– Она пришла в мою комнату чуть попозже, – сказал он. – Наверное, знала, что я все еще злюсь. Хотела загладить ссору. Она всегда была миротворцем. Думаю, поэтому люди ее и любят.
Он слегка улыбнулся, но глаз не открывал.
– Она взяла меня сзади за шею, а потом мы вдруг начали целоваться. По-настоящему.
Лена пыталась вспомнить уроки Джеффри. Он учил ее скрывать свои чувства, чтобы не погубить признание, хотя от мысли о Марке Паттерсоне, целующем маленькую сестру, все в ней перевернулось. Она хотела сказать что-то, остановить его, чтобы его рассказ не мучил ее до конца жизни, но знала, что не имеет на это права.
– Не знаю, как все получилось, – сказал Марк. – Мы целовались, потом она стала трогать меня, и это было так здорово.
Он взглянул на нее, ожидая ее реакции.
– Знаю, это было дурно. Но тогда мне было так хорошо, что я не мог остановиться.
Лена кивнула, стараясь контролировать выражение лица. Она очень сомневалась в том, что Лэйси Паттерсон соблазнила брата. Сексуальные преступники часто говорят, что жертва «сама этого хотела».
– Ты наверняка не поймешь, – сказал он. – Но ты не знаешь, как это бывает. Отец всегда со мной очень груб.
Он стукнул себя по ноге кулаком.
– Я ни разу не видел от него добра. Ни разу.
– Знаю, – сказала Лена и заставила себя дотронуться до его руки. – Это я понимаю, Марк.
Выражение его лица смягчилось, и он сказал:
– Я ее к этому не принуждал.
– Верю.
– Она первая начала, – сказал он. – Это она пришла в мою комнату. Это она начала меня целовать, это она стала меня трогать.
Лена кивнула, потому что только это она и могла сделать.
– Она меня очень хотела. Я просто…
Он покачал головой и зажмурился, словно стараясь вернуть воспоминания.
– Тогда мне все казалось нормальным. Ведь она меня хотела. Я это чувствовал. То, как она брала меня за шею и притягивала к себе.
Лена проглотила подступившую к горлу желчь.
– Когда я трогал ее и был с ней, – сказал Марк, – то чувствовал себя цельным, законченным, понимаешь? Казалось, что все наконец так, как следует.
Он прикрыл глаза рукой.
– Она была очень хороша. Где она всему этому научилась?
Казалось, он ждал от нее честного ответа, но Лена молчала.
– Я хочу сказать… ты ведь видела моего отца. Не похоже, чтобы он в этом разбирался.
Марк покачал головой.
У Лены невольно вырвалось:
– Твой отец тоже с ней спал?
– А то! – сказал он, словно обращался к круглой дуре.
Лена прижала руку к животу. Она думала о бедной Лэйси Паттерсон и о том, через какой ад она, должно быть, прошла.
– Расскажи мне о Дженни, – сказала она.
Марк невесело рассмеялся.
– Да, Дженни, – сказал он. – Я был с ней пару раз.
Он помолчал.
– Она была очень милой. Ну, я тебе об этом уже говорил.
– Она была тебе хорошим другом.
– Да, – сказал он, в его голосе появилась насмешливая нотка. – Так оно и было, пока она нас не поймала.
– Поэтому она и наставила на тебя пистолет?
– Частично поэтому, – подтвердил он. – Но знаешь, возможно, она хотела остановить это. Она об этом говорила. Говорила, что хочет все прекратить.
– Она тебя ревновала?
Он медленно кивнул.
– Ей было больно увидеть это.
– Она видела вас вдвоем?
Он снова так же медленно кивнул.
– Мы были в моей постели, когда они с Лэйси пришли из школы.
У Лены едва не остановилось сердце. Она открыла рот, собираясь задать вопрос, но передумала. Она не хотела знать. Если бы в этот момент она могла пошевелиться, то убежала бы из комнаты, заткнув уши, чтобы больше ничего не слышать. Но на нее напал ступор, и она неподвижно сидела на диване, глядя на Марка, словно перед ее глазами только что произошла автокатастрофа.
– Мы были вместе, понимаешь? Кажется, это было перед Рождеством, как раз перед той дурацкой лыжной поездкой.
Он взмахнул рукой.
– Мама позволила мне пропустить школу. Мы провели целый день вместе.