Предание Темных: Вечность не предел

– Но как там проводят совет? Замок ведь закрыт много лет, его только снаружи смотреть можно.

– Был закрыт – поправляет он, и в голосе сквозит что-то, похожее на недовольство – а теперь открыли..

– Почему?

– На месте будет проще объяснить – отмахивается – там все разом понятненько станет.

* * *

Всю дорогу до замка я то и дело пытаюсь дозвониться до Лео, попеременно набирая на номер Сандры, если вдруг та ответит раньше и сможет меня успокоить, подтвердив, что мол да, так и так, друг добрался до них и сейчас просто принимает горячую ванну, поэтому и не отвечает.

Но они оба словно бы одновременно решили весь день прокататься в метро или вдруг растеряли зарядки от собственных мобильников.

Недоступен.

Абонент недоступен.

Недоступен.

Абонент недоступен.

Сколько раз я не набираю повтор, сколько терпеливо не выжидаю минут и не делаю это вновь – результат остается неизменным в обоих случаях.

Недоступен.

Черт возьми, я понимаю, телефон мог разрядиться. И бывают разные обстоятельства, что не можешь сразу же поставить его на зарядку. Но, черт возьми, даже наш многочасовой перелет уже завершился.. значит, даже если не к Сандре, то к любому другому месту ночевки Лео уже точно должен был успеть добраться. Добраться, заметить, что телефон вырубился (хотя бы потому, что сам, наверное же, собирался мне звонить – все-таки со стороны это и правда выглядело, как настоящее чертово похищение) и тут же поставить его на зарядку.

До сих пор этого не сделать он мог только в том случае, если нашлись дела важнее телефона. Важнее телефона в таком случае не может быть никаких дел.

Только проблемы.

Но даже если, допустим, проблемы с охраной аэропорта затянулись с Лео на такой неприлично огромный срок – то почему недоступна Сандра? Она-то осталась дома, без каких-либо видимых ближайших дел, со своей сестрой. Розетка рядом, зарядка под боком. Делать в деревне нечего, так что вырубленный мобильник она должна была заметить достаточно быстро.

Ну ведь и она недоступна.

Возможно, как повторила бы сама Сандра – я просто успешно себя накручиваю, выдумывая проблемы там, где их нет. Просто оттого, что за время проживания в замке привыкла – если что-то вдруг идет не так, значит за этим обязательно стоит большая проблема.

Но почему-то предчувствие говорит о том, что сейчас не тот случай.

Когда я уже, наверное, раз в сотый тянусь к мобильнику, едва оставив его в покое, Дуган не выдерживает (да и никто бы на его месте не выдержал – полчаса дергаюсь, хватаю-отпускаю мобильник, постоянно кого-то набираю, но ни разу не разговариваю) и вкрадчиво уточняет, нарочито небрежным тоном:

– Кому ты там названиваешь всю дорогу, Джени? – смешок – кавалеры покоя не дают?

– Тогда уж не они мне, а я им – натянуто улыбаюсь – но нет, не кавалеры. Да просто отлет получился.. слишком сумбурным. Не успела с другом попрощаться.. вот.. пытаюсь дозвониться.

– Да коль не дурак, все поймет – заявляет он – перелет, все дела, дело обычное. С утра позвонишь, вот и все.

– Да просто это ведь он трубку не берет..

– Ну может занят парень.

Я не хочу (и не вижу смысла) вдаваться в подробности моего отлета и в причины того, почему этот друг просто никак не может быть занят настолько, чтобы в течении часа не просто не ответить ни на один мой звонок, а даже ни разу не появиться в зоне доступа.

Но теперь неизменно в зеркале салона ловлю на себе любопытные взгляды Дугана (что очень скоро начинают нервировать, так как он еще тактично пытается их скрыть и всякий раз с нелепо-огромным опозданием отводит глаза, замечая мой взгляд в ответ) и решаю, чтобы отделаться от них, надо сменить тему и потушить его разогревшееся любопытство:

– Дядя Джон, а ты сказал, что на месте понятно станет, почему замок открыли. А может ты сам про него что знаешь?

– Я не историк, Джени – смешок – чтобы всякую абракадабру знать.

–Ты круче – усмехаюсь – комиссар полиции. И если там проводятся городские собрания, что-то точно можешь знать.

Кажется, мое замечание ему льстит.

Цокнув языком, словно бы действительно что-то припоминая, он говорит:

– Ну старая эта махина, это знаю..

– Да, его вроде бы построили году в.. – хмурюсь, пытаюсь вспомнить, что мы тем давним летом нарыли с Милли, собираясь поехать в тот замок.

– Году? – фыркает так удивленно, словно я завела разговор за точный месяц, день, минуту и секунду, когда был положен первый кирпич – нет, таких деталей точно не знаю, но что-то в районе 19-20 века, около того. Какой-то Шотет его построил, не из наших был..

(..ну же, крошка, поделись со мной своими секретами! расскажи, что ты сделала со стариком шотетом?!..)

Когда я понимаю, откуда мне вдруг знакома эта фамилия, в горле пересыхает. Совпадение?

(..я не верю в совпадения, джен, и тебе не советую..)

– Шотет? – переспрашиваю я, стараясь не выдать нездоровой заинтересованности именно после оглашения этой фамилии – а почему «не из наших»? Что это значит?

– Не американец он, иммигрант. То ли швед, то ли венгр, черт его знает, ну барон вроде был, это вроде да. Делать ему нечего было, вот и соорудил ту махину. Говорю тебе, Джен, когда денег становится хоть жопой жуй, люди с ума от безделья сходят. Уже не знают, куда тратить, и суют во все дырки и щели, затыкая ими даже то, что затыкать совсем и не надо было..

– Так и что Шотет? – аккуратно возвращаю дядю Джона на прежнюю суть разговора, совсем как мама в аэропорту, когда он забылся своим очередным словесным потоком – как замок заброшенным-то оказался, не знаешь? У него же наверняка были дети, внуки.. вряд ли бы кто бросил его. Даже если не жить – продать ведь за большие деньги можно.

– Ну это да – одна рука все еще на руле, второй задумчиво потирает щетину – были у него потомки, да только все как один – взгляд через салонное зеркало на меня и недвусмысленное движение пальцев у виска – со странностями.

– Психи?

– Ну не то чтобы.. ну в психушке никто не лежал. Зато им этот замок, как личный диспансер стал. Затворниками они в нем жили – наконец, удосуживается пояснить он – ни с кем не общались. Настолько ни с кем, что даже черт его знает, кем ему приходился последний жилец замка.. внуком, правнуком, племянником.. черт его знает.

Главное так и остается непонятным:

– Так и как замок-то в итоге забросили? – хмурюсь – если были потомки, и тем более, если они безвылазно в нем жили..

Дуган смотрит на меня с некоторым сомнением, словно я залезаю в те дебри, в которые залезать пока рановато. Это начинает нервировать – что, и здесь, в Америке, где «плюнь и в стопку», вновь появляются какие-то секретики? В Лэствилле, где таковых от моего рождения никогда не было?

Где все настолько прозрачно, что без всяких желтых газет и сенсационных разоблачений узнаешь, с кем жене изменяет мэр и кто сколько тянет из городского бюджета?

– Последний потомок уже лет двадцать назад умер – в итоге говорит он – завещания не нашли, родственников тоже. Детей, вроде, не было у него. А по законам Лэствилла в таком случае никто и не имеет право трогать недвижимость ровно двадцать лет. На случай, если наследники вдруг объявятся.