Песни Птицы Гамаюн

– Слава Земле нашей! – гремел голос Доброслова.

– Слава!

Гамаюн несколько раз взмахнула золотистыми сверкающими крыльями, словно разминая их, и остановила взгляд своих изумрудных глаз на Даньке.

– Благодарю тебя, Гамаюн! Никогда не забуду тебя и твою помощь. Скажи мне что-нибудь на прощание, – прошептал он. И она пропела в ответ:

Помни предков, Землю-Мать береги,

Беззащитным и больным помоги!

Содержи в порядке дом, ум и тело,

Если взялся – заверши всяко дело.

Помни, что любовь – есть одна суть,

Светлым будет у тебя жизни путь!

Не прощаюсь я с тобой, милый мой,

В сердце я всегда в твоем, Гой!

Данька кивал в такт ее словам, прижав руки к груди, и изо всех сил старался не заплакать. Его подруга Ясна сидела рядом, обхватив колени руками, лицо ее играло румянцем, она не отрываясь смотрела на птицу Гамаюн, которая расправила огромные сияющие крылья и освещала собравшихся в кругу людей ярче солнца. Лица их светились благодарностью, и Данька отлично понимал, что они чувствовали, и это было просто невероятно – полное единение.

Помощник Доброслова, который все это время стоял поодаль, вошел в круг, прошелся, ударяя в свой огромный бубен, и на финальном ударе вновь взметнулся ввысь сноп искр от костра, и Гамаюн легко и стремительно взмыла в ночное небо, блеснула высоко, словно комета, и исчезла из вида.

Как только все закончилось, всем раздали по кусочку от большого каравая, с которым обходила круг женщина во время начала обряда, и все стали расходиться по домам. Подошла Зарянка, которой очень шла панамка с красным маком, Данька подхватил ее на руки и немного покружил. Девочка со смехом убежала, а Ясна серьезно сказала:

– Пойдем, Данька! Пришла пора расставаться…

– Пора…

Они неспешно дошли до опушки леса, где в первый раз увиделись. Вспомнили, как Ясенка бегала от него, дразнила и пугала копной крапивы, как Данька был убежден, что это сон и только.

– Ну что ж … – начала девочка, – я рада, что встретила тебя! Было правда здорово, ты мне столько всего интересного поведал и показал.

– Ясенка, я тоже! И уж молчу, сколько всего полезного ты рассказала мне. А уж Гамаюн… Это потрясающе! Мне на всю жизнь ее мудрости хватит. Как же теперь? Я не смогу больше попасть сюда? Откуда ты знаешь? Почему Доброслов попрощался со мной, будто насовсем?

– Не ведаю я, Данька, только сказывал он, что нынче ты воротишься к себе.

– Значит, ничего не изменить? – с горечью спросил мальчик.

– Снова ты кручинишься вместо того чтобы радоваться. Помнишь, ты сам сказал, что без Серого Гуги ты бы и не попал сюда… Доверься Року!

– Я доверяюсь… Прощай, Ясенка!

– Прощай, Данька!

Они крепко обнялись и хором прокричали:

– Кр-р-ра-а-апива-а!

Глава 17

Пробудился Данька легко, опустил босые ноги на цветастый коврик, который подарила ему Ясна, и вдруг понял, что последние несколько дней только и делал, что торопился. То искал кота, то бегал по рынку, покупая Зарянке подарок, то перерыл полдома в поисках слайдов и фотографий. Зачем он так спешил? Ведь мог бы насладиться всеми этими моментами, смаковать их! А теперь что?

Пустота какая-то. Он еще раз посмотрел на свои ноги и пошевелил пальцами. Интересно, как там поживает Флинт? Прошла ли его нога? Успеют ли они до отъезда в город достроить свой шалаш? Кстати, надо узнать, когда они уезжают, ведь надо будет собирать вещи. Август подходил к концу, скоро школа…

В следующие несколько дней произошла масса событий. Во-первых, проводили гостей. Маленький Тимур и тут умудрился насобирать целую кучу камешков и распихать их по карманам. Это вовремя заметили, но поскольку малыш наотрез отказался их оставлять, было решено переложить коллекцию в багаж. С собой гостям собрали гостинцы: ароматные сушёные травы и ягоды, баночки с земляничным и малиновым вареньем, хрустящие маринованные огурчики и крошечные белые патисончики.

Нога Флинта зажила довольно быстро – ушиб оказался несерьезным, мальчишки успели крепко подружиться. Примечательно, что Полундра и Флинт, которые поначалу враждовали больше всех, стали лучшими друзьями. Штаб-шалаш был достроен очень скоро, благо удалось восстановить чертежи, а Данькин папа снабдил инструментом и кое-какими строительными материалами. Когда все было готово, друзья не вылезали из домика, делая перерыв только на сон. Даже еду каждый приносил с собой, и они устраивали роскошные пиры. А еще Мишка притащил из дома самую настоящую подзорную трубу на трех тоненьких ножках, и все по очереди несли дозор, вглядываясь в улицы поселка.

В последний день перед отъездом ватага устроилась на краю шалаша, мальчишки обняли друг друга за плечи, и Данькина мама сделала несколько памятных фотографий, которые друзья договорились распечатать и повесить у каждого дома. А следующим летом решили непременно усовершенствовать шалаш! Утеплить и поставить окна, дверь и, может быть, даже небольшой телевизор на батарейках.

Так и кончилось волшебное лето.

***

Сентябрь встретил школьников теплой погодой и золотистым убранством деревьев. Во дворе школы, где учился Данька, собрались учителя, дети и их родители. Все немного суетились перед торжеством. Первоклашки, словно воробушки, сбились в стайки возле классных руководителей, которые держали в руках таблички: «1А», «1Б», «1В». Нарядные родители, банты, пышные астры и стройные гладиолусы всевозможных оттенков, гул голосов, смех и, наконец, хрустальный перезвон колокольчика – первый звонок.

Данька давно уже стоял вместе со своим классом, успел перекинуться парой слов с мальчишками, поделиться летними приключениями, рассмотреть новеньких – как сказали, их будет трое. Один из нах испуганно озирался вокруг, и Данька подмигнул ему, словно подбадривая. Еще одна девочка к классу не подходила, стояла со своими родителями, и все ее внимание занимала маленькая лохматая собачка. Наверное, подарили ей в честь нового учебного года, и чтобы перемена школы была не такой тяжёлой.

Данька оглянулся на своих родителей – они махали ему и радостно улыбались. Подбадривали и волновались, ну прямо как в первый раз. Даже маленькая Любава строила ему смешные рожицы. Он тут же вспомнил Зарянку. Как ни старался Данька загрузить себя хлопотами по подготовке к новому учебному году, все равно постоянно возвращался мыслями к волшебной деревне, Гамаюн и Ясне. Тосковал.

Он глубоко вздохнул, послал родителям и сестре воздушный поцелуй и двинулся вместе с другими ребятами в класс. Там он сел за свою парту возле окна и, слушая вполуха речи классного руководителя о дисциплине, возложенных на них надеж и скорых контрольных, разглядывал желтые кленовые листья, раскачивавшиеся за стеклом.

Его отвлек от этого увлекательного занятия стук в дверь. Она немного приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась взлохмаченная девчачья голова с огромным бантом, который, вопреки сложившейся традиции, почему-то был ярко-красного цвета.

– Можно войти? – спросила девочка и, не дожидаясь ответа, юркнула прямо к учительскому столу.

– Познакомьтесь, дети! Это Таня Доброва, она будет учиться в нашем классе. А ты, Таня, постарайся больше не опаздывать.

Точно, новеньких одноклассников было во дворе только двое, а должно быть трое! Данька пригляделся к новой ученице и от удивлений даже открыл рот – внешне девочка была похожа на Ясну, как сестра-близнец, только не было ее длинной косы – огромный красный бант еле держался на коротеньком черном хвостике, а пушистая челка растрепалась во все стороны – вероятно, она бежала. Единственное свободное место в классе было за Данькиной партой, и он смотрел, как его давешняя подруга идет прямо к нему.

– Ясна?! – прошептал он в восторге, когда она устроилась рядом.

– Почему это все сразу ясно? – спросила девочка голосом Ясенки и посмотрела на него серьезными зелеными глазами. – Меня зовут Татьяна!