Сотканный мир

Его пиджак был застегнут на все пуговицы. Судя по всему, сверхъестественный подкуп не понадобился, Торговец получил право входа с помощью личного обаяния. На глазах у Кэла он похлопал одного из вышибал по плечу, словно они дружили с самого детства, и вошел внутрь.

Кэл не знал, оставаться ли на месте в надежде, что толпа его прикроет, или попытаться бежать, рискуя привлечь внимание врага. Но, как оказалось, у него не было выбора. Ему на руку легла чья-то рука. Рядом стояла одна из тетушек, которой его уже представила Джеральдин.

– А скажи-ка мне, – потребовала тетушка ни с того ни с сего, – бывал ли ты в Америке?

– Нет, – ответил Кэл, переводя взгляд с ее напудренной физиономии на Торговца.

Тот входил в зал, безукоризненный и самоуверенный, даря улыбки налево и направо. Со всех сторон на него устремлялись восхищенные взгляды. Кто-то протянул руку для рукопожатия, кто-то спросил, что он будет пить. Шедуэлл без труда обворожил всех, для каждого нашел дружелюбное слово, пока его взгляд блуждал по сторонам, высматривая свою жертву.

Расстояние между ними все сокращалось. Кэл понимал: еще немного, и Шедуэлл увидит его. Он вырвал руку из тетушкиной хватки и направился в самую гущу толпы. Его внимание привлекло волнение в дальнем конце зала. Там кого-то принесли из сада – похоже, Элроя. Его одежда была испачкана и в полном беспорядке, челюсть отвисла. Кажется, его состояние никого не встревожило: любое сборище привлекает профессиональных пьяниц. Раздались смешки, последовало несколько неодобрительных взглядов, а затем все вернулись к прерванному веселью.

Кэл обернулся через плечо. Где же Шедуэлл? Все еще рядом с дверью, прокладывает себе дорогу по головам, как начинающий политик? Нет, он куда-то переместился. Кэл нервно оглядел комнату. Веселье и танцы шли своим чередом, но теперь на потных лицах отражалась еще большая жажда счастья: танцоры танцевали, потому что лишь таким образом могли на короткое время забыть об этом мире. В празднике сквозило отчаяние. Шедуэлл с его солидным видом и напускным благодушием знал, как этим воспользоваться, прикинувшись щедрым и добрым.

Кэл сгорал от желания забраться на стол и призвать гуляк остановиться, посмотреть со стороны, как нелепа их попойка и как опасна та акула, которую они пустили к себе.

Но как они воспримут такой призыв? Станут смеяться в кулак и потихоньку говорить друг другу, что у него в роду уже были сумасшедшие?

Здесь ему не найти единомышленников. Это угодья Шедуэлла. Самое безопасное – не привлекая внимания, потихоньку подойти к двери. Потом выбраться наружу и бежать как можно дальше и как можно быстрее.

Он немедленно приступил к осуществлению плана. Благодаря Бога за скудное освещение, он скользил между танцующими, высматривая в гуще людей человека в сияющем пиджаке.

За спиной Кэла раздался крик. Он обернулся и среди толпы увидел Элроя, который трясся, как эпилептик, и кричал «Караул!» Кто-то побежал вызывать врача.

Кэл снова развернулся к двери, и акула вдруг оказалась рядом с ним.

– Кэлхоун, – произнес Шедуэлл мягко и тихо. – Твой отец рассказал мне, где тебя найти.

Кэл не ответил, притворившись, что ничего не слышит. Торговец наверняка не осмелится выкинуть что-нибудь непотребное в такой толпе, а его пиджак безопасен до тех пор, пока не посмотришь на подкладку.

– Куда ты направился? – спросил Шедуэлл, когда Кэл пошел дальше. – Я хочу с тобой переговорить.

Кэл не останавливался.

– Мы могли бы помочь друг другу…

Кто-то окликнул Кэла и спросил, не знает ли он, что случилось с Элроем. Кэл отрицательно помотал головой и продолжил прокладывать себе путь к двери. План его был прост: попросить вышибал найти отца Джеральдин, а потом вышвырнуть отсюда Шедуэлла.

– Скажи мне, где ковер, – говорил Торговец, – а я прослежу, чтобы сестрички никогда не добрались до тебя, – его речь была умиротворяющей. – Я не хочу с тобой ссориться. Мне просто нужна информация.

– Я же сказал, – ответил Кэл, понимая, что никакие доводы не помогут. – Я не знаю, куда делся ковер.

Осталась дюжина ярдов до вестибюля, и с каждым новым шагом любезность Шедуэлла испарялась.

– Они высосут тебя до дна, – пообещал он, – эти ее сестры. И я не смогу их остановить, если они примутся за тебя. Они мертвы, а мертвецы не слушают ничьих указаний.

– Мертвы?

– О да. Она их убила, когда все три были в утробе матери. Задушила собственными пуповинами.

Правда это или нет, но от такой картины становилось не по себе. Еще хуже делалось от мысли о прикосновении сестер. Кэл пытался выбросить из головы и то и другое, продвигаясь к двери. Шедуэлл по-прежнему шагал рядом с ним. Он уже не делал вид, будто ведет переговоры. Теперь он сыпал угрозами:

– Ты сам покойник, Муни, если не сознаешься. Я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь…

Кэл был уже на расстоянии окрика от вышибал. Он окликнул их. Они оторвались от выпивки и развернулись в его сторону.

– Что случилось?

– Вот этот человек… – начал Кэл, оборачиваясь к Шедуэллу.

Но Торговца уже не было. За долю секунды он покинул Кэла и смешался с толпой, исчез так же ловко, как и вошел.

– Какие-то проблемы? – поинтересовался тот вышибала, что был крупнее.

Кэл озирался, подыскивая слова. Не стоит и пытаться что-то объяснить, решил он.

– Нет, – ответил Кэл, – все в порядке. Просто нужно глотнуть свежего воздуха.

– Перебрали? – спросил второй вышибала и отступил в сторону, чтобы Кэл мог выйти на улицу.

После удушливой атмосферы зала снаружи было холодно, что и требовалось Кэлу. Он глубоко вдохнул, стараясь прочистить мозги. Затем услышал знакомый голос:

– Ты не хочешь пойти домой?

Это была Джеральдин. Она стояла у двери в наброшенном на плечи пальто.

– Я в порядке, – сказал Кэл. – А где твой отец?

– Не знаю. Зачем он тебе?

– В зале находится кое-кто, кого там быть не должно, – сообщил Кэл, подходя к ней.

Под влиянием алкоголя Джеральдин показалась ему сияющей, как никогда прежде. Ее глаза сверкали, как темные бриллианты.

– Может быть, прогуляемся немного? – предложила она.

– Я должен переговорить с твоим отцом, – настаивал Кэл, но Джеральдин уже шла вперед, жизнерадостно смеясь.

Прежде чем он сумел возразить, она завернула за угол. Он последовал за ней. На улице не горело несколько фонарей, и ее силуэт терялся во тьме. Но Джеральдин смеялась, и он шел на этот смех.

– Куда ты идешь? – спросил он.

В ответ она снова рассмеялась.

По небу стремительно неслись облака, в просветах поблескивали звезды, но их слабое мерцанье не могло осветить то, что происходило на земле. Звезды на мгновение отвлекли Кэла, и когда он снова посмотрел на Джеральдин, девушка как раз поворачивалась к нему с каким-то неясным звуком, похожим и на вздох, и на слово.

Ее окутывали густые тени, но они постепенно расступились, и от того, что предстало перед глазами Кэла, у него сжалось сердце. Лицо Джеральдин искривилось, ее черты растеклись, словно тающий воск. И теперь, когда фасад исчез, Кэл разглядел скрывавшуюся за ним женщину. Увидел и узнал: безбровое лицо, неспособный улыбаться рот. Кто же еще, как не Иммаколата?

Он мог бы убежать, но тут к его виску прижался холодный металл пистолетного дула. Голос Шедуэлла произнес: