Рабыня в законе

Моя цена поднялась до 700 €, и меня купил мужчина средних лет. Служитель отцепил мою цепь от крюка и отвёл в комнату, где покупатель расписался в трёх экземплярах договора. Затем он взял мою сумку с необходимыми вещами, и мы направились к выходу. Он меня вёл на цепи как собачку со связанными руками.

Укрощение строптивой

Мужчина посадил меня в BMW последнего выпуска, и мы поехали. Пересекли центр и на окраине города подъехали к небольшому, утопающему в зелени коттеджу. Заехав в крытый бокс, он взял мою цепь и легонько потянул, предлагая выйти из машины. Мне было неудобно со связанными руками, и я заметила:

– Что, так я буду всё время?

– Здесь я решаю.

– Мне неудобно, – я уже начала злиться, – этого в контракте не было.

– Много говоришь.

– А что мне нельзя говорить?

– Да, нельзя.

– Да пошёл ты, развяжи меня и я заплачу тебе неустойку.

– Ты что, думала это игра, нет, это суровая жизнь. Контракт подписан, так что будем его выполнять.

Между тем мы зашли в холл.

– А если я не буду слушаться, что ты со мной сделаешь – бить нельзя.

– Буду воспитывать.

Он подвёл меня к вделанному в потолок крюку, зацепил цепь от ошейника за крюк, туго натянув её. Ошейник врезался мне в подбородок, и я встала на цыпочки. Было неудобно. Он начал снимать с меня блузку – я запротестовала. Он заклеил мне рот специальным скотчем, и я могла только мычать. Далее не обращая никакого внимания на мои мычания, он развязал мне руки и снял блузку. Потом завёл руки назад и опять связал их. Я перестала сопротивляться, поняв, что это бесполезно и только усугубит моё положение. Моя голова была запрокинута вверх, и я не видела, что он со мной творит. Потом он сходил куда-то и защёлкнул на моих уже связанных запястьях металлические браслеты, и я почувствовала холодное прикосновение цепей. Потом он снял с меня юбочку и трусики, и я осталась совершенно голой. Во-дела, – подумала я и уже совсем перестала сопротивляться.

Вдруг внезапная боль пронзила мой правый сосок, а потом левый.

– Не волнуйся, это прижимные колечки без проникновения внутрь, так что заражение невозможно. А теперь некоторые советы:

Первое, ты здесь рабыня и должна вести себя соответствующим образом.

Второе, тебе запрещается иметь своё мнение и высказывать его мне.

Третье, отвечать только на мои вопросы, задавать свои вопросы имеешь право только если я разрешу.

И последнее, называть меня будешь – хозяин. Остальные правила в процессе. Поняла?

Я возмущённо замычала.

– А теперь ты обдумаешь то, что услышала.

Он отцепил цепь ошейника, и я смогла осмотреть себя. Я стояла совершенно голой, на моих сосках висели колечки, соединённые цепочкой.

Потом он накинул на меня свой плащ, взял мою цепь и повёл на улицу. Было уже поздно, горели фонари, улица была пустынной. Мы прошли пару кварталов, мимо нас проезжали машины. Увидев пешехода, мы перешли на другую сторону улицы. За поворотом показался лес или парк, я так и не поняла, он провёл меня в глубину и остановился возле небольшого дерева. Концы верёвки, которой были связаны мои руки, он привязал к дереву, затем снял плащ.

– Подумай немного над тем, что я тебе сказал, – и направился прочь, несмотря на мои жалостливые всхлипывания.

Я ещё промычала, что буду послушной, не оставляй меня здесь одну, но он удалился и я осталась одна.

А теперь представьте моё положение: голая в лесу, привязанная к дереву, совершенно беззащитная, там же могут быть звери или собаки. Что делать: кричать, звать на помощь я не могу, на мычание наверняка собаки сбегутся или какие-нибудь звери. Осталось только молчать и не привлекать внимание к себе.

Потом разные мысли полезли в голову: сколько я буду здесь – час или всю ночь, что мне делать, если какая-нибудь тварь прибежит. Я начала прислушиваться и вздрагивать от каждого шороха: вдалеке проехала машина, ага цивилизация рядом, вверху качались и шумели деревья от ветра, послышался шорох в кустах, и я замерла от страха.

В перерывах между моими страхами я начала обдумывать ситуацию. Ну и вляпалась, ты же хотела приключений, вот и хлебай теперь по полной. На чёрта я начала перечить, сидела бы в комнате и ублажала его, хозяина, это ведь на двое суток, можно и потерпеть. Ну, когда же хозяин придёт, я буду вести себя правильно, только забери меня отсюда, здесь очень страшно. Потом я придумала убежать ночью или рано утром, а там будь что будет.

Потом я вспомнила притчу:

Все обратили внимание на семью, где не было споров и скандалов.

– Как вам это удаётся, – спросили жену.

– Когда мы ехали в церковь на венчание на бричке, лошадь споткнулась, и он сказал – Раз. Когда мы выехали из церкви, лошадь опять споткнулась, и он сказал – Два. Когда мы подъезжали к дому, лошадь опять споткнулась, он сказал – Три, вытащил пистолет и застрелил лошадь. Я закричала, начала его ругать, и тогда он сказал – Раз. С тех пор мы живём дружно. Это наука для меня.

Время шло, а его всё не было. Становилось холодно, и я попыталась согнуться, но верёвки не пускали, тогда я стала делать наклоны и крутиться, вздрагивая даже от собственного шороха.

Внезапно я услышала шаги с другой стороны. Кто-то тихо шёл в мою сторону. Я замерла от страха. Кто-то прошёл метрах в тридцати от меня. Боже, я выполню все твои прихоти и желания, только спаси меня.

Я стояла уже целую вечность и замёрзла. Слёзы лились потоком по моим щекам.

Наконец, в той стороне, откуда мы пришли, я увидела фонарик – кто-то шёл ко мне. Ну, наконец-то, я спасена. Хозяин подошёл ко мне, осветил меня с ног до головы и спросил:

– Ну, что, будешь послушной?

Я закивала головой. Тогда он отвязал меня от дерева, накинул плащ, взял цепь и повёл домой. Я чуть-ли не вприпрыжку бежала за моим спасителем. Дома хозяин (я так буду его называть) отклеил скотч, и развязал руки. Я с удовольствием их вытянула вниз, они затекли, затем он дал мне выпить небольшую рюмку коньяка, у меня с непривычки спёрло дыхание, и дал закусить кусочком торта. Потом повёл в ванную, где я приняла горячий душ. Дрожь прошла, коньяк ударил мне в голову, я полностью успокоилась и с благодарностью посмотрела на хозяина. Жизнь опять стала для меня прекрасной.