Космические бродяги

И год за годом эти сцены должны были повторяться. Юноши и девушки, от пятнадцати до двадцати лет, цветы Федерации, сто тысяч из них, должны умереть страшной смертью, чтобы спасти человечество. Теперь предстояло выбрать жертву второго года.

В своей лаборатории, удаленной в самое сердце дикой природы Адирондаков, Клифф и Кей неистово работали.

– Это последний шанс, Кей, – сказал Клифф. Если я не разгадаю секрет в этот раз, это будет означать еще один год задержки. Секрет растворения как органических, так и неорганических форм! Что это за таинственная сила, которая позволяет органическим формам выдерживать чудовищную бомбардировку W-лучами?

W-лучи были космическими лучами Милликана, заключенными в тюрьму и приспособленными для использования человеком. Они были в миллион раз мощнее, чем самое высокое известное напряжение электричества. Под его воздействием даже алмаз, самое твердое из известных веществ, растворялся в пыль, а самые хрупкие растения оставались незатронутыми.

Лаборатория в Адирондаках была открыта с одного конца. Здесь, на фоне больших лесных деревьев, было собрано любопытное разнообразие веществ: старые стулья, пара разбитых самолетов, большая неработающая динамо-машина, куча выброшенной одежды, разнокалиберная кухонная утварь на столе, газовая плита и куча всевозможного металлического хлама. В общем, все это напоминало свалку.

Огромная машина была установлена в гнезде в тяжелом бруске краолита – нового металла, сочетавшего в себе предельную прочность на разрыв с полной не плавкостью даже в электрической печи. Около шести футов в высоту, она выглядела не иначе как гироскоп на маятнике, с длинной и чрезвычайно узкой щелью, тянущейся по всему центру, но закрытой со стороны оператора сдвижной крышкой из того же краолита.

Внутри этой крышки, которая своим движением создавала поле электрических сил между плечами внутреннего магнита, W-лучи генерировались в соответствии с секретной формулой; скорость гирации, превышающая все известные на Земле, умножала их силу в миллиард раз, преобразуя их в волны короче самых коротких из известных физической науке. Как и все великие изобретения, установка имела простейшую конструкцию.

– Что ж, – сказал Клифф, – тебе лучше вывести Сьюзи.

Кей вышел из лаборатории и направился в хижину на берегу озера, которую занимали двое мужчин. Из своего ящика перед печкой лениво выглядывал и похрюкивал дикобраз. Кей поднял дикобраза, разумеется, в коробке. Сьюзи по своей конституции была непуглива, но с дикобразами, какими бы гладкими ни были их иглы, обращаться надо осторожно.

Кей поднес ее к куче хлама и поставил на нее коробку. Он вошел в лабораторию. – Я могу сказать тебе, Клифф. Я бы не взял с собой Сьюзи, если бы думал, что у эксперимента есть хоть малейший шанс на успех, – сказал он.

Клифф ничего не ответил. Он склонился над колесом, настраивая микрометр. – Все готово, Кей? – спросил он.

Кей кивнул и отступил назад. Он тяжело сглотнул. Ему было неприятно жертвовать Сьюзи ради науки; он почти надеялся, что эксперимент провалится.

Клифф нажал на рычаг, и громоздкая макушка начала медленно вращаться вокруг своей оси. Быстрее, быстрее, пока не превратилась в сплошное пятно. Еще быстрее, пока не стали видны только ее очертания. Клифф нажал на рычаг с другой стороны.

Ничего не произошло, кроме помутнения воздуха в открытом конце лаборатории. Клифф коснулся ножного рычага. Верхушка стала становиться все более заметной, стало видно ее вращение; она стала работать медленнее, начала останавливаться.

Облако исчезло. Там, где были самолеты и прочий хлам, осталась лишь куча сероватой пыли. Именно она и создала облако.

Не осталось ничего, кроме этого бесцветного порошка на фоне деревьев.

Кей схватил Клиффа за руку. – Осторожно! – крикнул он, указывая на кучу. – Там что-то движется!

Так оно и было. Из кучи выскочил очень сердитый дикобраз – бесхвостый, с белой шкуркой, похожий на большую безволосую крысу. Клифф повернулся к Кею.

– Мы потерпели неудачу, – коротко сказал он. – Слишком поздно для этого года.

– Но иглы?

– Неорганический материал. Даже кости остаются целыми, потому что в костном мозге есть кровообращение. А у земных гигантов нет даже костей. В этом году они в безопасности!

Он опустился под дерево и в полном отчаянии уставился в небо.

– Смотри, Кей, у меня есть номер! – Рут Мид улыбнулась, протягивая Кей билет, выданный правительством, в котором был указан номер лотереи, предназначенный для каждого гражданина.

Сто тысяч молодых людей в возрасте от пятнадцати до двадцати лет будут выбраны в качестве жертвы, и Рут, будучи девятнадцатилетней, попала в рамки, но это был ее последний год. Через несколько недель правительство объявит номера тех, кто будет приговорен к смерти, по результатам второй лотереи.

И тогда, прежде чем они станут известны общественности, жертвы уже будут схвачены и поспешно доставлены на склады дирижаблей, расположенные в сотне мест, для отправки на страшную Голгофу в пампасах.

Вероятность того, что кто-то из людей окажется в числе тех, кому суждена судьба, была довольно мала. В моде было шутить над всем этим делом. Рут улыбнулась, показывая свой билет.

Кей уставился на него. – Рут, если с тобой что-нибудь случится, я сойду с ума. Я бы…

– С чего вдруг такая пылкость, Кей?

Кей взял маленькую руку Рут в свою. – Рут, ты не должна больше играть со мной. Ты знаешь, что я люблю тебя. А от вида этой штуки я почти схожу с ума. Тебе ведь не все равно, правда? И, поскольку Рут молчала, добавил, – Рут, это ведь не Клифф Хаймс, правда? Я знаю, что вы старые друзья. Я бы предпочел, чтобы это был Клифф, а не кто-то другой, если бы это должен был быть кто-то другой, но – скажи мне, Рут!

– Это не Клифф, – медленно произнесла Рут.

– Это кто-то другой?

– Это ты, дорогой, – ответила Рут. – Это всегда был ты. Это мог быть Клифф, если бы ты не появился. Но теперь он знает, что это никогда не может быть он.

– А он знает, что это я? – спросил Кей, испытывая огромное облегчение.

Рут склонила голову. – Он очень хорошо это воспринял, – сказала она. – Он сказал то же самое, что и ты о нем. О, Кей, если бы только твой эксперимент удался, и мир мог бы избавиться от этого кошмара! Что же произошло? Почему вы с Клиффом не смогли заставить его уничтожить жизнь?

– Я не знаю, дорогая, – ответил Кей. – Железо и сталь плавятся в порошок при малейшем воздействии лучей. Они настолько мощные, что даже произошла утечка через резину и анелектронный контейнер. Даже краолитовое гнездо частично расплавилось, а это, по идее, невозможно. А в земле была дыра глубиной в семь футов, в которой растворилась сама минеральная вода в земле. Но против органических веществ W-лучи бессильны.

– В следующем году, дорогая, в следующем году мы решим нашу проблему и избавим мир от этой угрозы, от этого кошмара. Рут, не будем говорить об этом сейчас. Я люблю тебя!

Они поцеловались. Гиганты Земли исчезли из их сознания, а Рут все еще держала в руке зловещий билет.

Kей ничего не сказал Клиффу об этом, но Клифф знал. Возможно, он подверг свою судьбу испытанию Рут и узнал от нее правду. Рут не стала упоминать об этом при встрече с Кеем. Но между двумя мужчинами, дружившими долгие годы, неумолимо возникала холодность.

Они приступили к работе над новой машиной. Они были полны надежд. Когда они работали, то забывали о своем соперничестве.

– Видишь ли, Кей, – сказал Клифф, – мы не должны забывать, что лучи Милликана бомбардируют Землю из глубин космоса с тех пор, как она стала планетой. По своей природе они не причиняют вреда органической жизни, иначе все живое на Земле было бы давно уничтожено. Теперь наш процесс – это лишь адаптация этих космических лучей. Мы не изменили их природу.

– Да, – согласился Кей. – Нам нужен достаточно мощный луч смерти, чтобы уничтожить этих монстров, не просто расщепляя их и создавая новые фрагменты для создания полноценного существа. Как ты думаешь, Клифф, почему они так упорно стремятся к жизни?

– Они представляют собой первобытного человека, саму жизнь, стремящуюся к самоорганизации, а нет ничего более живучего, чем жизненный принцип, – ответил Клифф.

Тем временем шли роковые недели. Через несколько дней после того, как билеты были распространены, по радио было передано и опубликовано правительственное сообщение, в котором говорилось, что ввиду прежних разногласий замена приговоренных не допускается. Богатый или бедный, каждый из жертв, выбранных по жребию, должен встретить свою судьбу.

А чудовища становились все активнее. Их деятельность расширялась. Языки ползли вверх по рекам, впадающим в Амазонку. Внезапно плотная масса дьяволов появилась на северном побережье, недалеко от Джорджтауна. Они преодолели Амазонку; они наступали на Британскую Гвиану, пожирая все на своем пути. Джорджтаун был покинут; чудовища полностью контролировали ситуацию.

– Они будут отрезаны от основного стада, – гласили оптимистичные сообщения. – Сначала мы разберемся с основным стадом. В этом году придется принести жертву, но она будет последней. Ученые наконец-то нашли безошибочный токсин, который полностью уничтожит эту угрозу в течение нескольких месяцев.

Никто не верил в эту историю, потому что все уже было испробовано и потерпело неудачу. В своей лаборатории Клифф и Кей работали неистово. И теперь холодность, возникшая между ними, сказывалась и на их совместной работе. Клифф что-то скрывал от Кея.

Кей знал это. Клифф сделал какое-то открытие, которым не поделился с партнером. Часто Кей, заходя в лабораторию, заставал Клиффа за попытками скрыть какую-то операцию, которую тот проводил. Кей ничего не говорил, но в его сердце зарождалась затаенная злость. Так Клифф пытался присвоить себе все заслуги за результат их многолетней совместной работы!

И всегда в глубине его сознания возникало видение маленького правительственного билета в руке Рут с цифрами, набранными черным шрифтом. Они впечатались в его мозг. Он никогда не мог их забыть. Часто по ночам, после тяжелого рабочего дня, он внезапно просыпался от жуткого кошмара, в котором видел, как Рут уводят агенты правительства, чтобы бросить в жертву чудовищам.

И Клифф что-то скрывал! Это делало ситуацию невыносимой.

Прохлада между двумя мужчинами быстро переходила в открытую вражду. И вот однажды, совершенно случайно, в отсутствие Клиффа, Кей наткнулся на доказательства его деятельности.