Еловый блокнот

И труслив – променяет. Знаешь, сегодня сны
Стали вещими, словно перья ведуний-сов.
Как следы ног босых на песке до волны чисты
И пусты, и прозрачны, как будто их пишет Бог.

Если хочешь, чтобы сбылись мечты – до зари и в миг,
Надевай-ка лыжи пошире, точи стрелу.
Лось волшебный и, если поймаешь его, старик,
Можешь пожаловать ты к моему столу.

Простая

Волосы цвета пепельной гречки. Сидит, смотрит.
Такая простая… Просто прощает быстро.
У желтой и узкой речки. А было горе.
А было – и сплыло. Обманутая невеста.

Просто она уйдет за поля, поплачет.
Она не ведала зла, молилась Богу.
Она всегда любила небо, а, значит,
Оно не предаст, ведь добра в этом небе много.

Ее обижали не раз: били точно, метко.
Она уворачивалась, свою боль качая.
Какое же странное это пряное лето.
Просто простая она, как цветок молочая.

Просто прощает она, не умеет подолгу злиться,
Все люди, как люди. И все совершают ошибки.
Глаза у нее, как у дикой пугливой птицы,
И пуговка на сарафане плохо пришита.

Она знает небо. И небо ее тревожит.
Сидит, обхватила плечи, глядит, дрожа.
«Я верю в чудо, чуткий всесильный Боже!
У тебя, как у неба – всепрощающая душа».

Земля кашалотов

В этой земле кашалотов – свои интриги.
Я в черном сегодня. Вереск начал рыжеть.
Упали к ногам босым немые вериги.
Тепло и уютно в божественном гараже.

Я пахла медом однажды. Теперь – разлукой.
Липовый мед на руках – небесно-тягуч.
Еловые сказы впитались в дорожную муку,
В дорожную луку седла годовалых туч.

Врата далеки, как потертые звезды над морем.
Марии Египетской слышу шаги по песку.
Мы спорим. И истина счастья рождается в споре,
Которую я, обрести, словно свет, не могу.

Косатка

Мы с тобою с одной планеты: наша кожа покрыта жизнью,
Где-то кровью, а где-то потом. Мы одеты в морскую сбрую.
Мы скитались с тобой по свету.
Только нам не рады на пристани.
Интересно быть кашалотом? Разрезать волну ледяную?

Так давно расставлены сети. Ты обходишь их, как вулканы.
Ну, а я стремлюсь за расплатою в самые жаркие точки.
Черно-белая ловкая леди: Индостан, Норвегия, Гана…
Разрывающая артерии, убийца, кит-одиночка.

Мы дрейфуем по разному радиусу, огибая вершины мира.
Ты волнуешь меня харизмой, а я на нее так падка.
Кашалот! Погляди! Я каюсь.
Злейший хищник – химера, гидра!
Это пишут так журналисты. Кашалот, я твоя косатка.

Ты не злодей

Ты не злодей. Это другой уровень. Но и я не Прометей.
Моя печень давно превратилась в воспоминание.
Эй! Если ты слышишь меня, пожалуйста, не робей,
Дети – цветы жизни, а не моя мания.

Прячешься за куст, тревожно сцепив уста.
А я считаю волны до прибытия корабля.
Но корабль разбился о камни сирен,
и совесть твоя чиста —
Совесть зеленоглазого жестокого короля.

Пью апельсиновый сок и верю – Господь со мной —
В моей комнатушке среди бледнолицых глыб.
Ты знаешь, это как статуе – быть одной.
Это так просто, когда направляют в Лимб.

Дают путевку. Я рыла ногтями дерн.
И летом ждала тебя на Свечном – двенадцать часов —
На пекле, в бездушной топке, как липкий вор
Кралась в твой потухший хлев и кошмарный сон.

Будь счастлив! Руби наш редчайший еловый лес,
Сиди в гараже, отрекайся, как встарь, – живи!
Орел меня исклевал. Прилетал с небес.
А нынче мои небеса – погребли.