Сотня: Сотня. День 21. Возвращение домой

Суточное освещение на Уолдене было более скудным, чем на Фениксе, поэтому, хотя технически уже наступило утро, в коридорах по большей части было темно. Гласс не могла сказать, куда ведет ее Люк, и сжала в кулаки руки, чтобы они случайно не попытались дотянуться до любимого.

В конце концов, Люк остановился перед еле различимой в полутьме дверью, вытащил из кармана предмет, который Гласс не смогла разглядеть, и поднес его к сканеру. Раздался характерный звуковой сигнал, и дверь отъехала в сторону. Внутренности Гласс скрутило, когда она поняла, что, куда бы Люк ее ни привел, он оставил за собой след, залогинившись и введя код доступа. Она не могла спокойно думать о том, что может случиться с Люком, если Совет установит его связь с беглой преступницей.

Но выбора у нее не было. После того как она попрощается с мамой, ей останется только ждать, когда ее найдут охранники. Она не станет пытаться снова увидеть Люка, не будет просить его рисковать ради нее. Только не после того, что она совершила.

В помещении еле-еле мерцал слабый свет, освещая грязно-желтым какое-то незнакомое Гласс оборудование.

– Где это мы? – спросила она, и эхо подхватило ее голос.

– В одной из старых мастерских. Когда-то здесь чинили сделанное на Земле оборудование, пока его не заменили. Я иногда прихожу сюда позаниматься.

Гласс хотела было спросить, чем это охранник занимается в таком месте, но оборвала себя. Она вечно забывала, что Люк попал в инженерно-техническую службу охраны, уже начав учиться на механика. Он редко говорил об этой стороне своей жизни. Оглянувшись на собственное прошлое, Гласс задним числом устыдилась, что не стремилась побольше узнать о мире, в котором жил Люк. Неудивительно, что он ушел к Камилле.

Стоя у огромного агрегата и сосредоточенно хмуря брови, Люк нажимал какие-то кнопки.

– Что это? – спросила Гласс, когда агрегат зловеще загудел.

– Лазерный резак, – ответил Люк, не поднимая глаз.

Гласс прижала запястье с браслетом к груди.

– Ни за что! – сказала она.

Во взгляде Люка в равных пропорциях смешались удивление и злость.

– Никаких споров. Чем скорее мы снимем с тебя эту штуку, тем выше будут твои шансы спрятаться.

– А нельзя просто выяснить, как он отпирается?

Люк отрицательно покачал головой:

– Его надо распилить.

Гласс не двинулась с места, и он со вздохом протянул руку, маня ее к себе:

– Иди сюда, Гласс.

Но ее ступни словно приросли к полу. Хоть она и провела последние полгода, воображая, как Люк позовет ее к себе, в этих фантазиях никогда не фигурировали травмоопасные механизмы.

Люк приподнял бровь:

– Гласс?

Девушка сделала опасливый шажок вперед. Непохоже, чтобы у нее был выбор. Лучше уж станок Люка, подчистую срезающий ее кисть, чем инъекция смертельного яда в вене.

Люк похлопал по горизонтальной поверхности в центре станка:

– Клади сюда руку. – Он щелкнул переключателем, и агрегат загудел.

Гласс передернуло, когда ее кожа соприкоснулась с холодным металлом.

– Все будет в порядке, – сказал Люк, – я обещаю. Просто стой спокойно.

Слишком напуганная, чтобы говорить, Гласс только кивнула.

Гул продолжался, вскоре к нему присоединился высокий пронзительный скрежет. Люк произвел еще ряд каких-то манипуляций, а потом подошел и встал прямо напротив Гласс:

– Ты готова?

Она нервно сглотнула:

– Да.

Положив левую руку на ее запястье, правой Люк потянул в ее сторону какой-то рычаг. К своему ужасу, Гласс увидела тонюсенькую линию красного света, пульсирующую опасной энергией. Девушку затрясло, но Люк лишь крепче вцепился в ее руку, приговаривая:

– Все нормально, только не дергайся.

Красный свет приближался, и Гласс кожей почувствовала жар. Лицо Люка выражало сосредоточенность; не сводя глаз с запястья девушки, он неуклонно двигал лазер вперед.

Гласс сомкнула веки, собираясь с силами, чтобы терпеть мучительную боль, которая обрушится на нее, когда нервы потеряют контакт с кистью руки.

– Превосходно! – раздался посреди этого ужаса голос Люка.

Открыв глаза, девушка увидела, что ее запястье свободно, а браслет аккуратно распилен на две части.

Она снова могла дышать, и ее дыхание было неровным:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – Люк улыбнулся ей. Его рука все еще сжимала ее руку.

Когда они выскользнули из мастерской и пошли обратно к крытому переходу, никто из них не произнес ни слова.

– Что случилось? – шепнул Люк, увлекая Гласс за угол, туда, где начиналась лесенка, более узкая и темная, чем любая лестница на Фениксе.

– Ничего.

Раньше Люк нагнулся бы, взял ее за подбородок и смотрел ей в глаза, пока она не хихикнула бы. «Рапунцель, ты кошмарная врунишка», – сказал бы он, намекая на сказку про девушку, волосы которой, стоило ей солгать, вырастали до пят. Но на этот раз ложь Гласс просто повисла в воздухе.

– Как тебе жилось? – спросила она наконец, когда у нее больше не осталось сил молчать.

Люк поглядел на нее через плечо и вскинул брови:

– Ну, ты знаешь, если не считать того, что меня бросила любимая девушка, а потом лучшего друга казнили за пустяковый проступок, в общем и целом неплохо.

Слова как обухом ударили по голове Гласс, и она вся сжалась. Никогда раньше в голосе Люка не было столько горечи.

– Но, в конце концов, появилась Камилла…