бублика», ведь она никоим образом материально не ощутима нами?

Отметив два этих чуда, попытаемся по пунктам обосновать сам факт дарения нам способности генерировать идеи.

1. У нас, как можно предположить, изначально, со времен глубокой древности, не было намеренного «желания» обрести эту способность. Вероятнее всего, мы даже не знали о существовании таковой вплоть до времен Античности, по крайней мере.

2. Более того, мы и до сих пор даже не знаем, когда и почему мы обрели эту способность.

3. Не знаем, по какой причине она вдруг оказалась «уловленной» в нейронных сетях нашего мозга.

4. Не знаем мы и того, каким образом она, эта способность, функционирует, то есть: по какой методологии осуществляется следующее:

– во-первых, таинственное зарождение истоков идеи сначала в нашем сознании на предварительном этапе рефлексии-1, который заканчивается тем, что наше бессознательное – в неизвестный нам момент и в неизвестной нам стадии готовности того, что потом станет идеей, то есть в начале инкубационной фазы созревания смысла идеи – берет под свою опеку «материал», наработанный нашим логическим мышлением на этом этапе;

– во-вторых, формирование самого смысла идеи в нашем бессознательном на этапе инкубации, то есть на уровне материальных нейронов нашего мозга;

– в-третьих, казалось бы, беспричинное и спонтанное явление в наше сознание уже готового смысла идеи; причем, готового по своему смыслу, но еще не готового пока что в своем выраженном виде, иначе говоря, без своего культурно-знакового оформления, то есть, еще не оформленного, а значит и не раскрытого для понимания любого и каждого, но прекрасно понимаемого нами самими, его создавшими, а вернее, созданного нашим иррациональным бессознательным при непременной помощи рационального логического мышления;

– и в-четвертых, каким образом на этапе рефлексии-11 смысл новоявленной идеи «ведет» нас к раскрытию самого себя (своего смысла), к обнаружению недостающего звена в виде отсутствующего искомого сущего, к выявлению вида (формы) последнего и к материализации этого вида в подручное средство.

Всего этого мы не знаем, но каким-то чудесным образом мы «добираемся» и до создания смысла идеи, и до раскрытия-развертывания его содержания, и до изготовления того, что было «предусмотрено» этим смыслом. А предусмотрено было изготовление подручного средства, с помощью которого можно было бы осуществлять обновление тех или иных структур социума.

В). Самостоятельность поведения бессознательного

Впечатление дарственности нам готового смысла идеи складывается от того, что идея-истина почему-то является в наше сознание из нашего же бессознательного, над которым не властно сознание. Мы даже не знаем, при каких условиях и по какой причине наше бессознательное берется – минуя сознание! – за разрешение интересующей нас задачи.

Странным и чудесным является то, что наше бессознательное «знает», что из того, что мы осмыслили на этапе рефлексии-1, стоит брать под свою опеку на этап инкубации, а чего не стоит. Ведь подавляющее большинство наших мыслей по тому или иному вопросу так и остаются неразрешенными, то есть не заканчиваются инсайтным проникновением смысла идеи в наше сознание (из бессознательного), того смысла, который мы могли бы раскрыть и получить из него подручное средство. И лишь в очень редких случаях наше достаточно настойчивое размышление в течение довольно длительного времени может привести к удовлетворяющему нас результату, свидетельствующему своим инсайтным явлением об успешности проделанной мышлением работы.

Здесь самым загадочным является то, какая «работа» осуществляется в нейронных сетях нашего мозга в то время (время инкубации), когда наше сознание непричастно к решению интересующего нас вопроса; наоборот, оно должно быть занято чем-либо другим. Складывается впечатление, что для того чтобы получить значимый для нас результат, сознание должно отпустить наше бессознательное в «свободное плавание». Видать, только в этом случае может быть осуществлена спонтанная самоорганизация (бифуркация) нейронной материи нашего мозга с образованием таких неизвестных нам структур, непременное «проявление» которых на уровне сознания вдруг оказывается смыслом мгновенно явленной готовой идеи. Нам остается только раскрыть его и оформить (на этапе рефлексии-11) в адекватные этому смыслу культурные знаки, и получить сначала вид (эйдос) недостающего идеального искомого сущего, а затем, по образцу последнего и по определенной технологии изготовить подручное средство в материальном его виде.

Г). Идеи как «клей» социализации

Непременным свойством как бы подаренной нам новоявленной идеи является целостность ее предоставления в наше сознание. Более того, целостный смысл идеи является в наше сознание без какого-либо культурного облачения, то есть, не выраженным в словах, знаках, метафорах и т. д.

Вот только это облачение смысла идеи в культурные знаки мы должны осуществлять сами на сознательном уровне (рефлексия-11). И, как оказывается, это облачение одновременно является выражением ее смысла в виде того «одеяния», в которое мы его облачили. Более того, это одеяние в общепонимаемые культурные знаки позволяет приобщиться к смыслу идеи всем тем, кто заинтересован в понимании и во внедрении смысла идеи в практику жизни и использовании его результатов.

Вот где проявляется фундаментальная роль языка как споспешника внове рожденной мысли. Без этого «одеяния» смысл идеи оказался бы достоянием только нашего сознания, сознания создателя идеи. И ни о каком коллективном внедрении-освоении этого смысла не могло бы быть и речи, потому что мы не могли бы поделиться этим смыслом со своими сородичами.

Более того, можно даже предположить, что не будь у нас языка, то есть наименования как окружающих нас предметов-объектов (существительных), так и действий над ними (глаголов), то не смогла бы возникнуть сама способность генерировать идеи, поскольку у нас не было бы того «исходного материала» (обозначенных предметов и действий над ними), которым мы могли бы манипулировать в нашем уме на предварительном этапе нашего логического мышления (рефлексия-1).

Ведь мы прекрасно знаем, что при размышлении над чем-либо мы в своем уме осуществляем разного рода действия – подбираем, сравниваем, взаимосвязываем и т. д. – над теми объектами-сущими, для которых у нас, в нейронных сетях нашего мозга уже есть определенные нейронные комплексы, за которыми уже закреплены вполне определенные наименования-значения.

Таким образом получается, что при нашем мышлении эти нейронные комплексы каким-то неизвестным нам образом взаимосвязываются между собой на материальном уровне своего, таинственного для нас, «взаимодействия». Иначе говоря, на этапе рефлексии-1 мы задействуем не только (на уровне сознания) идеальные языковые наименования (положим, слова) предметов и действий над ними, но и материальные нейронные их «эквиваленты-дубликаты-комплексы» на уровне бессознательного.

В таком случае, действительно, можно предположить, что эта подаренная нам способность генерировать идеи могла возникнуть только при достаточно развитой способности не только логически мыслить, но и говорить, задействуя в нейронных сетях нашего мозга все то, что связано с языком, с говорением. Не имея в своем сознании и в своей памяти наименований как образов, которые были ранее заложены в нейронных структурах мозга, у нас не было бы тех объектов, которыми мы свободно могли бы манипулировать на сознательном уровне. А ведь даже на предварительном этапе рефлексии-1 мы только тем и занимаемся, что подбираем и взаимосвязываем вполне определенный комплекс исходных сущих, надеясь получить из него нечто подобное идее.

Можно даже сказать, что наименования предметов и действий над ними конкретизируют ход нашего мышления. Оно, мышление, оказывается интенционально направленным на конкретные действия с конкретными объектами. Скорее всего, можно даже предположить: вот эта способность концентрирования-сосредоточения нашего ума позволяет нейронам нашего мозга «сосредотачиваться» -возбуждаться на «образах» определенных воображаемых действий, с последующим (таинственным для нас) выходом на инсайтный смысл идеи.

Иначе говоря, в своем воображении мы проделываем операцию взаимосвязывания как бы реальных объектов, тех объектов, взаимосвязывание которых в реальной действительности могло бы привести к самоорганизации материи с выходом на обновленный режим функционирования. Как, положим, самоорганизация материи может привести к новому режиму функционирования с возникновением ячеек Бенара, о чем достаточно подробно изложено в работах И. Пригожина.

Вот почему именно здесь, в возникновении языка заложена социальная, а не индивидуальная роль возникновения идей. Иначе говоря, благодаря созданию, внедрению и распространению идей, осуществляется объединение людей как причастных к их созданию, так и непричастных, то есть происходит социализация человеческого сообщества, в виде приобщения к общим ценностям и нормам. А как мы знаем, эти ценности и нормы вырабатываются на основе тех идей, которые ранее, опять же, были сгенерированы и внедрены в социуме.

Не будь идей, человеческим сообществам незачем было бы объединяться – каждый бы исполнял только ту функцию, которая предназначена ему этим близким ему сообществом: вождь племени, собиратель, охотник, защитник от зверей, строитель жилища и т. д. А так идея, возникшая в одном сообществе, привлекала внимание (ввиду своей полезности) людей других сообществ. И совсем даже не исключено, что внедренные идеи были тем незримым «обменным фондом», который позволял одним сообществам не только контактировать с другими сообществами, но и «кооперироваться» с ними в том или ином направлении развития.

Так что можно сказать, что идеи, кроме всего прочего, отмеченного нами выше, это подаренный нам «клей» социализации, благодаря которому отдельные сообщества «прилепляются» друг к другу. А делают они это только потому, что внедрение идей приносит пользу-выгоду и каждому человеку в отдельности и всему сообществу в целом, обновляя те или иные функционирующие его структуры.

Более того, постоянное «накопление» идей расширяет тот плацдарм, то основание, на котором возможно создание новых идей самого разного назначения. Потому что возникновение идей, как правило, имеет цепной характер – возникновение одних стимулирует возникновение других.

Д). Эмоциональное сопровождение акта явления смысла идеи

Впечатление дарственности возникает у нас еще и потому, что внезапное явление идеи в наше сознание сопровождается целым комплексом интеллектуальных ощущений: удовольствия от понимания смысла идеи, удивления от внезапности его явления и уверенности в истинности, надежности и единственности этого смысла.

Можно сказать, что нам не только подарили готовый смысл идеи в своем целостном виде, но и обозначили сам факт дарения целым комплексом дополняющих друг друга позитивных интеллектуальных ощущений.

И это, конечно же, обусловлено единственной целью – как можно быстрее побудить нас к раскрытию этого смысла, его оформлению, а значит, и к выражению, которое запечатлевает его во времени. Причиной же необходимости немедленного запечатления является то, что этот смысл имеет ту присущую ему особенность, что при малейшем отвлечении от него нашего сознания он ускользает из нашей краткосрочной памяти, то есть забывается, и восстановление его, порой, бывает связано с большими затратами нашей умственной энергии.

А отвлечение от этого смысла неизбежно в те моменты, когда мы пытаемся подыскать в нашей долговременной памяти те культурные знаки, которые могли бы наиболее адекватным образом выразить этот смысл. Как только мы «застреваем» с нашим подбором слов, этот смысл ускользает из нашей (краткосрочной) памяти, и у нас возникают большие трудности с воспоминанием его первоначального содержания.

Можно сказать, что в продуктивном мышлении, как и в кузнечном деле – куй пока горячо. Иначе говоря, как только мысль явилась пред очи нашего сознания, желательно, после немедленного и всестороннего обдумывания ее, сразу же приступить к изложению и оформлению ее содержания в максимально понятном нам самим изложении.

И вообще, создается впечатление, что сознание, решая какую-то свою задачу, постоянно, не обозначая этого, апеллирует к бессознательному. Ведь оно, сознание, действует логикой, которая в принципе не может, в силу своих ограниченных возможностей, выйти на смысл новой идеи, поскольку она манипулирует только тем, что уже известно нашему сознанию, и она, по определению, не может «заглянуть» в область того, что ей неизвестно.

А потому, опять же, создается впечатление, что бессознательное постоянно «присматривает» за сознанием с той целью, чтобы не упустить тот момент, когда логика (сознание) выйдет на какой-то достаточно высокий, но неизвестный нам уровень решения своей задачи, чтобы вовремя подхватить от нее эстафету, донести ее до финиша, а затем внезапно выдать смысл уже готовой идеи в сознание, как будто бы неизвестно откуда взявшийся.