Книги крови. Запретное

– Ты меня услышал? – рявкнул Брендан.

В уголках его глаз Карни заметил предательскую влагу. Гнев прикрывал – еле-еле – горе, которому никак нельзя было воспрепятствовать. В теперешнем настроении ни страх, ни доводы не убедили бы Брендана. Карни поднялся.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я пойду.

Брендан, опустив лицо, кивнул. Он так и не взглянул на приятеля, и Карни сам нашел выход из дома.

Теперь оставалось обратиться к суду последней инстанции – к Рэду. Ведь уже рассказанную однажды историю можно просто повторить? Повторять куда проще. Прокручивая в голове нужные слова, Карни оставил Брендана наедине с его слезами.

Аннелиза слышала, как через парадную дверь вошел Рэд. Слышала, как он выкрикнул какое-то слово. Слышала, как оно прозвучало снова. Слово было знакомым, но девушка потратила несколько секунд на лихорадочные размышления, прежде чем узнала в нем собственное имя.

– Аннелиза! – опять позвал Рэд. – Где ты?

«Нигде, – подумала она. – Я – невидимка. Не приходи искать меня. Пожалуйста, господи, оставь меня в покое». Аннелиза поднесла руку ко рту, чтобы унять стук зубов. Ей нужно оставаться совершенно неподвижной и тихой. Если хоть волосок шелохнется, оно услышит и придет за ней. Единственная надежда спастись – это свернуться калачиком и зажать рот ладонью.

Рэд начал подниматься по лестнице. Аннелиза, скорее всего, лежит в ванне и что-нибудь напевает под нос.

Это девчонка любит больше всего на свете. Частенько подолгу валяется в воде, а ее груди торчат над поверхностью двумя островками мечты.

Рэд был уже в четырех шагах от верхней площадки, когда из коридора внизу раздался какой-то шум – кашель или что-то похожее. Она что, решила поиграться? Парень развернулся и принялся осторожно спускаться обратно. Почти у подножия лестницы его взгляд упал на обрывок шнурка, брошенный на одной из ступенек. Рэд поднял его, одинокий узелок на конце слегка озадачивал. Но тут снова раздался шум. На этот раз парень не стал убеждать себя в том, что это Аннелиза. Затаив дыхание, он ждал еще какой-нибудь подсказки. Так ничего и не дождавшись, вынул из ботинка выкидной нож – оружие, которое носил при себе с одиннадцати лет. Детское, как объявил ему отец Аннелизы. Но теперь, пробираясь по коридору в гостиную, Рэд благодарил святого покровителя клинков за то, что не прислушался к словам старого уголовника.

Комната была погружена в сумрак. На дом уже опустился вечер, за окнами стемнело. Встревоженный Рэд долго стоял в дверном проеме, стараясь различить какое-нибудь шевеление. Шум раздался снова, но теперь звуков было несколько. К своему облегчению, парень сообразил, что источником был вовсе не человек. Скорее всего, раненная в драке собака. Звуки шли не из комнаты, а из-за кухонной двери. То, что непрошеный гость оказался всего лишь животным, укрепляло смелость. Протянув руку, Рэд щелкнул выключателем.

Это простое движение породило целый вихрь событий. Они пролетели на одном дыхании и заняли не больше дюжины секунд. Но каждая до мельчайших подробностей врезалась в память.

Вспыхнул свет. В первую секунду Рэд увидел, как что-то шевельнулось на кухонном полу. Во вторую он уже шел туда с ножом в руке. В третью секунду животное – готовое к его нападению – выскочило из укрытия. Оно мчалось навстречу размытым пятном сверкающей плоти. Ошеломляли его внезапная близость, размеры, жар исходившего паром тела, огромная пасть, гнилое дыхание. Четвертую и пятую секунду Рэд потратил на то, чтобы увернуться от первого броска твари, но на шестой та его настигла. Грубые руки вцепились в тело. Парень ударил ножом и ранил существо, но то все же набросилось на него и заключило в смертельные объятия. Нож вонзился в чужую плоть – скорее случайно, чем намеренно. В лицо Рэда брызнула обжигающая струя, но он едва это заметил. Были на исходе последние секунды. Окровавленный нож выскользнул из руки и остался в теле чудовища. Обезоруженный Рэд попытался вывернуться из объятий твари, но не успел – на него надвинулась огромная бесформенная голова. Ее пасть превратилась в туннель. Тварь одним вдохом высосала воздух из легких Рэда. Весь, который у того имелся. Лишенный кислорода мозг устроил фейерверк в честь своей скорой кончины: римские свечи, россыпи звезд, огненные колеса. Салют длился недолго, и очень скоро наступила тьма.

Наверху Аннелиза прислушивалась к какофонии звуков, пытаясь собрать из них единую картинку. И не могла. Но что бы там ни происходило, окончилось все тишиной. Рэд так и не пришел ее искать. Но и чудовище тоже. «Наверное, – подумала девушка, – они убили друг друга». Простота объяснения порадовала ее. Аннелиза пережидала в своей комнате, пока голод и скука, взяв верх над страхом, не заставили ее спуститься вниз.

Рэд лежал там, где его бросило второе порождение шнурка, в широко распахнутых глазах догорали фейерверки. Чудовище обломками самого себя скорчилось в дальнем углу комнаты. Заметив тварь, девушка попятилась к входной двери. Странное создание не пыталось приближаться, лишь следило за Аннелизой глубоко посаженными глазами, хрипло дышало и едва заметно, вяло шевелилось.

Решив отыскать отца, девушка выбежала из дома.

Появившийся спустя полчаса Карни застал входную дверь приоткрытой. Он ушел от Брендана с твердым намерением отправиться прямиком к дому Рэда, но по дороге мужество начало ослабевать, и Карни побрел – сам того не планируя – к мосту над Арчвей-роуд. Парень долго стоял там, наблюдая потоки машин внизу, и пил водку из бутылки, купленной на Холловэй-роуд. Покупка очистила его карманы от наличных, но на пустой желудок спиртное действовало мощно и проясняло мысли. «Все мы умрем», – пришел к выводу Карни. Возможно, он сам виноват, раз украл шнурок. Скорее всего, после того случая Поуп так и так наказал бы их. Лучшее, на что они могли теперь надеяться – Карни мог надеяться, – это хоть немного разобраться в происходящем. «Умереть чуточку больше посвященным в тайны, чем родился, – вполне достаточно, – решил его затуманенный выпивкой мозг. – Рэд поймет».

И вот, стоя на ступеньках дома, Карни позвал приятеля. Ответа не последовало. Водка прибавила наглости, и, вновь окликнув Рэда, он вошел в дом. В коридоре было темно, но в одной из дальних комнат горел свет. Туда Карни и направился. Вокруг было жарко и влажно, будто в парнике. В гостиной, где остывало тело Рэда, оказалось еще жарче.

Карни пялился на труп довольно долго и наконец заметил в левой руке шнурок с единственным оставшимся узлом. Наверное, здесь побывал Поуп и по какой-то причине оставил свой обрывок. Так или иначе, тот оказался в руке Рэда и давал им шанс выжить. Подходя к трупу, Карни поклялся, что теперь точно уничтожит шнурок раз и навсегда. Сожжет и развеет пепел по ветру. Он наклонился, чтобы вынуть обрывок из ладони мертвеца. Почувствовав Карни, блестящий от крови шнурок скользнул из руки в руку и оплел пальцы, оставляя за собой алый след. Парень с отвращением уставился на последний узел. Процесс, который поначалу требовал столько старания и усилий, набирал темп. Стоило развязаться второму узлу, как третий практически сам ослаб. Шнурок явно по-прежнему нуждался в посреднике, – иначе откуда такая готовность? – но был уже близок к разрешению собственной загадки. Надо скорей его уничтожить, пока он не достиг своей цели.

И лишь тут Карни осознал, что он в комнате не один. Здесь был еще кто-то живой. И он заговорил, заставив парня отвлечься от подергивающегося узелка. Слова прозвучали полной бессмыслицей. Да и не слова это были, а скорее череда жалобных звуков. Карни вспомнил дыхание первой твари и смешанные чувства, которые та у него вызвала. И теперь та же неоднозначность снова тронула его. Вместе с нарастающим страхом пришло ощущение, что, на каком бы языке ни говорило чудовище, оно рассказывало об утрате. В Карни проснулась жалость.

– Покажись, – велел он, не зная, будет ли понят.

После нескольких тревожных ударов сердца существо наконец появилось в проеме дальней двери. Света в гостиной хватало, да и зрение у Карни было острым, но анатомия чудовища не поддавалась его пониманию. В освежеванной, пульсирующей фигуре было что-то обезьянье, но она казалась незавершенной, словно родилась раньше срока. Очередной стон раздался из открывшегося рта. В глазах, спрятанных под кровоточащей глыбой лба, невозможно было прочесть хоть что-нибудь. Существо заковыляло из своего укрытия к Карни, и каждый шаг становился проверкой малодушия парня. Добравшись до трупа, существо остановилось, подняло одну из перекошенных лап и показало на изгиб своей шеи. Карни увидел нож. «Рэда, – догадался он. – Может быть, так оно пытается оправдаться за убийство?»

– Что ты такое? – спросил парень. Все тот же неизменный вопрос.

Тяжелая голова существа качнулась назад и вперед. Изо рта вырвался долгий низкий стон. Затем оно внезапно указало прямо на Карни, позволив свету упасть на свое лицо, так что стало наконец возможно разглядеть его глаза под нахмуренным лбом. Два драгоценных камня, заточенных в израненном шаре черепа. От их блеска и ясности у Карни свело живот. И все же существо указывало на него.

– Чего ты хочешь? – произнес парень. – Скажи мне, чего ты хочешь.

Оно безвольно опустило освежеванную конечность и, перешагнув через труп, двинулось на Карни, но тому так и не удалось выяснить зачем. Окрик у входной двери заставил существо застыть на месте.

– Есть здесь кто? – хотел знать пришедший.

На лице существа отразилась паника – невероятно человеческие глаза исчезли во влажных глазницах. Оно развернулось и отступило на кухню. Гость, кем бы он ни был, продолжал звать, его голос приближался. Карни посмотрел на труп, затем на свою окровавленную руку и перебрал варианты. А после пересек комнату и тоже скрылся на кухне. Чудовище уже ушло. Задняя дверь была распахнута настежь. Карни услышал, как гость, обнаружив останки Рэда, произносит какое-то подобие молитвы. Парень медлил, прячась среди теней. Разумно ли украдкой сбежать? Не даст ли это больше поводов для обвинений, чем решение остаться и докопаться до правды? Окончательный выбор Карни сделал благодаря узлу, который по-прежнему дергался у него в руке. Главное – уничтожить шнурок.

В гостиной незнакомец набирал номер службы спасения. Под прикрытием его перепуганного монолога Карни прокрался до двери черного хода и сбежал.

– Тебе звонили, – крикнула мать с верхней ступеньки лестницы, – и будили меня уже дважды. Я сказала, что не…

– Прости, мам. Кто это был?

– Не назвался. Я ему велела не перезванивать. Передай, если все-таки не послушается, что я не желаю, чтобы нам названивали в такое время. Некоторым утром на работу вставать.

– Да, мам.

Она исчезла с лестничной площадки и вернулась в свою одинокую постель. Дверь комнаты захлопнулась. Карни, дрожа, стоял в коридоре и стискивал в кармане узел. Тот все еще шевелился, без конца вертелся в ладони, пытаясь отыскать хоть немного свободного места, чтобы ослабить себя. Но Карни ему этого не позволял. Он нашарил за пазухой купленную вечером водку, одной рукой отвинтил крышку и отхлебнул. На втором глотке зазвонил телефон. Карни поставил бутылку и снял трубку.

– Алло?

Звонили из таксофона. Пискнул сигнал, затем раздался щелчок оплаты и чей-то голос произнес:

– Карни?

– Да.

– Ради бога, он меня убьет.

– Кто это?

– Брендан. – Голос был совсем непохож. Слишком пронзительный, слишком напуганный. – Он убьет меня, если ты не придешь.

– Поуп? Ты о Поупе?

– Он не в себе. Ты должен прийти на автосвалку на холме. И отдать ему…

Звонок оборвался. Карни положил трубку. Шнурок в его руке исполнял акробатическое представление. Парень разжал кулак. Оставшийся узел мерцал в тусклом освещении лестницы. В сердцевине, как и у двух предыдущих, призывно вспыхивали цветные блики. Карни снова сжал ладонь, взял бутылку и вышел.

Когда-то автомобильная свалка могла похвастаться огромным и вечно раздраженным доберманом-пинчером, но прошлой весной у пса развилась опухоль. Добермана усыпили, а замену ему покупать не стали. В результате теперь ничто не мешало пробить стенку из гофрированного железа.

Карни перелез через нее и спустился с другой стороны на усыпанную золой и гравием землю. Прожектор у главных ворот освещал собранную тут коллекцию автомобилей. Большинство из них было уже не спасти: ржавые грузовики и автоцистерны, автобус, который, видимо, на полной скорости врезался в низкий мост, позорная галерея жертв аварий, выстроенных в ряд или наваленных друг на друга. Карни начал планомерно обыскивать свалку, стараясь ступать как можно тише, но с северо-западной стороны отыскать никаких следов Поупа или его пленника не смог. Сжимая в руке узел, парень двинулся вдоль ограды. С каждым шагом успокаивающий свет прожектора отдалялся. Через несколько секунд Карни заметил между двумя машинами всполохи огня. Он замер и попытался разгадать замысловатую игру теней и отсветов костра. Позади он услышал шорох и с колотящимся сердцем обернулся, ожидая крика или удара. Ничего. Он оглядел свалку за спиной: отпечаток желтого пламени плясал на сетчатке. Что бы там ни шевелилось, теперь оно снова стало неподвижным.

– Брендан? – прошептал Карни, оглянувшись на огонь.

Впереди, среди теней, двигалась фигура. Брендан. Он споткнулся и упал на колени в золу в нескольких футах от того места, где стоял Карни. Даже в обманчивом свете тот мог разглядеть, что с приятелем обошлись жестоко. Его рубашку покрывали пятна, слишком темные, чтобы оказаться не кровью. Лицо исказилось не то от боли, не то от ожидания ее. Стоило Карни приблизиться, как Брендан отпрянул, будто побитый зверь.

– Это я. Это Карни.