Источники экосоциологии. Серия «Экосоциология»

– человек не обладает свободой выстраивать свою судьбу как ему заблагорассудится, а зависит от множества социоприродных переменных;

– история человечества не история прогресса, увеличивающего до какой-то степени адаптивные возможности, а история роковых ошибок, кризисов и катастроф, обусловленных как неизвестными причинами, так и конечностью ресурсов.

В новой энвайронментальной парадигме есть понимание, что человек не исключительный вид, а вид, имеющий исключительные свойства – культуру, технологию, язык, социальную организацию. В целом, новая энвайронментальная парадигма основывается на том, что, помимо генетической наследственности, люди обладают также и культурным наследием, и поэтому они отличны от всех остальных видов животных. В этом новая парадигма продолжает традицию старой парадигмы человеческой исключительности.

Кроме того, социологами, даже не относящими себя к новой энвайронментальной парадигме, было отмечено, что традиционно упускается тот факт, что общество не столько эксплуатирует экосистемы, чтобы выжить, сколько старается для своего расцвета переэксплуатировать природные ресурсы, что подрывает устойчивость экосистемы и может уничтожить саму природную базу существования человека. Эта дилемма, выдвинутая поначалу в рамках новой энвайронментальной парадигмы, оказалась столь серьезной, что в её обсуждение включились не только представители социологии, но и других социальных наук.

Герман Эдвард Дейли (Herman Edward Daly) в рамках экономических наук представил теорию экономики устойчивого состояния, чем сделал научный вклад в концепцию устойчивого развития, и участвовал в создании Международного общества экологической экономики[29 - Daly H.E. Steady-state economics. San Francisco: Freeman. 1977.].

Уильям Офюльс (William Ophuls) в рамках политических наук призывал к новой экологической политике, однако отрицал возможность устойчивого развития. Это утверждение базировалось на прогнозах быстрого истощения планетарных запасов ископаемых углеводородов. В конце концов, по законам термодинамики и вследствие неумолимых биологических и геологических ограничений цивилизация обречена. И это уже очевидно из-за усиливающихся социально-экологических, культурных и политических проблем[30 - Ophuls W. Ecology and the politics of scarcity. San Francisco: W.H. Freeman. 1977.].

Дональд Л. Хардести (Donald L. Hardesty) в рамках одного из направления антропологических наук – экологической антропологии изучал сообщества шахтёров, историю их культурных изменений, коммунально-бытовые условия, гендерные стратегии и так далее. Проследил, как эти сообщества преобразовывали природный ландшафт в культурный. Отметил сопутствующий этому процесс производства токсичных отходов[31 - Hardestry D.L. Ecological anthropology. New York: Wiley. 1977.].

Аллан Шнайберг (Allan Schnaiberg, 1939—2009) в рамках социологии труда отмечал как основную причину антропогенных экологических проблем – социальное неравенство и гонку производства (теория жернова производства). С неомарксистских позиций критиковал всех «буржуазных» авторов, которые проявляли хоть какой-то оптимизм в отношении решения социально-экологических проблем мирным путём, а не с помощью классовой борьбы и изменения производственных отношений[32 - Schnaiberg A. Environmental sociology and the division of labor. Evanston, Illinois: Department of Sociology, Northwestern University. 1972.].

Джон Цайсель (John Zeisel) в рамках социологических теорий архитектуры разрабатывал важные практические аспекты взаимосвязи людей с природной окружающей средой. Психические, физические и психосоматические особенности людей разного возраста требуют разных архитектурных решений[33 - Zeisel J. Sociology and architectural design. New York: Russel Sage Foundation. 1975.].

Экосоциология включила в себя понятия экологического комплекса и экосистемы, окружающая природная среда рассматривается в ней как оказывающая влияние на поведение человека и общества. Можно сказать, что экосоциология рассматривает взаимодействие между физической (природной) окружающей средой и социумом. Для осознания всех форм взаимодействия человека / общества и окружающей природной среды предлагалось учитывать организационные формы человеческих коллективов, их культурные ценности и состав.

Таким образом, окружающая природная среда влияет на все части социальной эволюции Парка и экологического комплекса Дункана и Шноре – население, технологию, культуру, социальную систему, отдельного человека. В этом ключе базовыми вопросами экосоциологии были: Как разные сочетания всех перечисленных выше частей влияют на окружающую природную среду? И как произвести результативные изменения в окружающей природной среде при преобразовании этих частей?

Западная экосоциология и энвайронментализм

Важной проблемой в экосоциологии было переосмысление понятия «окружающая среда». Традиционная социология подразумевала под ним социальную среду, а экологическая, в первую очередь, подразумевала природную или биофизическую среду. Это разделение не сразу было воспринято всеми социологами.

Кроме того, экосоциология попыталась выйти из представлений о символическом или когнитивном взаимодействии человека и среды. Экосоциологи доказывали, что условия окружающей природной среды, такие как воздушное и водное загрязнение, мусор, эрозия и истощение почв, разливы нефти и другие в дополнение к символическому эффекту имеют прямое, не символическое воздействие на жизнь человека и социальные процессы. Это означало, что кроме воздействия грязного воздуха на представления людей об этом, необходимо было учитывать влияние этого фактора на физическое здоровье человека при изучении социальной мобильности, и психическое здоровье при изучении девиантного поведения.

В 1970-е годы в центре внимания, как социальной экологии, так и экосоциологии были следующие исследовательские проблемы: взаимодействие человека и искусственной (построенной) окружающей среды («built» environment); организационная, промышленная, государственная ответственность за проблемы окружающей среды; природные опасности и катастрофы; оценка воздействия на окружающую среду; воздействие ограниченности природных ресурсов; вопросы размещения ограниченных природных ресурсов и несущей способности окружающей природной среды[34 - Wilson F.D. Urban ecology: Urbanization and systems of cities // Annual Reviews Sociology. 1984. No. 10. p. 283—307.].

Также экосоциологами был отмечен факт усиления влияния на социальные процессы и институты той части общественного движения, которое было озабочено состоянием природной окружающей среды и пропагандировало такие ценности, как экологически дружественный образ жизни и формирование нового экологического сознания. Они несколько отличались от природоохранного движения тем, что сделали больший акцент на развитии экологичного поведения и внутреннего человеческого потенциала (глубинная экология). Это отличие объясняется тем, что эти люди были участниками не чисто экологического движения, а других общественных движений и новых религий.

Мюррей Букчин (Murray Bookchin, 1921—2006) основной идеолог экоанархизма, занимался вопросами социальной экологии[35 - Bookchin M. Ecology and revolutionary thought // Anarchy69. 1966. Vol. 6. p. 18—29.; Post scarcity anarchism. London: Wildwood House. 1971.; The ecology of freedom. The emergence and dissolution of hierarchy. Palo Alto CA, Cheshire Books. 1982.; Remaking society. Pathways to a green future. Boston: South end Press. 1990.]. Критиковал биоцентрические теории глубинных экологов и социобиологов, а также последователей постиндустриальных идей о новой эпохе. Он и другие авторы считали, что социально-экологический кризис неизбежен при сохранении любой государственной власти. Все формы власти это насилие человека над человеком и природой.

Для предотвращения глобального экологического кризиса экоанархисты предлагали децентрализацию общества и отказ от крупного промышленного производства. Все люди должны перестать работать на транснациональные корпорации и покинуть мегаполисы, жить в малых городах, сельских муниципальных районах, небольших коммунах и общинах. Отношения в обществе будут регулируются методами прямой демократии и определяться прямым правом на жизнь и природопользование.

В конце 1990-х годов Букчин отказался называть себя экоанархистом. Возможно после того, как увидел реализацию своих идей в сельских сообществах экоанархистов, убедившись в их нежизнеспособности из-за невозможности коллективных действий и самообеспечения, распада и возвращения в города в условия неравенства и насилия.

Дэвид Пеппер (David Pepper), идеолог экосоциализма и другие авторы уверены, что главная причина социально-экологического кризиса это капиталистический способ производства. Общество не производит природные ресурсы, а лишь эксплуатирует их. В отличие от экоанархистов, предлагали централизацию управления в виде плановой социалистической экономики, с помощью которой природа будет сохраняться как общечеловеческая ценность[36 - Pepper D. The roots of modern environmentalism. Croom Helm Australia. 1984.; Eco-socialism. From deep ecology to social justice. London: Rosefledge. 1993.].

В 1980-е годы эти идеи тоже оставались популярными, но радикальные социально-экологические реформы уже не связывались с крупными социальными изменениями. Они связывались с внутренними изменениями в индивиде и обществе, с изменением системы ценностей и отношения к природе. Предлагались полный отказ от антропоцентризма и замена его биоцентризмом.

Арне Дэкке Эйде Нэсс (Arne Dekke Eide N?ss, 1912—2009) и другие авторы продвигали эту идею глубинной экологии, предлагали стирание границы между социальным и природным, холизм вместо дуализма, то есть единство человека и природы, общества и окружающей среды. Человек экономический уступает место на планете человеку экологическому, носителю экологического сознания, которое в переходную эпоху экологических кризисов и катастроф надо культивировать и развивать. Тогда все искусственно созданные границы (идеологические, государственные, религиозные, расовые, культурные, гендерные, биологические) рухнут, и наступит Новая эпоха[37 - Naess A. The shallow and the deep, long-range ecology movement: A summary // Inquiry. 1973. №16 (1). p. 95—100.].

Как уже говорилось выше, экосоциологи также откликнулись на происходящие в обществе изменения, выдвинув новую экологическую парадигму, согласно которой парадигму человеческой исключительности сменит парадигма человеческой освобождённости. Такие идеи были очень популярны среди молодёжи и общественных движений, решающих вопросы качества жизни. Властно-промышленно-финансовые элиты как оппоненты ничего не смогли противопоставить. Дети не видели будущего деятельности своих родителей. Общество считало, что движется к катастрофе и исчезновению. Такая ситуация не могла продолжаться достаточно долго. Нужен был интеллектуальный прорыв.

После опубликования работ ряда экспертов о пределах экономического роста и доклада «Наше общее будущее» Всемирной комиссией по охране среды и развитию с конца 1980-х годов стала лидировать концепция устойчивого развития, о которой подробнее будет сказано выше в главе «Теории устойчивого развития».

Альберт Арнольд Гор (Albert Arnold Gore) один из идеологов зелёного капитализма и другие авторы считали, в отличие от экоанархистов и экосоциалистов, что основанное на конкуренции и получении прибыли индустриальное производство можно экологизировать, используя рычаги государственного регулирования и формируя новые зелёные рынки. Взаимоотношения в обществе при этом не меняются, а модернизируются. Это происходит постепенно и естественно по мере возникновения экологического вызова и рефлексии на него в виде новых норм и правил деятельности, поведения, морали и культуры[38 - Gore A. Earth in the balance. Forging a new common purpose. London: Earthcan Publications. 1992.].

Например, спрос на экологически чистую продукцию вырос и заставил промышленность структурно и технологически перестраиваться, то есть проводить модернизацию. Увеличение государственной ренты за природопользование и штрафов за загрязнение также заставляет промышленность проводить модернизацию – менять технологии добычи природных ресурсов, сокращать количество отходов и энергии, вводить вторичную переработку (рециклинг), замкнутые и безотходные циклы производства. В результате меняется также и корпоративная культура. Это выражается в принятии идей устойчивого развития, взятием компаниями ответственности за социально-экологические последствия своей деятельности.

Экополитика становится не только государственной, национальной стратегией, но и стратегией международных компаний и корпораций. Они декларируют, что мировые природные ресурсы практически неистощимы при рациональном пользовании, и смогут удовлетворить нужды человечества бесконечно долго. Если что-то и закончится, то новые технологии дадут новые материалы и предметы пользования, которые будут лучше или не хуже, чем предыдущие.

Проблемы роста остаются в виде демографического, информационного и других «взрывов», которые выглядят катастрофически с точки зрения локального управления ситуацией, но решаются разработкой и осуществлением программ на мировом уровне. В конструктивный диалог и выработку решений вовлекаются все заинтересованные организации и лица, которые сформируют новый глобальный дизайн.

Таким образом, та часть энвайронменталистов, которая в 1970-е годы противостояла индустриализации, технократии и бюрократии, к 1990-м годам уже была не столь популярна в среде энвайронментального движения. Однако, в 1980-е годы первые работы авторов, в которых отмечалось, что обеспечивающие современный уровень жизни управление, индустрия и технологии не являются сами по себе экологически опасными, и могут быть предложены такие их изменения, которые принесут пользу окружающей среде, критиковались.

Американские энвайронменталисты в 1980-е годы, входя в многочисленные общественные организации, правительственные экологические советы и экспертные научные группы, пользуясь поддержкой населения, власти и бизнеса, были настроены более оптимистично, чем европейские коллеги. Значительная часть энвайронменталистов США возлагали надежды в решении экологических проблем на совершенствование технологий управления и производства, распределения благ, сохранения и приумножения национального природного богатства.

В 1980-е годы произошёл интеллектуальный прорыв – Йозеф Хубер (Josef Huber) предложил концепцию экологической модернизации[39 - Huber J. Die veriorene unschuld der okologie: Neue technologien und susperindustrielle entwicklung. Frangfurt-Main: Fisher Verlag. 1982.; Die regenbogengesellschaft: Okologie und sozialpolotic. Frankfurt am Main: Fisher Verlag. 1985.], которая в 1990-е годы была превращена в научную теорию, поддержанную бизнесом и властью. Среди европейских энвайронменталистов теория экологической модернизации стала достаточно популярной, что позволило от конфронтации перейти диалогу и к партнёрству с государством и бизнесом.

В настоящее время через два десятилетия после интеллектуального прорыва Хубера, идеи экологической модернизации во многом уже приняты движением энвайронменталистов на мировом уровне и реализуются на практике от индивидуального уровня до государственного. Теория экологической модернизации в результате научной дискуссии и эмпирических наработок прошла несколько этапов развития, получила как признание, так и критику. Предложено несколько классификаций развития и развивающих её авторов. Изучены исторические и современные примеры применения. Разработан ряд методологических подходов, позволивших выработать свои исследовательские направления. Об этом более подробно будет рассказано в главе «Модернистские теории».

Российские авторы энвайронментальных теорий

В России энвайронментальные теории так же, как и в западных странах, были использованы авторами, которые включали природный контекст в свои исследования социальных феноменов, отмечали взаимное влияние людей и природной окружающей среды, делали интересные особенные выводы. Этим они внесли значительный вклад, как в развитие социологии, так и в становление и развитие экосоциологии.

Российская историческая специфика позволяет определённо разделить эту научную рефлексию на три периода – досоветский, советский и постсоветский. Можно разделить российских авторов на представителей органической школы (социологический натурализм) и географической школы (социальный эволюционизм), как это сделали для зарубежных авторов. Однако такое деление между этими школами и принципами для российских авторов достаточно условно.

Николай Дмитриевич Ножин (1841—1866) оказал большое влияние на современников, и социологов в том числе. Его воззрения и публикации как раз доказывают эту условность разделения на научные школы. Как биолог и социолог признавал биологическую эволюцию Дарвина, однако был против мальтузианства и расизма, распространённых среди некоторой части социал-дарвинистов. Первым предложил органический подход и сформулировал основные принципы. Главный принцип – в человеческих сообществах биологические законы действуют так же, как и в видовых сообществах животных. Поэтому открытые биологические законы можно применять для объяснения социальных феноменов и процессов. Примером являются коллективные организации – свободные объединения людей на принципах солидарности и взаимопомощи[40 - Ножин Н. Д. Наша наука и учёные: книги и издания // Книжный вестник. СПб. 1866. №1—3, 7.].

Критиковал политологов и экономистов за то, что они видели противоречия там, где с точки зрения биологии, их нет. В биологии многофункциональность более способствует выживанию вида, чем функциональное разделение внутри вида. Это положение аналогично многофункциональности крестьян и ремесленников и разделению труда в ходе промышленного производства. Поэтому в промышленном производстве неизбежны кризисы и творческий регресс участников. В таких умозаключениях и их распространении среди людей он видел прагматическую задачу науки – помогать людям не допускать ошибки в выборе путей развития. И одной из ошибок было разделения науки на общественную и естественную.

Александр Иванович Стронин (1826—1889) опубликовал в 1869—1885 годах трёхтомник «История и метод» (об истории развития исследовательских методов и подходах общественных наук), «Политика как наука» (о социальных структурах – группах, статусах) и «История общественности» (о развитии общества). В его трудах видно стремление соединить методологию общественных и естественных наук. Считал, что основным объединяющим методом может стать аналогия, потому что природная и социальная сферы едины. Какие открыты законы в естествознании, такие же могут быть применимы в обществоведении. Понимая, что на людях невозможно и недопустимо ставить естественнонаучные эксперименты, воспользовался философским методом выделения частного из общего, конструирования идеальной частной модели социального феномена[41 - Стронин А. И. История и метод. СПб.: Типография А. М. Котомина. 1869.; Политика как наука. СПб. 1872.; История общественности. СПб. 1885.].

С такой идеальной социальной моделью, аналогичной реальности, уже можно экспериментировать, умозрительно помещать в изменённую окружающую среду и получать новое знание, которое затем в будущем в другом аналогичном месте и ситуации может быть проверено. Такой метод в различных вариациях в то время и в дальнейшем широко использовался и используется в социологии как метод Макса Вебера – формирования идеальных типов.

Павел Фёдорович Лилиенфельд-Тоаль (1829—1903) проводил социологические исследования и придерживался подхода, что человеческое общество это организм в буквальном смысле. В своих работах «Мысли о социальной науке будущего» (опубликована в 1872 году) и «La pathologiе sociale» (опубликована в 1896 году) утверждал, что взаимосвязи и взаимодействие в обществе физиологично. Как и всякий организм, состоящий из клеток, межклеточного вещества и нервной системы, общество состоит из людей, окружающей природной среды и управляющей социальными процессами системы[42 - Лилиенфельд П. Ф. Мысли о социальной науке будущего. СПб. 1872.; Lilienfeld P. La pathologiе sociale. Paris. 1896.].

Лилиенфельд считал, что человеческое общество это биологический организм, оно живёт по тем же законам и теми же способами, что и другие биологические организмы. Исходил из того, что между обществом и природой нет разницы, оно живое и поэтому оно есть прямое продолжение природы. Пользовался такими общенаучными методами, как сравнение и аналогия. Предложил оригинальный социально-эмбриологичекий закон, согласно которому развитие общества и человека, как и любого отдельного живого организма, имеет этапы рождения, зрелости, старости и смерти в виде перехода в неорганическую форму.

Структура общества у Лилиенфельда такая же, как и у Стронина, с разницей добавления в окружающую природную среду, которая выполняет роль межклеточной ткани, ещё и человеческих предметов труда и духовных достижений. Отмечал, что в разные времена в разных местах зарождалось, расцветало, старилось и умирало несколько известных в общей истории обществ. Молодое общество способно впитать часть цивилизованности старого или умершего общества. То есть, задолго до неоэволюционистов, предлагал схему многовекторного общественного развития.

Структурно общественное развитие состоит из трёх законов прогресса: 1) Разрешение политических свобод приводит к упрочению власти; 2) Расширение экономических свобод приводит к увеличению собственности; 3) Развитие правовых свобод приводит к улучшению законов. А всякие революции, бунты и борьба это социальная патология. Также социальной патологией является политический, экономический и юридический паразитизм. Паразиты это такие социальные структуры, которые обособились от социального организма и действуют ему во вред.

В современных энциклопедиях и учебниках социологии имена российских социологов органической школы упоминаются вскользь, говорится о том, что их идеи остались в прошлом и могут интересовать только узких специалистов. Есть и другое мнение, которое мною разделяется, что прокрустово ложе науки такое же жёсткое, как и политики. В настоящее время изучением и развитием органической школы в социологии занимается Галина Павловна Кузьмина. Она опубликовала более сотни работ на эту тему, создала учебный курс и, можно сказать, возродила российскую органическую школу[43 - Кузьмина Г. П. Павел Феодорович Лилиенфельд-Тоаль о тождестве и различии между обществом и организмом // Актуальные проблемы социального познания. М. 1982. с. 76—83.; Органическое направление в русской социальной философии. Чебоксары: ЧГПУ. 1998. 210 с.; Органическая теория общества о «болезнях» социального организма // Философия и общество. М. 2007. №1. с. 98—117.; Органическая теория общества: учебное пособие. М.: Теревинф. 2009. 186 с.].

Николай Яковлевич Данилевский(1822—1885), благодаря своей работе «О движении народонаселения в России» (1852) относится историками социологии к основоположникам социологии в России и к представителям географической школы. Изучал российское общество в исторической ретроспективе, сравнивал с Европой, интерпретировал в рамках социологии[44 - Данилевский Н. Я. О движении народонаселения в России. СПб. 1851.].

Проделал большую исследовательскую работу о том, как климатические факторы отражаются на местных сообществах и городском населении Вологодской области[45 - Данилевский Н. Я. Климат Вологодской губернии. СПб. 1853.]. Изучал рыболовство на Волге, Каспийском и Белом морях, Ледовитом океане. Основываясь на социальных практиках и технологиях рыболовства, а также предполагаемых видовых объёмах рыбы, разработал эффективное законодательство по рыболовству для европейской части России. И можно констатировать, что до начала промышленного рыболовства в 1960-е годы крупными судами рыбные запасы не уменьшались.

Поэтому Данилевского можно назвать одним из первых экосоциологов, так как он использовал социологические методы при исследовании природопользования и природоуправления. Это утверждение сильно меняет существующие ныне представления в истории экосоциологии, что российские экосоциологи «произошли» от экосоциологов из Чикаго. На этом этапе развития российской экосоциологии видится возможность глубже изучить отечественное научное наследие, внимательнее «примерить» к экосоциологии работы основоположников социологии, в которых они анализировали взаимодействия людей и природных объектов. О таких трудах историки социологии упоминают вскользь, больше акцентируясь на историческом аспекте.

Интересным является то, что Данилевский, будучи причисленным к географической школе из-за используемых им исследовательских и аналитических методов, резко критиковал эволюционизм в своей работе «Дарвинизм»[46 - Данилевский Н. Я. Дарвинизм. СПб. 1885.]. Правда, не столько самого Дарвина, сколько последователей социал-дарвинизма, которые также относились к географической школе, а заодно и последователей социального биологизма. Его позиция сводилась к тому, что социальное качественно отличается от биологического и не может быть изучаемо естественными науками.

То есть рыбаки изучаются социологами и общественными науками, а рыба – биологами и естественными науками. Такая позиция помогла обособиться социологии от других наук, а также авторов, писавших в междисциплинарном ключе. Также она способствовала уходу социологии в социологизм, где люди взаимодействуют только с людьми, и всё это происходит в нематериальном социальном пространстве (социальной среде).

Социальный эволюционизм критиковался Данилевским за убеждённость в существовании некоего общепланетарного человечества и его общего эволюционного развития. Он писал, что никакие географические, археологические, культурологические и антропологические исследования этого не подтверждают. Есть обособленные географически культурно-исторические типы обществ. Уже проявившихся старых типов десять: египетский, индийский, китайский, месопотамский, иранский, еврейский, аравийский, греческий, римский, европейский. Российский это новый культурно-исторический тип. Также в истории были два недоразвитых, насильственно уничтоженных типа – перуанский и американский. А статус Нового Света в Северной Америке остался под вопросом.