Миры Отверженных. Метаморфоза

Аркенаар усмехнулся. – Вы делаете мне предложение, Ситуур? Думаю, в вашем положении это даже за гранью наглости. Неужели вы не понимаете, что я могу сейчас сделать с вами?

Лицо Ситуур по-прежнему не выражало никаких эмоций. – Генерал, как вы думаете, я бы просто так сюда заявилась, не будь у меня для вас предложения, которое вас точно заинтересует?

– Ну и что у вас есть такого, чтобы после этого вы могли спокойно уйти? – рассмеялся Аркенаар.

– Не только уйти, но вы даже не пустите за мной слежку вдогонку, – на лице Ситуур промелькнуло подобие усмешки.

– Вот как, – у генерала вытянулось лицо. – Вы так в этом уверены? Ну что ж, начинайте, у вас не так много времени, советница, хотя скорее, будущая бывшая советница.

Аркенаар вальяжно развалился в кресле.

Через полчаса Ривас услышал звонок, означавший, что он должен срочно появиться в кабинете Аркенаара.

– Ну наконец-то, – подумал про себя Ривас. – Чего-то он там долго.

– Да, – адъютант возник в дверях кабинета генерала.

Аркенаар махнул в сторону встававшей с кресла Ситуур – Ривас, проводи, пожалуйста, советницу Ситуур. Ты понял меня, Ривас? Проводи и проследи, чтобы советница покинула базу, и никто к ней не притронулся. Ты понял меня, Ривас?

Адъютант непонимающе уставился на генерала.

–Да-да, именно так, как я сказал, чтобы никто не препятствовал советнице. А как только убедишься, что наша уважаемая гостья благополучно покинула базу, сразу же ко мне, мигом. У меня для тебя очень важное поручение. Ты меня хорошо понял? – генерал выглядел очень встревоженным и озабоченным. – Предыдущее задание отменяется.

Адъютант понял, что произошло нечто серьёзное, что кардинально изменило поведение генерала, и переспрашивать об этом было бы явно лишним. Такого растерянного Аркенаара он давно не видел. Ривас послушно кивнул. Ситуур направилась к двери. Проходя мимо адъютанта, она игриво подмигнула ему.

Наступал вечер. Все, кто мог выспаться, уже выспались. Население бункера буквально бурлило. Никто не понимал, почему Ситуур похитила Миртаана и исчезла вместе с ним.

Ходили слухи, что, может, таким образом, советница буквально спасла предателя от расправы над ним, но для чего, зачем, и в чём была её выгода?

Таана вытащила Саава на улицу, подальше от чужих ушей и стала наседать на него. – Саав, или ты говоришь мне всю правду, или я просто отказываюсь тебя понимать. Почему ты делаешь вид, что всё нормально, когда отношения между Амун и Ситуур странные, если не сказать очень. Почему советница здесь всем распоряжается? Почему Амун всё это терпит? Ты можешь мне ответить на эти вопросы? Отвечай, потому что у меня большие сомнения в нашем безопасном нахождении тут. Ты понимаешь, что, возможно, ты рискуешь своей семьёй, когда оставляешь нас с Косеаной в неведении того, что здесь происходит?

Саав взял жену за плечи. – Таана, я тебя очень прошу, прекрати нагнетать. Я и сам знаю не больше твоего. Амун, что ли, обязана делиться всем со мной откровенно? Если бы это так было. А насчет безопасности, ты думаешь, что есть места, где нас не будет искать Аркенаар, или, может, ты хочешь в те места, где поселились краснокожие? Уверяю тебя, сейчас безопасных мест почти нет.

Таана еле сдерживалась, чтобы не заплакать. – Хорошо, но почему Ситуур так поступила? Она точно нас не выдаст Аркенаару?

Саав нахмурился. – Я не могу тебе точно ответить на этот вопрос, поскольку сейчас всё так меняется, но если бы Ситуур хотела бы выдать нас, она с самого начала сделала бы это. Думаю, тут всё гораздо сложнее и запутаннее. Но, чувствую, что пока именно здесь мы в большей безопасности, чем в каком-либо другом месте.

Таана прижалась к нему, хлюпая носом. – Возможно, ты прав. Одна радость, так это за Косеану. Это вообще другая девочка. В ней как будто исчезли все былые страхи. Ты же сам видел, как она играет с этими земными детьми. Они как будто не чувствуют между собой разницы. Ты знаешь, она иногда в поведении мне напоминает Ида, нашего мальчика.

Саав погладил её по волосам и поцеловал в лоб. – Люблю тебя.

Озар с Мирославом зашли в комнату к Амун. Правительница улыбнулась. – Садитесь, пожалуйста.

Озар засмущался, – Нет, нет, спасибо, мы и так уже загостили у вас. Мы, наверное, уже пойдём к себе на стоянку и заберём всех выздоровевших. Уж больно вы быстро наших на ноги поставили, и мы очень благодарны вам за это. Мы просто хотели попросить у вас разрешения, чтобы та часть детей, что ещё не совсем здорова, пока осталась у вас. У вас здесь тепло, сухо, да и снадобий таких у нас нет.

Амун встала и поклонилась. – Это я вам хочу сказать спасибо, что вы терпите нас на вашей земле. А насчёт детей, то оставляйте их столько, насколько нужно. Мы всех вылечим. И насчёт лекарств, всегда обращайтесь. Мы никогда не откажем нуждающимся в помощи.

Вдруг в коридоре раздался шум и грохот бегающих людей. В проёме двери возникло лицо одного из талан, работающих в лаборатории. – Там корабль Ситуур только что сел!

Лицо Амун снова приобрело суровый вид. – Ну что ж, пусть её ведут в большой зал. Послушаем, что скажет моя бывшая советница.

Мирослав, шепнул на ухо Озару. – Я точно хочу остаться, мне зело интересно, что тут будет происходить.

Ситуур стояла в центре зала, в котором, как и накануне, всё было опять битком набито.

Но если вчера всё с интересом и с симпатией смотрели на Бруска, то теперь все испытывали совсем противоположные чувства, глядя на советницу.

– Ну, давайте, Ситуур, объясните всем, что вы вытворяете? – Голос Амун отдавал холодом и нотками презрения. –  Думаю, это пора заканчивать. Ответьте честно всем, где сейчас Миртаан и зачем вы ослушавшись моего приказа.

– Я всё объясню, Амун. Надеюсь, вы все поймёте, почему я именно так поступила.

Ситуур сделала небольшую паузу. – Миртаан сейчас со своим дядей, главнокомандующим Аркенааром.

Вопли негодования сотрясли стены помещения. Амун побледнела и подняла руку, призывая всех замолчать. Крики стихли.

Амун заговорила тихим голосом, но это лишь усиливало тот гнев, который звучал в нём. – Вы знаете, Ситуур, я думала, что вы так поступите, но всячески отгоняла от себя такую мысль. Ну не могли же вы пойти на такое предательство? А то, что вы сделали, иначе, как предательством, и не назовёшь. Вы же понимаете, что под крылом своего дяди Миртаан избежит справедливого наказания за свои действия? Вы так спасали свою шкуру? А может вы выдали Аркенаару и наше нынешнее местоположение? Ну, говорите же, Ситуур, или придумайте очередную отговорку, что это было некое компромиссное решение, смысл которого понимаете только вы. Ну же, давайте, продолжайте лицемерить.

Ситуур поклонилась Амун. – Моя Правительница, я всегда была предана Вам и нашему народу. Всё что я делаю, я делаю во благо этого. Я знала, что меня никто не поддержит, и поэтому мне пришлось действовать вопреки вашему распоряжению. Но я сделала так, как посчитала нужным для вашего блага и блага всей нашей нации.

– Вы бредите, Ситуур. Вы хоть слышите себя? – чуть не прокричала Правительница.

– Сейчас объясню. После того, что рассказал нам Бруск, я поняла, что Миртаан уже отыгранная фигура, и если мы проведём над ним справедливый суд и расправимся над ним, то мы ничего от этого не выиграем.

Те слова, что произнёс краснокожий тогда, на первом нашем сеансе связи с ними, о предательстве Миртаана, многие просто пропустили мимо ушей. Мало ли, может, враг соврал. А вот признание самого Миртаана в содеянном, вот это был бы смертельный удар по репутации Аркенаара, от которого он бы не оправился. Это же он назначил своего племянника помощником Этирея.  И вот в этом качестве, в качестве живого компромата, он нам нужнее всего.

Да, я обманом вывела отсюда Миртаана. И я объяснила ему, что у него есть выбор, или он сознаётся мне во всём, что произошло, или его ждёт здесь суд с позором и, скорее всего, со смертной казнью, или я его забрасываю в поселение к гефестианам. И неизвестно, что будет для него ужасней. Миртаан большой трус, и он рассказал мне всё до мелочей. И я записала на видеозапись его признание.  Потом я спрятала его в укромное место и явилась к Аркенаару. Я выложила ему все аргументы на стол, зная его любовь к своему единственному наследнику. И что если я опубликую эту запись, он может попрощаться со всей своей карьерой.

Аркенаар недолго возмущался и сразу сник. Он понял, что это безвыходное для него положение. Он спросил, что я хочу за то, чтобы я никому никогда не показывала эту запись.

Я сказала, что в ответ я требую, чтобы он прекратил всяческие преследования вас, Амун, – Ситуур повернулась к правительнице и взглянула ей прямо в глаза, – а также всех ваших сподвижников и объявил во всеуслышание, что снимает с вас все обвинения.  Он спросил, как он теперь будет выглядеть в глазах своих подчинённых после всего произошедшего. На что я ему ответила, что это его проблема, или он думает, что признание Миртаана о предательстве будет меньшим ударом по его репутации? В общем, Аркенаар согласился выполнить все мои требования. Вас уже никто не тронет, а также не тронут никого из здесь присутствующих.

– Наверное, у кого-то здесь может возникнуть вопрос, – А почему бы не выложить признание Миртаана на всеобщее обозрение и этим сразу потопить Аркенаара? Хорошо, я отвечу и на этот возможный вопрос. За Аркенааром полно военных и они, возможно, посчитают, что Миртаан в тех обстоятельствах был вынужден так поступать, да и просто встанут на сторону Аркенаара, поэтому я бы не хотела, чтобы вместо совместных усилий по борьбе с гефестианами мы получили бы ещё борьбу внутри нас. Нам сейчас нужно всеобщее единение сил. Как внутри нас, так и в союзе с землянами. Как это показал наш уважаемый Долгоон, – советница посмотрела в сторону землянина и почтительно поклонилась ему, – и наш покойный генерал Этирей, которые, лишь объединившись, смогли дать отпор общему врагу. А от наказания Миртаан не уйдёт, рано или поздно.

Вот поэтому я поступила так, как поступила, моя Правительница. Если вы считаете, что я достойна наказания, то я приму его как данность, и даже не буду этому препятствовать.

У Амун задрожал подбородок, она сделала несколько шагов к советнице и крепко обняла её.

Помещение огласили звуки радостных оваций, и в приступе радости присутствующие начали обниматься друг с другом. Амун обхватила руками лицо Ситуур, – Прости меня, моя верная подруга, что я сомневалась в тебе. Ты недаром очень мудрая, и я горда тем, что ты есть у меня.

Ситуур, улыбнувшись, сказала, – Я всегда служу вам и нашему народу, так было и так будет. Меня для этого учили.

Всё в зале стихло и все с умилением наблюдали за процессом примирения.

Амун немного смутилась и слегка отстранилась от подруги. – Хорошо, а что нам дальше делать, не подскажешь, моя премудрая советница? У тебя есть какой-то план?

– Да, есть, – ответила Ситуур. – Наше сегодняшнее спасение сейчас находится на Таураане.

– В смысле? – удивлённо посмотрела на неё Амун.