Бэсфорд

Бывший парень вскидывает голову и смотрит на меня заспанными глазами. Лицо у него выглядит не ахти. Что ж, теперь я верю в карму. Под глазом фингал, переносица заклеена пластырем. Губа разбита, а острые скулы в ссадинах.

–Ну и кто тебя так?

Спрашиваю, и не ожидая ответа ухожу обратно в постель. Больничная кровать противно скрипит, и Сэм просыпается. Даже в темноте я вижу и чувствую его взгляд на себе. Кресло тоже скрипит и теперь я вижу глаза Сэма. Всего пара сантиметров и моя ненависть разделяют нас. В чем смысл его нахождения здесь, позлить меня? Довести до истерики?

– Как ты? – он присаживается на край и хочет взять мою руку, но я отдергиваю её.

– Какое тебе до меня дело? М?

– Ты не говорила, что беременна. Надеюсь, от меня? – Сэм улыбается и качает головой.

Молчу. Думаю, он не хочет слышать ответ, а я не желаю с ним говорить. – Когда ты собиралась сказать мне?.. Или это не мой ребенок?

– Дорогой Сэми, если бы ты дал мне сказать хоть слово, тогда перед вручением… В общем уже не важно, можешь идти.

Сэм все также неподвижно сидит, смотрит в пол. И этого человека я любила и благотворила? Боже. Проходит буквально минута и двойная дверь открывается.

«Это к лучшему, пусть проваливает к Эшли. Они стоят друг друга.»

Пытаюсь снова подняться, чтобы выпить воды, но чувствую боль. Глаза сами слипаются, и я сдаюсь. Окунаюсь с головой в мир морфея.

Когда я просыпаюсь, больница уже ожила. Повсюду ходят врачи с железными подносами. Наверняка сейчас утро и они делают процедуры. А это значит, что мои анализы готовы. В палату входит доктор Филс с бумагами и идет в мою сторону.

– Здравствуйте, Элисон как ваше самочувствие?

– У меня все хорошо, а как анализы? Мне уже можно ехать домой?

Как можно веселее говорю доктору, приподнимаясь на локтях. Рыжие волосы врача будто светятся, а синие глаза изучают результаты анализов.

– Хочешь поехать домой? – быстро киваю. – Ну тогда собирайся, сама маме позвонишь? Миссис Тиммонс утром звонила мне, могу сам ей сообщить если…

– Да, позвоните ей сами, пожалуйста.

– Хорошо.

Доктор Филс улыбается мне на последок, и выходит в коридор.

Мама ведет машину, а я прижимаюсь головой к стеклу и смотрю, как дождевые капли стекают по стеклу, падают в лужи, образовывая на них пузыри воздуха, которые лопаются. К своему превеликому счастью, в больнице я пробыла два дня, мама почти адекватно отреагировала на раннюю беременность… Ключевое слово здесь, – почти. Она просто не стала устраивать скандал в больнице. Ещё и Сэм терроризирует мой телефон весь день. Пытается помириться или что-то типа того. Ещё вчера я сидела около школы на коленях из-за него, а сегодня он как ни в чем небывало написал «Привет». Привет! Вот же идиот.

Сэм Лафферти останется в прошлом. Я буду помнить его как парня из школы Эмброу, красивого капитана футбольной команды, прямо как в сериалах про подростков… Хоть он уже как год учится в Колумбийском, все равно, мы начали встречаться, когда он был в десятом классе, а я в девятом. Помню мы с мамой часто ссорились из-за него. «Поиграется и бросит» – это была самая частая фраза моей матери на протяжении трех лет. И теперь она может с радостью сказать своё «А я говорила». Сэму и Эшли я искренне желаю счастья, особенно Эш. С первого класса быть для всех «заучкой Гоми» было тяжело. Из подруг у нее были только я и Джоанна, вроде бы она переехала с матерью в Луизиану в классе шестом.

Зачем я вообще вспоминаю все это. Бесполезные воспоминания, от них становится ещё больней.

Когда мы приехали домой, я выхожу из машины, прижимаю к себе пакет с платьем. Его нужно постирать и сдать в барахолку у Джо. Может хоть кому-нибудь оно принесет счастье.

Дождь уже закончился, я поднимаю голову, небо становится чище. Мама хлопает входной дверью и возвращает меня в реальность. Ой что сейчас будет… Шагаю к дому, поднимаюсь по лестнице на крыльцо и захожу в дом. Половицы тихо поскрипывают под ногами, разуваюсь и ступаю на белый ковер, который мама когда-то привезла с выставки.

– Я надеялась, что у моей дочери есть мозг, – говорит мама из кухни. – Видимо зря.

Иду на её голос. Мама сидит за столом и пьет воду из пластиковой бутылки. Она даже не взглянула на меня, когда я села рядом.

– Мам…

– Нет Элисон! Лучше молчи сейчас! – опустошенная бутылка летит куда-то в сторону. – Ты всегда была лучшей, тебе дали стипендию в Беркли! И вот… Беременность! Ты хоть понимаешь, насколько тяжело быть матерью? Конечно, ты не понимаешь, но поверь мне на слово – это непосильный труд!

– Хва…

Не успеваю договорить, мама дает мне пощечину и вскакивает из-за стола.

– Я еду в командировку, и когда вернусь, чтобы ни тебя, ни твоих вещей в доме я не увидела! У тебя неделя! Я не собираюсь позориться на весь город из-за тебя, езжай в свой университет и не возвращайся, ясно?

– Что? – руки и ноги покрылись мурашками от услышанного, а в глазах застыли слезы. Она не может так поступить. Это же мама. Она всегда поддержит, утешит…

– Да, тебе не послышалось Элисон, вот она реальная и жестокая жизнь, тебе восемнадцать – ты совершеннолетняя. Я больше не обязана тебе ничем.

На этой не совсем веселой ноте, мама выходит из кухни и поднимается по лестнице на второй этаж. Встаю с мягкого стула и плетусь к своей комнате. Черт, неужели она это серьезно?

Открываю дверь в подвал – именно там моя комната. Я живу там с начала старшей школы. Шагнув на холодный паркет, включаю свет и сразу вижу заполненные нашими с Сэмом и Эшли фотографиями полки и стены. На кровати лежит футболка Сэма, а около двери, выходящей на задний двор, стоит пара любимых кед Сэма. Боже, да он же почти жил со мной.

Во мне вскипает злость, клокочет все яростнее, а затем испаряется. Будто из меня выкачивают воздух. Выдыхаю и считаю до двадцати семи. Именно этого времени хватает, на то, чтобы прийти в себя. Плетусь через всю комнату, подхожу к мусорному ведру для бумаг, хватаю его и как можно спокойнее скидываю туда всё, что связанно с Сэмом, Эшли и старшей школой Эмброу, даже свою форму с последнего матча «Сов».

Вытаскиваю пакет из ведра и открываю деревянную дверь, дохожу босиком до мусорного бака и оставляю в нем все свои воспоминания.

Глава 3

Элисон

Шатаюсь по дому, рассматривая и запоминая все детали, врятли мама простит меня быстрей, чем я успею соскучиться по родным стенам. Отца она все ещё не смогла простить. Как и я. Такое не прощают. Ведь после их последнего скандала прошло пять или шесть лет, а вспоминать тот день всё ещё больно. Утром я вернулась от Эшли, тогда отец связался с Беном – наркодилером. Он задолжал ему большую сумму денег и теперь рыскал по дому в поисках маминой заначки на «черный» день. Мама пыталась вразумить его и отхватила за это фарфоровой вазой, которую она привезла из очередной командировки. Дальше все как в тумане… Скорая, лживый рассказ отца о неосторожности Полы Бри Тиммонс – моей матери, побег отца и одиночество. Меня бросили одну в доме и закрыли в комнате, тогда я ещё жила на втором этаже, просидев без еды и воды почти неделю я поняла, что отца у меня больше нет.

Отдать долг у отца не получилось, и он исчез из города, из штата, из нашей с мамой жизни, что было подарком для нас.

– К чему я это вспоминаю? – задаю вопрос отражению в зеркале.

Спускаюсь в подвал и по одному поднимаю все два чемодана. Как ни странно, все мои вещи поместились в них с легкостью.

«Потому что половину вещей тебе подарил Сэм, и ты их выкинула».

Улыбаюсь, вспоминая как все короткие, вызывающие вещи летели в помойку. Никогда не любила одевать те платья, которые немного прикрывали попу и грудь. Я всегда была женственной, постоянно одевала красивые топы, юбки, шорты и платья, но все они были до колен. Всё-таки моя мать верующая, и соответственно воспитывала меня как монашку.

Теперь нужно забыть прошлое. Двигаться в перед и сматываться из этого чертового городка. Вчера я в последний раз прогуливалась по окрестностям и поняла: здесь все слишком примитивное, знакомое с детства и сильно связанное с Сэмом и Эш. Может мама права? Мне восемнадцать и теперь я должна нырнуть с головой в реальную, жестокую жизнь. И пусть все начнется с Колумбийского. Плевать, что у меня почти нет средств на жизнь. Плевать на то, что придется снять комнату в каком-нибудь клоповнике с такими же наркоманами, как мой папаша. С чего-то же нужно начинать, верно?

Вызываю Uber до автостанции и закрываю дом на ключ, который кладу под коврик. Спускаю по одному чемоданы и тащу их до дороги, где уже стоит машина. Водитель помогает мне с чемоданами, и мы выезжаем. Проезжаем старый дом Эшли, который сейчас пустует. Проезжаем комиссионку, куда я так и не сдала платье с выпускного, дальше идет парк с прудом и новой кофейней Starbucks. Дальше идут ординарные таунхаусы и автостанция. Наконец.

Оплачиваю билет и сажусь в самый конец автобуса. Чемоданы уже лежат в багажном отделении, и я только сейчас нахожу время, чтобы зайти в Instagram. Первым делом открываю профиль Сэма черт его подери Лафферти и отписываюсь, при этом замечая, что все наши совместные фотографии он уже удалил, какой молодец. Дальше набираю в поиске имя бывшей лучшей подруги. У неё три аккаунта, никогда не понимала зачем ей они. В её ленте также отсутствуют наши совместные фотографии, но зато появилась новая с Сэмом. Голубки сидят на причале, на нашем некогда любимом с Сэмом местечке для влюбленных. Фи, как противно вспоминать!

Автобус едет без остановок четыре часа, за это время я смогла позвонить мистеру Волтону – заместителю главы отдела жилищной общественной жизни в кампусе, и объяснить свою ситуацию. Так как в письме о поступлении мне сообщили дату начала заселения студентов в студенческий городок – с первого по двадцатое августа, я не могла сейчас туда заселиться. Но меня впервые за день обрадовали. Заселиться можно уже сейчас, просто студентов я там почти не увижу – почти все уехали на каникулы. Может это и к лучшему.

Глава 4