Вдова его величества

Катарина листала страницы альбома, пытаясь сосредоточиться на работе. В ней она когда-то находила и утешение, и успокоение, а вот теперь руны рассыпались, что жемчуг с порванной нити, а она, Катарина, все никак не могла понять, где этот разрыв. И что она делает неверно.

Впрочем, положа руку на сердце она не больно-то и старалась. Так, сидела с альбомом, создавая иллюзию занятости, а сама разглядывала место, в котором ей предстояло провести остаток дней.

Дом за спиной ощущался мрачною громадой, почти лишенной жизни. То тут, то там в ней вспыхивали искры силы, и стало быть, Джио с магом начали работу. Суетились нанятые женщины, приводя в порядок внутреннее убранство. И это обилие чужих людей пугало Катарину.

А вот на террасе было тихо.

Спокойно.

Эта терраса словно возвышалась над заросшим садом, а с ним и над холмом, где стояло поместье. Сквозь зеленую пелену деревьев виднелись и дорога, и тень города, о котором Катарине помнилось лишь, что он был. Быть может, потом, когда она окончательно свыкнется с этим местом, Катарина и найдет в себе силы пройтись до города.

Или не пройтись? Экипаж нужен, как и лошади. Вороные, как те, что летели по дороге, поднимая клубы пыли. Катарина закрыла альбом и коснулась медальона на шее. Что-то подсказывало, что вот эта легкая коляска появилась вовсе не случайно.

Гости? Еще одни соседи?

Оказалось, хуже – родственники.

– Деточка, – пухлая женщина с невероятной для ее габаритов легкостью выбралась из коляски. – Как я рада тебя видеть! Обними же свою тетушку… Господи, счастье-то какое… не могу поверить, что я действительно тебя вижу! Я ведь вижу?

– Не знаю, – робко заметила Катарина. – А вы видите?

– Определенно. – Женщина поднесла к глазу лорнет и прищурилась. – Вылитая матушка! Моя сестра, мир ее праху, всегда отличалась просто удивительной красотой. А вот я больше в батюшку пошла, да… но ничего…

– А вы…

– Леди Терринтон, но ты можешь звать меня тетушка Лу, – женщина помахала рукой. – Кевин, Гевин, бездельники, немедленно выбирайтесь и поприветствуйте кузину, как она это заслужила.

Катарина подумала, что она, верно, сходит с ума, потому как знать не знала эту пухлую женщину в ярко-желтом наряде, который можно было бы назвать элегантным, если бы не обилие оборок.

Меж тем из коляски выбрался смуглый брюнет.

А затем и второй, отличавшийся от первого лишь цветом джеркина[1 - Короткая мужская куртка в Англии XVI в. (Здесь и далее прим. авт.)].

Катарина закрыла глаза, искренне надеясь, что и женщина, и ее брюнеты, разглядывавшие Катарину с немалым интересом, исчезнут.

Но нет.

– Дорогая, тебе дурно? Ты, верно, еще не привыкла к нашему климату, – тетушка Лу всучила зонт одному из брюнетов, Кевину или Гевину, Катарина так и не поняла, а сама подхватила названую племянницу под руку. – В колониях ведь все иначе, верно? Ах, помню, дорогая моя сестрица там тоже первое время изрядно мучилась. Все жаловалась то на солнце, то на насекомых, то на слуг… а ты никого не привезла с собой? Говорят, что нынче мавры в моде… идем, дорогая, в дом. На тебе лица нет… Кевин, займись багажом.

– К-каким?

– Нашим, – тетушка Лу ущипнула Катарину за щеку. – Неужели ты могла подумать, что я брошу сиротку одну?

Сиротка была бы очень даже не против остаться в одиночестве.

– Нет, нет и еще раз нет! Я ведь понимаю, как тяжело тебе пришлось. Потерять сперва родителей, а потом мужа… не представляю, что было бы со мной, если бы с моим Гарольдом произошло…

Этот громкий голос заполнял, казалось, все пространство, не оставляя места иным звукам. И Катарина сделала глубокий вдох, чтобы сказать:

– Простите…

– Это ты нас прости, – тетушка Лу огляделась. – Нам следовало встретить тебя в порту, но… мой Гарольд был так занят, а оставить его без присмотра?! О нет… и у Кевина как раз помолвка расстроилась… да и письмо твое несколько запоздало. Это бывает. Боже… я платила, чтобы за домом присматривали, но подумать не могла, что его настолько запустят!

Катарину наконец отпустили, чем она воспользовалась, чтобы отступить от родственницы на шаг.

– Ничего, дорогая, мы все исправим. Я помогу тебе.

– Не надо…

– Не стоит. Мы ведь родственники, а родственники должны друг другу помогать. Гевин, немедленно возвращайся в город. Нам понадобятся горничные, но толковые, а не смазливые. Не хватало тут из дома устроить невесть что…

– Вы кто? – мьесс Джио, наблюдавшая за суетой из тени, решилась-таки эту тень покинуть.

– А вы? – тетушка Лу вновь вскинула лорнет. – Катарина, деточка моя, изволь объясниться…

– Это моя тетя… другая тетя, – вовремя оговорилась Катарина. – Мьесс Джио.

– Магичка? – тетушка Лу скривилась. – Дорогая, магичка – не лучшая компания для молодой незамужней женщины.

– Какая уж есть, – Джио сумела встать между Катариной и тетушкой. – А вы…

– Леди Терринтон. – Лорнет уперся в грудь Джио. – Если вы слышали, конечно…

– Конечно, слышали. Как можно было не слышать… – это прозвучало почти издевкой. – Помнится, вы некогда были весьма… строги к своей сестре.

Катарина окончательно перестала понимать что-либо. Она тихонько отступила вбок, но лишь затем, чтобы оказаться рядом с брюнетом. Кевин? Гевин?

– Рад познакомиться, милая кузина, – ее ручкой завладели и поднесли к губам. Поцелуй, который остался на коже ожогом, длился как-то совсем не по-родственному долго. – Прошу простить матушку, она порой излишне эмоциональна. И энергична. Я говорил, что стоит предупредить, но увы, если матушка приняла решение, то уже не отступит.

– Ничего, – руку Катарина спрятала за спиной.

– Вы в колониях так загорели? – осведомился второй брюнет, заняв место слева от Катарины. – У нас здесь в моде бледность, но ваши веснушки выглядят просто очаровательно…

– Спасибо. – Она чувствовала себя взятой под стражу.

– …Я была на стороне родителей, как и подобает послушной дочери… но со временем…

– Простите, – Катарина заставила себя сделать шаг вперед. – Мне немного дурно… климат… непривычный… еще…

По лестнице она поднималась медленно, сохраняя остатки достоинства, и лишь оказавшись наверху, позволила себе выдохнуть.

Проклятие! Ее уверили, что та женщина, которая подарила Катарине имя, сирота. И похоже, были правы. Но вот о наличии других родственников могли бы и предупредить.

И как теперь быть Катарине?

Она заперлась в комнате и, прислонившись к двери, стояла. Кусала губы. Чувствовалось, что избавиться от любимой родни будет непросто. Тетушка Лу не похожа на женщину, которая этакое оскорбление спустит. Оставить? И ее, и эту парочку кузенов, что появились неспроста, но… почему?

Когда дверь между комнатами открылась, Катарина спросила: