Camgirl. Откровенная история вебкам-модели

– Шутка? Что ты имеешь в виду?

– Сэм, я говорила Мэтту, что не надо выкладывать эту фотку, я даже не хотела, чтобы ее вообще сделали, ясно? Это шутка. Мы просто друзья, и Мэгги подумала, что это будет забавно. Извини!

– Почему ты так со мной поступаешь?

– Поступаю как?

– Вот так! Это фото! Все остальное! Ты вечно вешаешься на парней, которые не твои парни!

Я вздохнула.

– Я не виновата, что ты такой закомплексованный, Сэм. Надо было позволить мне раздеваться на вечеринках, если я этого хочу. Ты мне не хозяин!

На следующее утро Сэм оставил под фотографией комментарий для Мэтта: «Не понимаю, что там у вас происходит, но мне кажется, что следовало бы пнуть тебя в зад с такой силой, чтобы ты забыл, каким концом ешь, а каким какаешь!»

Мэтту понравилось.

Когда Сэм вернулся с Гавайев, я ждала, что он пришлет мне приглашение в гости. Вместо этого он написал, что ему нужно «кое-что переосмыслить». Что, простите?! Я бросила его без всяких церемоний. Да как он смеет!

Пару дней спустя Сэм подъехал к моему дому, чтобы отдать какие-то вещи, которые я ему оставила. «Вещи» оказались одной-единственной книжкой, потертым экземпляром «К востоку от рая» Стейнбека в мягкой обложке. Он стремительно выпрыгнул из материнского «Лексуса» и стоял в конце нашей длинной подъездной дорожки. Я нажала кнопку, открывая медлительные, как черепаха, металлические ворота, и стала ждать его, скрестив руки на груди. Это была даже не моя книга, хотя я говорила ему, что она – моя любимая.

– Это не моя книга, Сэм.

Он немного замешкался, явно не ожидая, что я заговорю первой.

– Можешь оставить ее себе. Она не моя, – повторила я и развернулась, собираясь в обратный путь по дорожке. И вообще, зачем он приехал? Не может быть, чтобы он до сих пор злился, – ему не положено.

– А ну, погоди секунду! – его голос был хриплым. Тон точь-в-точь как у папаши, отчитывающего ребенка. Я повернулась. Сэм швырнул книгу на землю между нами, и глухой «шмяк» удовлетворил каждую мою клеточку, которая жаждала мелодрамы. – Я понимаю, почему ты советовала мне это прочесть, – сказал он, вызывая меня на ответную реакцию.

– Э-э, почему же? Потому что это хорошая книга? – предположила я.

– Нет!

– Значит, тебе не понравилось?

– Нет… То есть да… То есть это хорошая книга.

Он набрал побольше воздуху и пустился в явно отрепетированный монолог.

– Ты – чудовище! Ты точно такая же, как она. Как Кэти. Из этой книги. – Он поджал губы и практически выплюнул мне в лицо остальное: – Во всем твоем теле нет ни единой фибры человечности! – Поскольку книгу он уже на землю швырнул, больше никаких драматических жестов в его распоряжении не осталось, разве что раз за разом тыкать пальцем в воздух. – Ты меня слышишь? ЧУДОВИЩЕ! Прощай навсегда! – и он потопал обратно к машине.

Я подобрала с земли книгу и неторопливо вернулась к гаражу. События «К востоку от рая» происходят в Салинасе, штат Калифорния, в начале 1900-х годов. Кэти выходит замуж за главного героя, спит с его братом, стреляет в него, бросает его и перебирается в маленький городок, где становится проституткой и держит бордель, шантажируя мужчин и разбивая им сердца. Хотя Стейнбек буквально описывает Кэти как «чудовище» с «увечной душой», мне она всегда была симпатична. Мне отзывалось ее стремление быть желанной. Она сильная, прекрасная, обожаемая, неуязвимая. Кэти не чувствовала себя виноватой, соблазняя мужчин. Кэти не чувствовала себя печальной и грязной после секса. Кэти не наказывала себя за то, что делала людям больно. Кэти было плевать.

В сущности, Кэти была настоящей шлюхой – а не просто такой, которая пишет это слово на своем именинном торте.

Я что, на самом деле такая, как Кэти? Я такая, как другие проститутки?

Я улыбнулась.

Пошла в библиотеку и набрала книг о проститутках – от биографий знаменитых «мадам» до «Легализация проституции. От беззаконного порока к законному бизнесу»[10 - Ronald Weitzer, Legalizing Prostitution: From Illicit Vice to Lawful Business.]. Почти в одночасье я стала сторонницей борделей и шлюх и до поздней ночи смотрела «Красотку», закольцевав фильм на повтор. Мне плевать было на ту часть, где Ричард Гир осыпает Джулию Робертс цветами и любовью; меня интересовала та часть, где красотка слишком громко чавкает своей жвачкой и высмеивает неумение Гира водить машину.

Она была дерзкой. Горячей. Сильной. Нахальной.

Она обладала той же властью над мужчинами, какой обладала Кэти из «К востоку от рая». Это была та же власть, которой обладали стриптизерши в фильмах, которые я смотрела. Это была способность заманивать мужчин в ловушки, контролировать их, высасывать их досуха.

Но кроме всего этого – это была способность властно привлекать к себе внимание.

* * *

После Сэма я столкнулась с другим аспектом своей сексуальности, а именно – с тем фактом, что меня всегда одинаково влекло как к мужчинам, так и к женщинам. Мне было трудно это принять, и я в основном отталкивала эту свою особенность в сторону, компульсивно встречаясь с парнями. Парни были простой, легкой и ожидаемой добычей. А вот как девушке понять, влюблена ли в нее другая девушка?

До конца школы я продолжала метаться от одного парня к другому, от другого к третьему и постепенно начала задумываться: может быть, причина, по которой я так ненавижу секс, кроется в том, что я не би? Может быть, на самом деле я лесбиянка? И я стала метаться от одной девушки к другой, третьей, четвертой – пока не осознала (довольно быстро), что пол ни на что не влияет. Я по-прежнему обожала соблазнение и ненавидела секс, и после завершения любых отношений всегда, всегда в итоге чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо прежде. Я несколько раз объявляла целибат – и в итоге неизменно это заканчивалось тем, что я напивалась, становилась одержимой и потной, бросающейся на первого же парня, какой подворачивался под руку. Я была не способна не встречаться.

После школы я поступила в Калифорнийский университет в Беркли и стала изучать сравнительное литературоведение. Думала, что, возможно, колледж снизит мою компульсивную потребность в привязанности, но он лишь усилил ее. Я встречалась с рейверами, ковбоями, баскетболистами, с одним наркоманом, сидевшим на метамфетамине, и примерно с семнадцатью инженерами-программистами. Вешалась на шею парню, который продал мне телефон в магазине, кассиру в продуктовом и своему высокому, худому учителю йоги.

Я также бралась за любую работу, какую только могла придумать, надеясь, что одна из них станет моей. Моей страстью. Моим всем. Я работала библиотекарем, веб-дизайнером, учительницей английского, закупщицей винтажной одежды, помощницей официанта, продавщицей мороженого, помощницей в художественной студии, няней и копирайтером. Я работала в доме престарелых, в театральной компании, на съемках кино, в издательстве, в стартапе по производству игрушек. Ни на одном рабочем месте я не задерживалась дольше пары месяцев, а потом искала следующее. Училась в школе медсестер, в аспирантуре, в школе риелторов, в художественной школе. Если попадался какой-то новый вид деятельности, я пробовала ею заниматься, а попробовав, неизменно решала, что это не мое.

После колледжа я оказалась там же, где начинала: в Боулдере. Только теперь это был Боулдер, где жили люди с приложениями сайтов знакомств в смартфонах, и я погрузилась в мир OkCupid и Tinder. Каждый раз, после того как заканчивалось очередное свидание, я запиралась в ванной и раскаляла булавку. Я не понимала, что со мной не так. Должно быть, я – дьяволица, помешанная на сексе. Другого объяснения не было. Почему не могу удержаться и не соблазнять мужчин, которых не хочу? Почему впадаю в панику каждый раз, когда они пытаются ко мне прикоснуться? Почему не могу просто быть счастливой и нормальной? Я слишком много пила, очень мало спала, и каждый мой день начинался с одного и того же вопроса: что, будь оно все проклято, со мной не так? Мне всегда было мало.

Однажды вечером я тусовалась с Джоной, который приехал в Боулдер навестить родителей. Он жил в Нью-Йорке как бедный художник, и я ему завидовала. Была уверена, что он реализует свои романтические урбанистические мечты, в то время как я застряла в родном городке на минимальной зарплате, продавая итальянскую обувь ручной работы. Мы все эти годы поддерживали контакт, поскольку каждого из нас мотивировало желание наконец доказать, что он «победил» в наших отношениях. В основном наши нынешние отношения были платоническими, но дружба была приправлена тем сексуальным напряжением, которое является исключительным достоянием молодых людей, любивших друг друга в школе. Время от времени Джоне даже удавалось уговорить меня заняться с ним сексом, на что я соглашалась в основном тогда, когда мне что-то было от него надо.

Мы сидели в его старой «Камри», когда он вдруг спросил, не хочу ли я пойти с ним в стрип-бар, поскольку там проходит прослушивание его подруга Кэт.

Я моргнула, проглотив укол ревности.

Его подруга Кэт – или его «подружка» Кэт?

Половина меня вопила «о да-а, бля!», а другая презрительно ухмылялась: «вот шлюха!». То, что в итоге вылетело из моего рта, было неудачной попыткой ответить беззаботно и небрежно.

– Идем… в смысле, если так надо, – сказала я.

– Нам не надо, я просто подумал, может, тебе захочется.

– С чего бы мне этого хотеть?

– Тебе же нравятся стрип-клубы… – Джона посмотрел на меня многозначительно.

Ах да, я ведь действительно любила стрип-клубы, правда? Да я их просто обожала! Сколько раз я говорила о том, как там весело, и как там не испытываешь вообще никакой неловкости, и сколько существует разных способов засунуть доллар в трусики стриптизерши. Я была королевой всего, что имело отношение к сексу, так что, разумеется, я обожала стрип-клубы. Да я жила стрип-клубами. Стрип-клубы были моей истинной родной душой. Увы и ах, я ни разу не бывала в стрип-клубе.

– Да, только позаботься о том, чтобы у тебя было достаточно долларовых бумажек, потому что сегодня платишь ты, – ответила я.

Джона пожал плечами и зарулил на парковку.

– Пойду сниму наличных.

Он забрал меня вечером, и мы пошли туда пешком – семь кварталов до центра, клуб «Неон». Вход в него прятался в коротком темном тупике, потому что, каким бы прогрессивным и свободомыслящим ни прикидывался мой родной городок, посетителям клуба все равно приходилось входить с заднего крыльца, тщательно скрывая свой позор.

Клуб делил этот тупик с местным дешевым рестораном, полным людей, которые курили и смеялись. Маленькая вывеска отмечала лестницу, ведущую вниз, в стрип-клуб, и Джона заметил Кэт, которая сидела за столиком поблизости. Он стал пробираться к ней. Я последовала за ним, меряя ее взглядом.