Пока смерть не разлучит нас

– Почему? Я не знаю, почему он молчал… Может, стеснялся. Может, он болеет. А может, он испугался нас так же, как и мы – его.

– А ты испугался? – нахмурилась я. – Мне так не показалось. Ты просто с радостью отдал все наши вещи.

– Ты злишься из-за этого?

Райан ждал моего ответа, но я не могла его дать. Я нервничала совсем не из-за этого, но если честно, меня правда волновало, что Райан понятия не имеет, что такое бедность. Забирать каждую мелочь, потому что ты не знаешь, когда это может пригодиться. Сейчас мы не были банкротами – у нас было больше, чем когда-либо за моё детство, но всё же это немного. Я знала, что Райан чувствовал себя в безопасности, потому что его родители в любой момент могут нам помочь, но я не хотела на это рассчитывать.

Я считала, надо держаться за то, что имеешь. Конечно, мы могли бы дать тому мужчине пачку орехов, но не всё. А если бы это нам пригодилось? Теперь нам придётся покупать ещё, если мы захотим снова пойти в горы. Не то чтобы я этого захочу, зная, что там живёт этот человек. Возможно, мой опыт должен был сделать меня мягче по отношению к тем, кто находится в похожей ситуации, но этого не случилось. Я хотела убедиться, что у нас всё есть. Если это значит, что я бессердечна, то так тому и быть. Я больше никогда не хочу голодать.

– Мы можем купить ещё. Ему всё это было нужнее, Грейс. Я должен был помочь.

– Но ты этого не знаешь. Может, он просто пошёл сюда в поход, а ты отдал ему так много. Он даже не просил.

– Да, но ты же видела, где он живёт. И ты права, возможно, ему это было не нужно. Он мог просто постесняться сказать, что приехал сюда в поход. Но знаешь, это же не… В смысле, какая вообще разница? Если ему это было не надо, ничего страшного. Надо – прекрасно. В чём проблема? Просто я не понимаю, почему ты расстроена. Что я сделал не так? Я же не накидал ему сотни долларов. Я куплю себе новую трубочку. Моя мама всегда говорит: «Если ты владеешь многим, нужно уметь отдавать», и именно это я и пытаюсь делать. Ты это знаешь.

Он прав, я это знала. Знала, что он жертвует деньги на благотворительность и бросает мелочь, когда проходит мимо волонтёров, собирающих деньги для ветеранов на Рождество. Чего я не знала, так это того, что он может спокойно заводить беседы с опасными незнакомцами и отдавать им всю нашу еду и деньги.

Я прижала палец к виску, стараясь понять, что чувствую. Раздражение. Злость. Страх. Я считала, что он подверг нашу жизнь опасности и даже не понял этого.

– Дело не в трубочке и еде. Просто я чувствовала себя небезопасно и хотела уйти, но ты меня не слушал. Мы были там совсем одни с этим незнакомцем. Он мог быть опасен. Он мог нам навредить.

– Милая… – выдохнул Райан, – прости, я не понял, что ты за это переживаешь. Со мной ты в безопасности. Он не пытался на нас напасть. Он вообще ничего не сделал. Я даже не думал, что ты можешь переживать или… бояться. – Райан замолчал и опустил взгляд. – Но всё же нормально. Мы в безопасности. Я до сих пор не понимаю, почему ты на меня злишься.

Я вздохнула и сунула свои дрожащие руки под бёдра.

– Я не злюсь на тебя Райан. Просто мне хочется, чтобы иногда ты поступал разумнее.

Он взглянул на меня с жалостью.

– Разумнее? Ты же знаешь, я бы защитил тебя. Я бы не дал тебе пострадать. Я просто хотел сделать доброе дело.

– Я знаю, дорогой. Я понимаю, и видит бог, я люблю тебя за твою доброту, но суть в том, что ты мог подвергнуть нас опасности. Пойми, то, что ты такой сильный, не значит, что я в безопасности рядом с мужчинами. Я знаю, что мужчины обычно не думают об этом, но женщины переживают из-за этого. Я переживаю. Для женщины наткнуться в лесу на незнакомца, да и вообще где угодно, если честно, – очень страшно. Я боялась, что может случиться что-то ужасное, – признала я.

Выражение его лица стало серьёзнее.

– А ты не думала, что я поступил так как раз потому, что думал о безопасности? Может, если бы мы просто ушли, он бы разозлился и попытался забрать всё силой. Но то, что я предложил всё сам и был добр, могло нас защитить.

Я сжала губы. Может, Райан прав. Может, у нас была одна цель, но он решил достичь её иначе. Может, я бы поставила нас под угрозу больше, чем Райан.

– Прости. Не знаю, почему я так переживаю, – уступила я, уронив голову на подушку. Райан потянулся за моей рукой и вытащил её из-под моих бёдер.

– Всё хорошо. Ты не должна оправдываться, ты же знаешь. Я просто не хочу, чтобы ты злилась или думала, что я подверг тебя риску. Я люблю тебя. Не знаю, что буду делать, если с тобой что-то случится. Я никогда себя не прощу.

– Да, я это знаю. Прости, что разозлилась… Я тоже тебя люблю, – прошептала я, когда он прижался губами к костяшкам моих пальцев.

– А ты знаешь, что я буду вечно о тебе заботиться?

– Да, – ответила я тихо, когда почувствовала давление слов, не так давно сказанных перед алтарём.

– Не могу дождаться, когда у нас будет маленькая семья. – Его взгляд опустился с моих глаз на живот, а потом обратно. – Как думаешь, ещё рано делать тест на беременность? – спросил он, и вечный груз на моём сердце стал тяжелее.

– Думаю, да, Райан. Даже если я беременна, тест сработает не раньше, чем через две недели… – Я видела, как надежда потухла в его глазах, и легла чуть удобнее. – Вообще-то, я хотела поговорить с тобой об этом.

За два дня до нашего отпуска Райан предложил проконсультироваться с врачом, если я не забеременею в этом месяце, очевидно, раздражённый тем, как долго мы пытаемся. Я не знала, что шесть месяцев считается долгим сроком.

– Хорошо… – Он потянулся за пультом и выключил звук, а потом сел с обеспокоенным выражением лица.

Я не хотела затевать этот разговор сейчас. В первый же день нашего отпуска. Я планировала поговорить как раз под конец нашей поездки, но теперь всё изменилось. Он сам начал эту тему, и мне нужно этим воспользоваться. Было особенно трудно из-за того, что Райан так старался сделать мне приятное, и мы должны наслаждаться этим временем, но я должна сказать правду. Больше нельзя откладывать. Нужно признаться, что наши желания отличались. Я никогда не скажу ему, что до сих пор принимаю противозачаточные, но эта мечта должна закончиться. К тому же этот разговор был самым лёгким из двух, с которыми мне предстоит разделаться в этой поездке.

– О том, чтобы сейчас завести ребёнка… – Мои руки лежали на коленях, и я смотрела на них, водя пальцем одной руки по ладони другой. Райан ждал. – Я просто не уверена, что… что мы готовы.

Или что я вообще буду готова. Я пообещала ему, что перестану принимать таблетки за несколько недель до свадьбы, чтобы мой организм восстановился. Райан хотел начать попытки зачатия прямо со свадебной ночи. Я бы хотела сначала подождать пару лет. Так почему я сразу этого не сказала? Если честно, не знаю. Я точно не хотела разубеждать его в том, что я центр его вселенной, когда на самом деле я была полна недостатков. Никто никогда не смотрел на меня так, как он. Я не хотела, чтобы это изменилось.

Поэтому я соврала и сказала, что перестала принимать таблетки. Доктор предупредил, что мой цикл придёт в норму только через несколько месяцев, и Райан был счастлив, когда мои месячные начались как раз по расписанию. По его мнению, это был хороший знак.

Но я до сих пор не забеременела. Я знала, что противозачаточные – не самое надежное средство. Многие мои знакомые забеременели на них, поэтому каждый месяц я с тревогой ждала менструации, как и Райан. И каждый месяц она начиналась. Продолжать врать нечестно по отношению к нам обоим, я это понимала. Он заслуживает знать правду, как бы я ни боялась его реакции. Нельзя больше подвергать себя и мужа этому циклу ожидания, гаданий и надежды. Нужно всё рассказать и прямо сейчас.

Он на время замолчал, будто ждал, пока я продолжу, но потом прочистил горло.

– Я… прости, я не понимаю. Что значит «мы не готовы»? Думаешь, я буду плохим отцом?

– Нет, дело совсем не в этом. Просто я не знаю, когда захочу детей, и это такое серьёзное решение, чтобы с ним торопиться. Прости, что не сказала ничего раньше.

– Мы женаты, – сказал Райан и коротко хохотнул. – Мы не торопимся, но дети – следующий логический шаг, разве нет?

– Кто сказал? Я знаю, что это мнение общества, но честно, ты сам в этом уверен? Разве ты не хочешь насладиться друг другом, а только потом вписывать в уравнение ребёнка?

– Ну конечно, но даже если ты забеременеешь, у нас остаётся ещё девять месяцев…

– Это не одно и то же, – тяжело вздохнула я.

– Мои родители так долго пытались меня зачать и сказали, что я только укрепил их союз. И они не могли завести второго ребёнка, как бы сильно ни пытались. Я хочу выводок детей, и ты это знаешь. – Он грустно улыбнулся. – Чем старше мы становимся, тем меньше у нас шансов. Мы уже намного старше, чем мои родители, когда появился я… Чем раньше мы начнём, тем проще нам будет. И не только зачать, но и выносить. И воспитывать. Я не хочу быть старым, когда надо будет с ними играть. Мама говорит, что моё детство было лучшей частью их брака. Я хочу этого. Хочу того же, что было у них – счастья маленькой семьи, когда мы ещё молоды и можем этим наслаждаться, без проблем с фертильностью и…

– Да, я знаю, Райан. И знаю, что эти проблемы испортили брак твоих родителей, и знаю, как сильно они тебя хотели… но не все такие. Не у всех есть родители, которые любят своих детей, заботятся о них и знают, что с ними делать… И если у них были проблемы с зачатием, это не значит, что они будут и у нас, и… – Я задыхалась, а глаза заволокли слёзы. Он сразу же начал действовать – обнял меня и начал укачивать, пока я закрыла глаза и вдыхала его насыщенный, древесный парфюм.

– Тише-тише, хватит. Успокойся. Вот так… Мои родители были далеко не идеальны. Конечно, они меня хотели, но когда я родился, их отношения уже настолько испортились… Я не пытаюсь нас сравнивать. Суть совсем не в этом. Я не хочу того же. Я хочу нашего счастья. И мы не обязаны делать то, к чему ты не готова. Ты же это понимаешь? Прости, если ты чувствовала, что не можешь со мной об этом поговорить. Прости. Просто… не плачь, ладно? Боже, Грейс. Я чувствую себя такой сволочью. Я думал, ты тоже этого хочешь.

Я вытерла глаза, но слёзы продолжили течь.

– Я тоже так думала. Я не знаю, чего хочу…

– Кроме меня?

Я улыбнулась, но едва заметно.

– Кроме тебя.

– Тогда это самое главное. – Он смахнул с моего лица прядь волос.