Валёр

– Вот, знакомьтесь! Это, корреспондент из «Горизонта», Сорокин. А это, из «Местной газеты», Верхоглядов. Они хотят осветить в прессе нацеленность и действенность науки в глубинке страны. Надеемся, что с вашей помощью мы это поймём.

– Так сказать, открытая замочная скважина? Так, что ли? Молодцы! У нас и без вас хватает забот. Зачем же нам и ваше внимание, когда вы есть «гости» незваные. Я никого сюда не звала, не приглашала и не просила. Нахожусь я здесь на государственной службе и под неё защитой. Так, что прошу предъявить мне документы и разрешение стрелять в научном пункте, без необходимых оснований. Вы держите в своих руках ружья, когда перед вами женщина, одна и мирная. Но, знайте! Я здесь – власть: и губернатор, и президент, и всё вместе! И стрелять, и уничтожать живность, никому не позволю! Здесь на это имеется полный запрет! И его обязаны исполнять все, несмотря на цвет автомобилей и широту погон. Так что, прошу именем закона покинуть нашу территорию, но прежде предъявив документы личности! Всем! Читать, видимо, ещё умеете? На въезде большими буквами написано:

ПОСТОРОННИМ ВХОД-ВЪЕЗД БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ

ВОСПРЕЩЁН!

– Мы сейчас вам предъявим наши удостоверения, но, я вас спрошу: вы Смотрина Алексеевна? Так, ведь, точнее и быть не может?

– У меня другого имени нет! И менять его не собираюсь, никогда! Это вы приехали сюда спросить меня об этом? В такую лесную даль?

– Вот вам имеется письмо от руководителя нашего района. Просил вам лично доставить, если вы ещё находитесь здесь, – сказал майор и, подав большой закрытый конверт, с твёрдой улыбкой, добавил:

– Что в письме я не знаю, но думаю, что хорошее. Он о вас отзывался прекрасно и уважительно, что неудивительно, взглянув на вас.

– Но, но! Майор! Я повода вам не давала никакого, чтобы со мной, вот так вот, с лёгкой иронией и флиртом вести разговор.

Макарию слышно было всё, что говорилось и виделось, без ограничений. Руки, державшие карабин, чуть дрожали, а сердце стучало давно забытым армейским стуком. Так было, когда он впервые прицелился в человека, пусть, даже, врага. Он ярко вспомнил эту тревожную команду: «Стреляй, или застрелять тебя, и – всё!». Он тогда… не выстрелил….

Перед глазами вновь возник этот миражный и грязный немирности день, что жёстко изменил его судьбу.

Он, Макарий, тогда выстрелить так и не смог. Не смог пересилить тошноту и страх перед убийством человека.

Теперь, вот, ситуация повторяется, но в ином обличие. Голова закружилась, затуманилась. В глазах замаячили, какие-то тени, запрыгали в прицеле карабина, как черти в жутком хороводе…. Вновь, застучали копыта, засверкали забытые огни и вспышки…, сдавило тисками голову…, и он нажал на курок.

Пуля пробила майору планшет, никого больше не задев, но испугала выстрелом всё эту «команду», распластав её по обсерваторной мирной земле.

Стоять осталась лишь одна Смотрина Алексеевна, посреди этой картины дня.

– Что, вам ещё не ясно? Документы предъявить, обязатеьно, и без задержки! Надеюсь, что повторять не придётся? – и жёстко улыбнувшись, громко добавила:

– Вставайте «гости» наши дорогие и незваные! Не бойтесь! Это защитный комплекс сработал, от неожиданных неприятностей. Там много кто есть, но выстрелов больше не будет, если вы их не попросите! Прошу всем встать и стоять передо мною, отвечая на вопросы: кто вы на самом деле и что вам надо от нашей обсерватории?

– Это же корреспондент из «Горизонта», а это, из «Местной газеты», – тяжело выдавил лежащий на траве майор и хрипло выдавил:

– Вы нас, Смотрина Алексеевна, встретили очень приятно, запоминающе и дружелюбно. Я этого вам не забуду и когда-нибудь скажу огромное спасибо! С любовью и величайшим почтением.

– Тихо и спокойно, пугать не надо! Следующая пуля будет не в планшет, а в плохо думающую вашу мысль, без разговоров и возражений! И не забудьте, майор, больше не становится на путь неисправимый! Пока не поздно! Или уже опоздали? Да? Ну, это мне не сюрприз, а обыкновенная явность.

– Ну, что, майоры и герои нашего времени? Надеюсь, что вы всё поняли? Документы, как говорят небесные силы, подать в развёрнутом виде и поодиночке! Жду, очень я жду! И положить их на нашу родную траву, подальше от греха, – твёрдо и сильно выкрикнула им Смотрина Алексеевна.

Макарий понял, что это сказано ему, чтобы он услышал и держал всю эту компанию на прицеле, и стрелять, если что, как было сказано раньше.

Майор, всё так же, как и остальные «гости», лежал на спорыше, молча и неподвижно.

Первым поднялся и бросил на траву, какую-то корочку из «Горизонта», туда же и помповое ружьё. Второй, что из «Местной газеты», встал следом за ним, тоже швырнул туда же своё ружьё и удостоверение. Оба неуверенно затоптались перед Смотриной Алексеевной, показывая своим видом растерянное неудовольствие.

Майор, тоже встал, отряхнулся и, криво улыбаясь, натянуто пошутил:

– Да, вас я бы взял к себе в уголовный розыск, без всяких на то проверок и волокит.

– Я сказала: отвечать поодиночке, кто, как и зачем здесь? А там посмотрим, что дальше с вами делать.

Неожиданно, из-за кустов калины выскочил Берли. Видимо, услышал выстрелы и примчался на помощь. Твёрдый в своём напряжении и мощный своим видом, он угрожающе зарычал и рванулся к майору.

– Берли! Фу! Не трогать, пока не трогать! Ну, если что, то, тогда! – твёрдо сказала Смотрина Алексеевна, и улыбнулась!

«Какая же, всё-таки, эта женщина духом сильная! Да, вот такая. А я вот выстрелил, да ещё в милиционера…».

Стойкой и неумолимой она виделась Макарию из окошка. У него ещё дрожали руки от выстрела, от непонятного напряжения: ведь выстрел был неожиданный для него самого.

– Вот, что я вам сейчас скажу, незваные люди. Или, кто вы на самом деле! Больше никогда, ни при каких обстоятельствах, сюда не появляйтесь. Мы защитим всегда своё дело и жизнь, кто бы нам ни угрожал. Невзирая на любые удостоверения и чины. Мы – люди Вселенной и государства, так что не дадим здесь произвольничать, никому! А начальника уголовного розыска района я знаю лично. То это, уж, никак не вы, человек с погонами майора. И я думаю, что эти корреспонденты, такие же, как вы майор.

– Вот, что, Смотрина Алексеевна! Вы, видимо, ещё не ознакомлены с тем, что в районной милиции новый начальник, уже целую неделю. Вот, так! Я тоже, как говориться, новый. Документ я сейчас покажу, как вы говорите, в развёрнутом виде. Правда, из моих рук. За выстрел в милиционера, есть уголовная ответственность. Думаю, что вы об этом знаете сами, не хуже меня, без утверждений. Мы сейчас покинем это негостеприимное место, убедившись, что обсерватория не закрыта, – и майор, кивнул головой своим попутчикам, пошёл к милицейской машине.

– Ружья, заберите! Чужого нам не надо! Но, в разряженном виде! – жёстко бросила им Смотрина Алексеевна и, разрядив ружья, окинула эту «команду» испытующим взглядом.

Тот, что из «Горизонта», вернулся и взял под мышку ружья, удостоверения и унёс в салон автомобиля, оставив патроны и письмо на траве.

Милицейский «уазик», заурчав, лихо взревел и унёсся, мелькнув, напоследок, своим жёлтым истрёпанным видом.

Макарий, выскочил из «ресторанчика», держа карабин наизготовке перед собой, чтобы защитить от всех и вся, кто ещё посягнёт на обсерваторный мир.

Смотрина Алексеевна сидела на траве, обхватив ладонями лицо, и хохотала на весь лес.

– Ты видел, как они дёрнули отсюда? А? Видел? И всё ты слышал? Ой, немогу! Хочется смеяться, до слёз. Так что готовимся к военной защите, Макарий! Ты меня понял, мой друг? Это не милиционер и не корреспонденты, а бывалые и ушлые негодяи.

Слёзы текли по лицу Смотрины Алексеевны, но хохот её был – неудержим!

– Это же Венька, Венеамин Бычков! Мой бывший одноклассник и почти что сосед, правда, из той былой жизни, что где-то за обочиной осталась, между раздвоенных дорог. Ой, немогу, Макарий! Да останови же мой этот дикий, неудержимый смех! – и, немного успокоившись, добавила:

– Молодец, что стрельнул в этого мерзавца, пусть даже мимо, по планшету. Он должен об этом знать, что здесь защита надёжная и спуску ему не будет. Но я не уверена, что он не вернётся. Этот, Веня-Феня, как его в школе называли, большой и очень большой негодяй.

– Но, предупредительный я дать не успел!

– И так, всё нормально: выдержали же этих негодяев! А теперь идём и продолжим наш праздник: он всё же есть и никем ещё не отменён.

– Окошко необходимо закрыть! Карабин и ружьё держать всегда под рукой, в заряженном виде. Этот мерзавец, точно, вернётся! Уж, если попытался что-то захватить, то никогда не отступит. Сегодня, едва ли, а, вот, через день-два, надо их ожидать.

– «Гости» там, «гости» здесь. Когда это всё закончится? – вслух себе вымолвил Макарий.

– Ты о ком это? О тех несостоявшихся захватчиках, что мелькнули жёлтым автомобилем? Да они и живут всякой этой заразой: украсть, отнять, добыть, или добить неугодных людей, что мешают ихним целям. Для этого ума много не надо! Этот, Веня-Феня, болтался по тюрьмам, как по родным домам. Гадливый человек, и многое сходит, почему-то, с его поганых рук. Но мы ведь с тобой молодцы! Так ли, Макарий? Нет сожаления, что занесло тебя в наше обсерваторное место?

– Что вы, Смотрина Алексеевна! Я вернулся в себя от этой растерянности, что гналась по лесам. Мы постоим за себя и за всех! Кстати: а где, теперь, ваш Сметливый? Берли, вот, перед нами, насторожен, как воин перед боевым наступлением.

– Наш Сметливый, Макарий, и Берли, тоже наш. Теперь мы все одна семья, в защите от посягателей и мерзавцев. Значения никакого нет между нами: единство и ещё раз единство! – и взмахнув рукою, улыбнувшись, добавила:

– Вот так только и надо нам всем жить! А Сметливый находится на поляне с густой и полезной травой, возле ручья.