Воронихи

И он с преувеличенной небрежностью взгромоздил поднос на стол.

– А ты что, уже на втором курсе? – спросила Виви.

– На последнем.

– И как же вышло, что ты до сих пор не научился готовить съедобные вафли?

Мейсон изобразил обиженный вздох.

– Как ты можешь так говорить, даже не попробовав мой шедевр?

И, не спросив разрешения, потянулся к ее тарелке, чтобы отрезать себе вафли.

Щеки у Виви вспыхнули от такого интимного жеста, но она не обратила на это внимания и тоже собралась отрезать себе кусок, когда Мейсон проглотил то, что было у него во рту, и скорчил гримасу.

– Ага, вот видишь?! – сказала она, опустила нож с вилкой и взяла кусок бекона.

Мейсон ухмыльнулся.

– Ну, а тебе что нравится? Помимо бомбежки людей чемоданами и сжигания вафель? Ты из тех первокурсников, которые расписали все четыре года наперед, или из тех, кто три раза за учебу меняют специализацию?

– Наверное, из вторых. Мне всю жизнь и неделю не удавалось распланировать, не то что несколько лет.

– Серьезно? – Он с новым интересом уставился на Виви. – А почему?

Чтобы потянуть время, она сделала глоток кофе. Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать этому славному парню о матери, которая ей всю душу вымотала.

– Мое детство было несколько… необычным. Мы часто переезжали, иногда – совершенно неожиданно.

Виви приготовилась увидеть на его лице растерянность (а то и жалость) и была удивлена, когда оно стало мечтательным.

– Должно быть, здорово, когда можно время от времени начать все с начала.

– Поверь мне, такие штуки быстро приедаются.

– Да, но если в старой школе были неприятности, в новой можно попытаться вести себя совершенно иначе. Можно примкнуть к готам и писать с ними мрачные стихи, или заняться фехтованием, или всегда ходить в цилиндре и монокле.

Виви склонила голову набок и нахмурилась:

– Может быть… если дело происходит в восемьдесят четвертом году прошлого века.

Мейсон засмеялся.

– Тоже верно. Но, думаю, есть что-то в том, чтобы обзавестись друзьями, которые не знакомы с тобой с пеленок и не считают, что знают тебя лучше, чем ты сам.

Виви обдумала эту идею. С одной стороны, она что угодно отдала бы за друзей, которые бы настолько хорошо ее изучили. А с другой стороны, здорово совершить что-то необычное – например попытаться вступить в сестринство – и знать, что никто не удивится и не осудит тебя за это.

– А что бы ты тогда сделал?

– Точно не знаю, – сказал Мейсон, положил на стол вилку с ножом и провел рукой по вьющимся волосам. – Возможно, в этом и проблема. – Он улыбнулся и покачал головой. – Прости, слишком серьезный разговор для завтрака.

– Это считается серьезным? – поинтересовалась Виви. – По мне так просто светская беседа для продвинутых.

– Тебе придется еще многое узнать о жизни Юга, лапочка, – проговорил Мейсон, сильнее обычного растягивая слова, чтобы подчеркнуть местное произношение. Виви знала, что он ее поддразнивает, но от слова «лапочка» в груди сладко заныло. – За завтраком тут позволено говорить только о жаре и результатах спортивных состязаний.

– Ну, сегодня не так уж и жарко, в спорте я не разбираюсь, так что, пожалуй, мы должны сидеть и помалкивать. – Она действительно помолчала и добавила: – Или прикинуть, не поздно ли мне перевестись в Оберлин.

Мейсон засмеялся.

– Давай поговорим о тебе, новенькая. Что ты собираешься делать в Вестерли?

– Это под большим вопросом. – В любой другой ситуации она предпочла бы перевести разговор, чтобы не беседовать о таких личных вещах, но Мейсон смотрел на нее с таким искренним интересом, что не ответить правдиво показалось почти грубостью. – Наверно, я постараюсь найти что-то, что меня на самом деле сильно увлечет, знаешь, чтобы гореть. Что-то настоящее.

– Что значит «настоящее»?

– Ну, такое, что поможет мне понять мир, вроде экологии, истории или психологии. – Виви сделала паузу, ожидая, что собеседник раскритикует ее, но тот только едва заметно кивнул, продолжай, мол. – Я провела слишком много времени в обществе людей, которые отказывались принимать реальность. Мне не хочется бояться истины. В этом есть смысл?

– Да, – сказал Мейсон, медленно опуская голову.

Выражение его лица посерьезнело. Может, она зашла слишком далеко, и он гадает теперь, как прекратить разговор? Виви уже подумала, не сделать ли вид, что пришло сообщение от Арианы, чтобы дать юноше возможность сбежать, когда народу у них за столом прибавилось. Во всяком случае, Виви так казалось, пока на плечо Мейсона не легла рука и тягучий девичий голос произнес:

– Ах вот ты где! А я думала, мы встречаемся во дворе.

Это была та самая девушка с отборочной вечеринки, которая вручила ей бенгальскую свечу. Она наклонилась, чтобы поцеловать Мейсона в щеку, и сердце Виви сделало кувырок, как будто она только что шагнула через ступеньку на лестнице, не заметив этого. Только этого и не хватало.

– Блин, извини, потерял счет времени. – Ножки стула Мейсона заскрежетали по полу, когда он резко поднялся и подхватил свой поднос. – Сейчас вернусь, только унесу посуду.

– Все в порядке, – сладко проговорила девушка вслед поспешно удаляющемуся Мейсону, а потом повернулась к Виви. – Меня зовут Скарлетт. А ты вроде бы Вивьен?

– Да, только лучше Виви.

– Что ж, Виви, вижу, ты познакомилась с моим бойфрендом.

Последнее слово тяжело брякнулось в сознание Виви, подняв волну неловкости и разочарования. «Бойфренд». Разумеется, Мейсон уже занят. И, разумеется, не кем-нибудь, а Каппой.

– Да, он показал мне, как пользоваться вафельницей, – быстро пояснила Виви. – Я совсем не умею готовить.

– Он всегда такой джентльмен, – сказала Скарлетт, и из ее голоса пропала всякая медоточивость. – Ты очень смелая, надо же – явилась на завтрак в такой одежде! – Она кивнула на спортивные штаны Виви. – Я бы тоже хотела быть настолько… незакомплексованной.

Виви вспыхнула от смущения. Недовольная собой, она все еще искала колкий ответ, когда Мейсон вернулся и взял Скарлетт за руку.

– Постарайся не вляпаться в неприятности, Виви, – бросил он, прежде чем последовать за своей девушкой к выходу из столовой.

«Слишком поздно», – подумала Виви. Она уже примерно по колено в неприятностях.

Глава восьмая

Скарлетт