Безумно богатые азиаты

Сесилия вонзила ногти в предплечье мужа, разозлившись, что он проявляет подобный пыл, и встряла в разговор:

– А почему ваши дети летят отдельно, а мой сын с нами?

– А Китти? Она тоже полетит? – негромко спросил Алистер.

Все за столом в ужасе уставились на него.

– Ты совсем сбрендил?! – выругался на кантонском Эдди.

Алистер возмутился:

– Я уже ответил на приглашение. Да и Колин сказал, что с нетерпением ждет знакомства. Она звезда, и я…

– Ну, на Новых Территориях[40 - Новые Территории – одна из трех частей специального административного района Гонконг, помимо которой выделяют также собственно остров Гонконг и Коулун.] парочка идиотов из тех, кто смотрит дешевые мыльные оперы, может, и в курсе, кто она такая, но, поверь, в Сингапуре о ней слыхом не слыхивали, – прервал брата Эдди.

– Неправда, она одна из быстро восходящих азиатских звезд. Но это не столь важно. Я хочу, чтобы вся наша сингапурская родня с ней познакомилась, – брякнул Алистер.

Александра спокойно обдумала свое заявление, но решила выигрывать поединки по одному.

– Фиона права. Мы не можем одолжить самолет семьи Мин на два дня подряд! На самом деле я вообще считаю неуместным лететь на частном самолете. Кто мы такие?!

– Между прочим, папа – один из самых знаменитых кардиохирургов в мире! А ты, можно сказать, из сингапурской королевской семьи! Что такого, если мы полетим на частном бизнес-джете?! – воскликнул Эдди, так оживленно жестикулируя, что чуть было не ударил официанта, который подошел сзади и собирался выставить на стол целую башню бамбуковых пароварок с димсамами.

– Дядя Эдди! Аккуратно! Позади тебя еда! – заверещал его племянник Джейк.

Эдди бросил взгляд из-за плеча, а потом продолжил свою гневную тираду:

– Почему ты всегда так себя ведешь, мама? Как провинциалка какая-то! Да ты неприлично богата! Почему ты хотя бы изредка не перестанешь прикидываться дешевкой и не проникнешься ощущением собственной значимости?

Трое его отпрысков выглянули из-за рабочих тетрадей по математике. Они привыкли к отцовским вспышкам ярости дома, но он редко позволял себе такое в присутствии дедушки и бабушки. Фиона потянула мужа за рукав и прошептала:

– Потише! Пожалуйста, не говори о деньгах при детях!

Александра покачала головой:

– Эдди, дело не в том, что мне не хватает ощущения собственной значимости. Просто мне подобная расточительность кажется совершенно неуместной. И я не особа королевских кровей. В Сингапуре нет королей и королев. Смешно!

– В этом весь ты, Эдди. Хочешь, чтобы все в Сингапуре знали, что ты прилетел на самолете господина Мина, – вмешалась Сесилия, потянувшись палочками к димсаму со свининой. – Одно дело, если бы это был твой собственный самолет, но иметь наглость одолжить самолет на три перелета за два дня – это просто неслыханно. Лично я лучше заплачу за билеты.

– А Китти все время летает на частных самолетах, – заметил Алистер, хотя никто за столом не обращал на него никакого внимания.

– Ну, нам стоит завести собственный самолет, я это талдычу вам уже несколько лет. Папа практически полмесяца проводит в пекинской клинике, а я планирую значительно расширить свое присутствие в Китае в будущем году… – начал было Эдди.

– Эдди, в этот раз я вынужден согласиться с твоей матерью и твоей сестрой. Не хочу одалживаться у семьи Мин, – наконец заявил Малкольм. Ему нравилось летать на частных самолетах, но его тошнило от одной мысли о том, что придется взять джет Минов.

– Почему я пытаюсь сделать для этой неблагодарной семейки что-то хорошее? – пробурчал с отвращением Эдди. – Делайте что хотите. Можете даже втиснуться в экономкласс «Чайна эйрлайнс». Мне плевать. Моя семья полетит на самолете Лео. Это «Бомбардье Глобал Экспресс», огромный современный самолет. Там даже картина Матисса в салоне. Это будет потрясающе.

Фиона посмотрела на него неодобрительно, однако Эдди смерил жену таким суровым взглядом, что она удержалась от дальнейших возражений. Он проглотил пару роллов с хрустящей креветкой и властным тоном объявил:

– Я пошел. Важные клиенты ждут!

С этими словами он удалился прочь, а семья вздохнула свободно. Тони с набитым ртом прошептал Сесилии:

– Посмотрим, как все их семейство рухнет в Южно-Китайское море на экстравагантном бизнес-джете Лео Мина.

Сесилия, как ни пыталась, не смогла сдержать смешок.

7

Элинор

Сингапур

Несколько дней Элинор обзванивала знакомых по тщательно продуманной схеме и в итоге смогла вычислить источник неприятных слухов, касающихся сына. Дейзи призналась, что услышала сплетню от Ребекки Тан, лучшей подруги своей невестки, а та в свою очередь поведала, что пикантную новость принес ей брат Мозес, который учился в Кембридже с Леонардом Шаном.

Мозес рассказал Элинор следующее: «Я был в Лондоне на конференции. В последнюю минуту Леонард пригласил меня поужинать в своем загородном имении в графстве Суррей. Вы там бывали, миссис Янг? Ай-я, такое прекрасное место! Я даже не представлял, что его спроектировал Габриель-Ипполит Детайёр, тот же архитектор, который построил поместье Уоддесдон для английских Ротшильдов. Короче, мы ужинали среди всех этих ВИПов и членов парламента из Сингапура, и, как обычно, Кассандра Шан блистала. И тут вдруг ни с того ни с сего Кассандра громко объявила, обращаясь через стол к своей невестке Виктории Янг: «Ни за что не догадаешься, что я тут услышала… Ники встречается в Нью-Йорке с девицей с Тайваня, и теперь он везет ее в Сингапур на свадьбу к Ху». А Виктория и говорит: «Ой, ты уверена? С тайванькой?! Черт побери, он что, запал на какую-то охотницу за деньгами?!» Кассандра ответила: мол, не все так ужасно, как думает Виктория, и, по ее разведданным, это девушка из семьи Чу – ну, знаете производителей пластика на Тайване? Не то чтобы старый капитал, но, по крайней мере, одна из самых влиятельных семей Тайваня».

Если бы это был кто-то другой, то Элинор отмахнулась бы от пересудов, как от пустой болтовни занудных родственников мужа. Но это были слова Кассандры, а Кассандра всегда была абсолютно точна, недаром же ее прозвали Радио Азия Один. Интересно, откуда у Кассандры эти последние «разведданные»? Болтливая троюродная сестрица – последний человек, которого Ники посвятил бы в подробности личной жизни. Должно быть, Кассандра получила «разведданные» от своего шпиона в Нью-Йорке. У нее везде агентурная сеть, и все так и норовят подлизаться[41 - В южноминьском диалекте для таких случаев есть выражение, которое дословно переводится «три ноги» и может сопровождаться грубым жестом с использованием трех пальцев, словно держащих чьи-то гениталии. Соответствует западному выражению «лизать задницу». – Примеч. автора.], поделившись какой-нибудь горячей новостью.

Элинор удивилась не тому, что сын завел новую подружку. Ее поразило (вернее, разозлило) то, что она до сих пор пребывала в неведении. Все понимали, что Ник – завидный жених, и все эти годы вокруг него вился рой девиц. Конечно, Ник думал, что он скрывает их от матери! Впрочем, все эти девушки в глазах Элинор были пустым местом, поскольку она знала, что сын еще не готов к женитьбе. Однако в этот раз все было иначе.

Элинор давным-давно сформулировала одну теорию относительно мужчин. Она искренне верила, что для большинства особей мужского пола вся эта «любовь-морковь» и «поиски единственной» – несусветная чушь. Свадьба – это вопрос времени. Как только мужчина нагуляется и наконец готов будет остепениться, любая девушка, которая окажется в этот момент рядом, будет «той самой». Элинор видела доказательства тому снова и снова, да и сама подцепила Филипа Янга точно в нужный момент.

Все мужчины в этом клане склонны вступать в брак, переступив тридцатилетний рубеж, и Ники уже тепленький, можно брать. Если кому-то в Нью-Йорке известно о его романе и он действительно намерен привезти эту девицу на свадьбу лучшего друга, положение, возможно, куда серьезнее. Настолько, что сын намеренно умолчал о существовании этой девушки. Настолько, что тщательно продуманные планы Элинор могут сорваться.

Лучи заходящего солнца, преломляясь сквозь видовые окна от пола до потолка в недавно построенном пентхаусе на Кэрнхилл-роуд, заливали похожую на атриум гостиную ярко-оранжевым светом. Элинор посмотрела на вечернее небо, окинула взглядом колоннаду зданий, теснящихся вдоль Скоттс-роуд, и широкие просторы от реки Сингапур до верфи Кеппел, самого оживленного торгового порта в мире. Даже после тридцати четырех лет брака Элинор не принимала как должное возможность сидеть здесь и наслаждаться одним из самых желанных видов на острове. В ее представлении каждый человек занимал определенное место в социальной вселенной, которую она тщательно выстроила в своей голове. Как и большинство дам ее круга, Элинор могла встретить другого азиата в любой точке мира – скажем, застав его за поеданием димсамов в «Ройял Чайна» в Лондоне или столкнувшись с ним в отделе нижнего белья в сиднейском элитном универмаге «Дэвид Джонс», – и за тридцать секунд после того, как она узнавала имя и место жительства, Элинор применяла свой социальный алгоритм и высчитывала точные координаты местоположения нового знакомого в ее созвездиях. Все зависело от семьи и прочих родственных связей, от примерных доходов и источника состояния, а еще от семейных скандалов за последние пятьдесят лет.

Чу, владевшие заводом по производству пластика в Тайбэе, разбогатели совсем недавно, в семидесятых или восьмидесятых. Элинор раздражало, что она почти ничего не знает об этом семействе. Насколько они признаны в обществе Тайбэя? Кто родители этой девушки и сколько она унаследует? Элинор нужно знать, с чем она столкнулась. Сейчас в Нью-Йорке раннее утро, без четверти семь. Самое время разбудить Ники.

Элинор взяла телефон, держа перед собой в вытянутой руке дисконтную карту для международных звонков – так она делала всегда[42 - Китайцы из потомственной финансовой аристократии терпеть не могут тратить деньги на международные телефонные разговоры почти так же, как они ненавидят расходы на дешевые полотенца, бутилированную воду, гостиничные номера, дорогую западную еду, такси, чаевые официантам и все, что угодно, кроме экономкласса. – Примеч. автора.], – и прищурилась, глядя на крошечные циферки. Она набрала сложную серию кодов, прослушала несколько коротких звуковых сигналов, пока наконец ее не соединили с нужным номером. Через четыре гудка включилась голосовая почта Ника: «Привет, я не могу сейчас подойти к телефону. Оставьте свое сообщение, и я перезвоню при первой же возможности». Элинор всегда изумлялась, когда слышала американский акцент сына. Ей по душе был безукоризненный британский английский, на который Ник переключался, когда возвращался в Сингапур. Элинор сбивчиво заговорила в трубку: «Ники, где ты? Позвони мне сегодня и сообщи, каким рейсом ты прилетаешь. Уже все в мире знают, когда ты приедешь домой, кроме меня. Ты остановишься у нас или у бабушки? Пожалуйста, перезвони. Только не позже полуночи. Я сейчас приму золпидем, и минимум восемь часов ты меня не добудишься».

Она дала отбой, но почти сразу снова схватила трубку и в этот раз набрала номер мобильного телефона.

– Астрид, это ты?

– Тетя Элли! Привет! – ответила Астрид.

– У тебя все нормально? Голос странный.

– Я только спать легла. – Астрид откашлялась.

– А почему так рано? Ты заболела?

– Нет, я в Париже, тетя Элли.

– Аламак! Я и забыла! Прости, что разбудила тебя. Как Париж?

– Чудно!