Эгоисповедь

Я заметила, что про скриминг он загнул – слышали уж наверняка, а на счет гроулинга подумаю.

– Запишите адрес базы, ждем вас завтра в пять. Удобно?

– А можно чуть-чуть пораньше, у меня деловой ужин с родителями?

– Хм, ну мы до пяти работаем… кто-то и до шести.

Ясно, вся группа вкалывает, только я сижу на пяти рублях по собственной глупости.

– Хорошо, на ужин можно и опоздать.

– Все равно скукотища, да? – засмеялся Террор.

Даже не верится в такое понимание! Повесив трубку, я подумала: обалдеть… куда я вляпалась? Хотя, волноваться не о чем, меня все равно не примут – им же мужик нужен, а на меня просто посмотрят, поймут, что фейсом не вышла, и дадут пинка под зад.

Я подошла к зеркалу, посмотрела на свое очкастое лицо, единственная прелесть которого заключалась в молодости, и отвернулась. Даже корчить из себя ничего не буду, какая есть, такая и приду.

ПРОСЛУШИВАНИЕ

Проснулась рано, покрутилась волчком на убийственной кровати, да и встала. Есть не могла, чай вливала в себя так, словно он твердый. Позвонила Мотьке, рассказала ей все. Она оглушительно смеялась.

– Слушай, хватит ржать, я тебя прошу меня проводить в этот притон! – терпение меня окончательно покинуло.

– Ладно, твое счастье, что у меня выходной.

В половине пятого, облачившись в традиционный костюм-тройку (кроссовки-джинсы-толстовка), я выскочила из квартиры бабы Шуры и чуть ли не бегом понеслась на остановку. Полдня распевалась, не знаю, зачем. Ведь если по чесноку, разве хочу я, чтоб меня приняли? Порой сама не понимаю своих маразмов.

Мотька уже ждала меня. Проводив до обшарпанного здания, где располагалась репетиционная база, она напутствовала меня такой фразой:

– Ну, втопи там!

– Постараюсь, – пообещала я.

Долго я блуждала по коридорам здания, пока нашла нужный офис с номером 29, на двери которого, кроме этой цифры, не было ничего – ни одной таблички, ни одной надписи. Ладно, хорошо, что не 666! Я прислушалась. За дверью голоса, но никакой музыки. Постучала. Когда дверь открылась, мой взгляд уперся в темно-синий свитер, за которым угадывалась грудная клетка. Признаться, слабости к высоким парням не питаю – приходится запрокидывать голову, чтобы разглядеть лицо. Мне нравится, когда глаза на уровне моих, так честнее.

– Здравствуйте, вы, наверное, к нам? – лучезарно улыбнулся Террор. Едва услышав голос, я узнала его.

Переступила порог, и дверь за мной закрылась. Сердце подпрыгнуло, когда я увидела еще троих в забитой инструментами комнате. Вопреки ожиданиям, там не было накурено, а на колонке не стояла бутылка с горячительным. Огромных размеров «маршалловские» усилки, сплетенье проводов на полу, и серый замызганный диванчик.

– Щас я вас со всеми познакомлю, – Террор тряхнул темными патлами и приобнял меня за плечи, словно охраняя от возможных нападок.

– Так, мы же вроде парня приглашали… – подал голос кудрявый блондин из-за ударной установки.

«Малыш, а как же я? Я же лучше собаки…»

– Девушка так настаивала, что я не смог ей отказать, – Тэррор почти виновато улыбнулся.

Я вытерла вспотевшие ладони о толстовку. Чувствую, приматываться будут конкретно, пощады не жди.

– Значит так, гитару терзает Цыпа, – Террор указал на светловолосого парня с бордовой гитарой, а тот отвесил поясной поклон. – За клавишами Ник, по барабанам дубасит Сфинкс, – недрогнувшая длань простерлась к красноволосому клавишнику и ударнику в майке с надписью: «Встану рано утром, выпью банку ртути и пойду подохну в этом институте». Они слегка кивнули в знак приветствия.

Мысль о том, что мне перед этой гоп-компанией петь придется, до тошноты доводила. Как назло, в горле пересохло. Страшно представить, как я буду хрипеть и пищать. Отпустите меня домой!

– Как тебе удобнее, под музыку петь или без? – Террор дружелюбно глянул на меня сверху.

– Смотря что петь.

– Ну, если знаешь Catch The Rainbow, будет здорово.

– Хорошо, тогда без музыки, – ответила я.

– Ну, давай, послушаем, – Ник сложил руки на груди и уставился на меня, как на фонарный столб с объявлениями. Хорошо, что Мотька ждать осталась, будет с кем выпить после такого стресса.

Я попросила пару секунд на настройку. Нику надоело на меня пялиться, и он сел за синтезатор, пропав из поля обозрения. Стало легче. Да собственно, что я волнуюсь? Прикола ради пришла ведь! Но сколько ни взывай к разуму, он не откликался.

Я закрыла глаза, отгородившись привычным образом от внешнего мира, облизала пересохшие губы и, откашлявшись, начала петь:

When evening falls
She’ll run to me
Like whispered dreams
Your eyes can’t see…

Так, не охрипла и не закукарекала, это хорошо. Даже слова забыть не успела и, по-моему, не сфальшивила. Хотя, «Арию» или «Мельницу» петь намного привычнее и проще. Почему бы мне самой не поставить условия? Зачем я позволила им диктовать мне, что петь? Это уже провал, ошибка на ошибке.

We believed we’d catch the rainbow
Ride the wind to the sun
Sail away on ships of wonder
But life’s not a wheel
With chains made of steel
So bless me!

– Спасибо, можешь что-нибудь, пошустрее, поэмоциональнее?

Я пожала плечами, раздумывая, что бы им предложить.

– Траурная песня Candlemass подойдет? – не сильно шустрее, но тональность хорошая.

– Пойде-о-от, – махнул рукой Сфинкс.

Интересно, знают они этих ребят или переспросить стесняются?

И я втопила, как выразилась бы Мотька. Даже самой понравилось. Во-первых, песню эту я обожаю, во-вторых, поется легко, а в-третьих, я почему-то совсем успокоилась и стала петь так, как если бы была здесь одна. Наверное, правы корифеи – стоит только начать.

Никто меня не остановил, а по выражению лиц я не стала читать, достаточно им или нет – так глаза и не открывала. По окончании моих завываний кто-то зааплодировал – Цыпа и Террор, как выяснилось.

– Слушай, а здорово! – улыбнулся Сфинкс. – Даже не ожидал. Уж больно ты дохла для такого голоса…

– Ну, это все хорошо, но под музыку надо тоже сбацать, может, у нее слуха нет, – прогундосил Цыпа.