Тайна старого городища

– А это я тебе расскажу не сейчас и не сегодня, любимый мой, – спокойным голосом ответила Ирма, поднялась, шлепнула себя. – Ты лучше моей задницей любуйся, мужчина!

И побежала в воду.

…С реки возвращались, когда солнце уже двинулось к заходу. Едва заметно, но тронулось.

Шли быстро. Во-первых, потому что у Ирмы подгорели плечи, а во-вторых, на природе зверски проголодались, но обнаружили это, лишь когда стали собираться домой.

Они сначала и не услышали, как кто-то кричит. Обернулись лишь тогда, когда и кричавший уже был близко. К ним приближался быстрым шагом, почти бегом Овсянников. Глядел почти неотрывно на Ирму, но несколько раз как-то оценивающе поглядел на Воронова. Подошел, остановился. Махнул рукой:

– Чего уж там! Ирма, мне кажется, я сегодня видел Клевцова.

– И что? – спросила Ирма, и Воронов почувствовал, как она напряглась.

– Да, так-то оно бы и ничего, – пожал плечами Овсянников. – Но он как-то странно себя повел. Я, видите ли, без очков плохо вижу, так что, пока «глаза обувал», он уже меня разглядел и повернул в сторону. И – шире шаг!

– Ну… Иван Герасимович… может, это и не Клевцов был?

По голосу Ирмы было ясно, что она и сама не верит в ошибку учителя.

– Ну, может, и не Клевцов, – кивнул Овсянников. – Тот-то подошел бы.

– А у меня, Иван Герасимович, ночью был Барабаш, – выпалила вдруг Ирма.

– Федор?

– Федор.

– Ну, тогда…Тогда, я видел именно Клевцова, Ирма, – развел руками учитель и повернулся к Воронову. – Тогда я скорее к вам, Алеша. Вы, пожалуйста, Ирму никуда одну не отпускайте и будьте …

Он замолчал, подбирая слова, потом закончил с неловкой полуулыбкой:

– …получается, что вам надо быть бдительным, Алексей, – и повернулся к Ирме: – Вот ведь как получается.

– Иван Герасимович… – начала Ирма, но тот прижал руки к груди:

– Прости старика, милая, опаздываю. Завтра все обсудим, а сегодня буквально пару слов выслушай. Ты помнишь, что в тех рассказах старых жителей, которые мы собирали и читали, нас удивляли слова о собачьем лае?

Ирма тряхнула головой, будто отгоняя сон:

– Какой лай, Иван Герасимович?

– Люди из деревень, которые нам рассказывали про «чертово городище», говорили, что слышали издали, будто через пелену, собачий лай!

Ирма шлепнула себя по лбу:

– Конечно, помню!

– Так вот, мы не верили, что по лесу могут бегать стаи собак.

– Не верили, да и не могут они…

– И не они!

– Что?

– Не собаки это были, Ирма! Вполне возможно, что это был лай лисий. И это значит, возможно, что где-то там был питомник по разведению пушных зверей. Край-то у нас богат «мягким золотом», как говаривали в древние времена, и, возможно, кто-то решил вместо того, чтобы по тайге плутать в поисках зверя, разводить его у себя под боком. Делов-то – только, что клетки сколотить.

– Ну, а связь какая? – невольно вмешался Воронов.

Овсянников уперся пальцем в пуговку на рубашке Воронова:

– Есть у меня соображения некоторые, но все это – завтра. Приходите часов в десять, будем чай пить. А ты, Ирма, вспомни, кстати, того краеведа, которому мы письмо писали. Он ведь нам что-то интересное тогда рассказал.

– Помню! – радостно вскрикнула Ирма. – Он ведь…

– Все, дорогие мои, извините, бегу. Завтра, Ирма, все завтра.

И зашагал в обратную сторону…

5

После встречи с Овсянниковым Ирма, видимо, вспомнила, что идут они издалека, повисла на руке Воронова и тараторила, вспоминая истории тех времен, а едва вошли во двор, громко закричала, что не ела целую вечность, что совсем оголодала, что остались только кожа да кости. Так и ходила, то, крича по двору, то забегала на несколько минут в избу.

Старуха тоже покрикивала в ответ, но стол накрывала проворно, и видно было, что делает это с удовольствием.

Сели за стол, и Воронов, налив самогонки в стаканчики, сказал:

– Вот, хочу выпить за ваше здоровье, а стараниями вашими и вашей внучки даже не знаю вашего имени-отчества.

Бабка непонимающе уставилась на него:

– Чево?

– Ну, как вас называть? А то все без имени да без имени.

Бабка продолжала молчать, и Воронов спросил еще раз:

– Как ваше имя?

– Нателла, – все еще не понимая, что происходит, ответила бабка.

– Ага, – радостно кивнул Воронов и поднял стакашек. – Ну, за твое здоровье, бодрая грузинка!

– Какая еще грузинка? – удивленно спросила бабка, но стаканчик опустошила.

– Ну, как? Внучка ваша – Ирма. Имя грузинское. Ты – Нателла, тоже грузинское имя.

– С чего грузинское-то? – начала приходить в себя бабка.