Мой Альфа

– Да живой, он живой. Возник один спор, по поводу… Тебя это не касается! Лучше расскажи, ты в его стае? – спросил отец.

– Нет, я свободный волк, – папа улыбнулся.

– Маугли, что ли? Ты ещё скажи: «Я волк свободного племени!» Но теперь нет. Я беру тебя под опеку. Светлана может остаться, может уезжать. Позже устроим тебе крещение.

– И не подумаю, я никому не подчиняюсь, тем более горепапаше. – Он перемахнул через стол, схватил меня за шею, припер к стене.

– Думай, кому и что говоришь! Я не посмотрю, что ты моя дочь!

– Отпусти её! – мама колотила его руками, но ему это, как мёртвому припарка.

– Я не боюсь тебя! Никто не лишит меня свободы!

– Смелая девочка! Моя кровь! – улыбнулся он. – Не боишься, говоришь? А если я твоей матери что-то сделаю? Так тебе страшно будет?

– Мерзкий подонок! – так очень страшно. Я никогда не прощу себе, если с мамой что-то случится. Опустила глаза, признавая свое поражение.

– Это низко. Ты знаешь?

– Мне пофиг! – он довольно лыбился.

– Хорошо, я пройду крещение, – по крайней мере притворюсь, что покорилась. А потом подумаю о плане побега.

Дежавю? Сбежать от одного тирана, чтобы попасть в лапы к другому?

Виктор подобрел, опустил меня на пол и обнял.

– Добро пожаловать в семью, дочь.

Скорее: добро пожаловать в ад.

Но ничего, я выкручусь, где наша не пропадала?

От папочки

Девятнадцать лет назад эта женщина, Светлана, свела меня с ума. Я тогда только вступил в должность, ехал в машине с очередной бабочкой-однодневкой, с конкретной целью. Решил показать себя романтичным, остановился возле киоска с цветами.

Перед первым сентября, всё цветы разобрали, остался один букет с красными розами.

Там я и встретил её: стройную, невероятно красивую. Попросил букет.

– Вы не видите, что я первая сюда пришла?

– Вижу, очень отчетливо, – прошелся по фигуре взглядом, остановился на стройных длинных ногах. Сразу пришла навязчивая картинка, как она будет обнимать меня ими. – Предлагаю обмен: букет ваш, если вы пойдете со мной, – улыбался, предвкушая её согласие.

– И не подумаю, – фыркнула она. Что?! Мне никто никогда не отказывал! Рассвирепел.

Она забрала букет, окатила меня таким презрительным взглядом, как помоями облила.

Злился, была задета моя честь. Поставил цель покорить ее.

Два гребаных месяца таскался за ней, дарил бриллианты, норковые шубы, присылал заказы из дорогого ресторана, цветы.

Цацки швырнула мне в лицо, шубу отдала бедным, цветы и обеды отправились на мусорку. Её не впечатляли ни мое высокое положение, ни мир, который готов был бросить к ее ногам.

А я ни о чём думать не мог, только о ней. Совсем забыл про свою фаворитку, Веронику, забил на других баб, на должность.

Когда она стала встречаться с каким-то сварщиком с завода, моему терпению пришел конец. Я рвал и метал, меня, такого завидного жениха, променяли на какого-то сварщика. Я просто велел засунуть ее в машину и везти к себе.

Я знаю, как мы, оборотни, привлекательны для других и Света не выдержала, сдалась.

Я стал первым мужчиной, решил, что единственным. Я придурок, жениться на ней хотел, за кольцом поехал, а она сбежала. Идиотка!

По всему свету искал ее все эти годы. И вот… она сама пришла, ещё и с МОЕЙ дочкой. Лицом Амелия была похожа на меня, а характером вся в мамочку, такая же строптивая.

Я так долго хотел ребенка, кучу баб перебрал для этой цели, а оказывается, дочь мне родила единственная любимая женщина. Как только увидел её, понял: никуда не пущу, королевой будет жить со мной. Из прошлого помню: Свету никак не удержать, опять сбежит, поэтому надавил, пригрозил.

На свою фаворитку забил, этой твари, долго вспоминать будут выходку с Аней. Вышвырнул её от греха подальше, чтобы не прибить.

Всю ночь ворочался, не мог уснуть. В моём доме женщина, которая сводит меня с ума. Не замечал её морщинок возле глаз, руки, что были в мозолях от тяжелой работы. Для меня она совершенство.

Вышел на кухню в одних боксерах, стесняться мне нечего, я еще молодым фору дам. Зашёл и столкнулся с ней.

На Свете: ночная сорочка, одетая на голое тело, через которую хорошо видны были её возбужденные соски.

Неужели, у нее никого не было? И я последним был для совершенной, строптивой женщины, что так крепко схватила меня за яйца и не отпускала.

Она почувствовала опасность, отступала, хотя я видел, как она меня желала.

Не в этот раз! Подхватил её на руки посадил на кухонный стол. С больным урчанием покрывал поцелуями шею, губы, покусывал, посасывал.

Она сдалась, потеряла контроль, ещё бы! Столько лет мужика было.

– Виктор, нет! – крикнула она, когда я приспустил боксеры и нацелился на неё.

– Да, Светик. Да! – одним толчком вошёл в нее, и взвыл от наслаждения, крепко сжимая её попку, таранил своим поршнем, целовал, до боли сжимал её, хотел оставить на ней отметины, заклеймить, чтобы она смотрела в зеркало и помнила, кому принадлежит. Ее стоны окончательно сорвали мне крышу.

– Моя! Слышишь? Только моя!

Кухню наполнили наши порочные стоны, бьющиеся друг о друга тела.

Она застонала, сжимая мой член, выпил её крик поцелуем, ждал, когда она насладится, поймёт, что потеряла.

– Виктор… Это была ошибка, – едва пришла в себя и сразу начала брыкаться

Ее грудь вздымалась, она часто дышала, как после пробежки.

Два толчка и я догнал её, укусил за плечо, не мог сдержать нахлынувших чувств. Она пришла в себя, пыталась сбежать. Кто ей даст?