Два брата

Он как-то замечал все, касающееся Леночки.

«Эх, брат, брат!» – подумал он, провожая Леночку встревоженным взглядом.

Он часто заходил в последнее время к Леночке и, замечая, что она одна, старался рассеять ее, приводил с собой Чумакова и еще одного приятеля, читал ей вслух какую-нибудь, как он говорил, «настоящую» книгу, звал ее прогуляться. А то придет, просидит молча вечер, да и уйдет, спохватившись, что одиннадцать часов и пора уходить.

Вася недоумевал, что за охота брату шататься каждый день по гостям да театрам, и его возмущала небрежность его к Леночке. Старые опасения нередко закрадывались ему в голову.

И вообще его дивил Николай. Вася с каким-то сожалением слушал, как брат начинал издеваться над мечтами Васи. Его удивляло непонятное раздражение, с каким иногда Николай говорил об этом, а это раздражение в последнее время бывало чаще, хотя Вася и не вызывал на такие разговоры.

В словах брата звучала скептическая струна, и не чувствовалось в них присутствия идеала. Все дурно, все нехорошо, все пустяки. Это презрительное отношение глубоко трогало Васю, и он задумчиво покачивал головой, размышляя о брате и не понимая, как это можно надо всем слегка посмеиваться.

Когда Леночка позвала Васю пить чай, Вася спросил:

– Будем после читать?

– Нет, Вася. Мне что-то нездоровится.

Вася украдкой посматривал на Леночку встревоженным взглядом, полным любви. Когда Леночка ловила его взгляд, Вася растерянно опускал глаза. Леночка и не догадывалась, что дыханье первой любви коснулось юноши. Он сам не понимал, почему его сердце так сильно бьется в присутствии Леночки и почему оно замирает в тоске, когда она встревожена.

После чаю, когда они прошли в комнату к Леночке, Вася вынул из кармана сложенный печатный лист и, подавая Леночке, сказал:

– Хочешь прочесть?

Леночка стала читать. Вася заходил по комнате. Когда она кончила, лицо молодой женщины было взволновано.

Она молча отдала Васе листок и через несколько минут заметила:

– Смотри, Вася, осторожней с этим!

– Не бойся!..

Через несколько времени он спросил:

– В деревню не едете? Решили?

– Нет… Коле нельзя, а одной ехать не хочется… А ты скоро?

– Через месяц. Тянет из города… В Витине теперь славно…

– Да… славно там! – вздохнула Леночка.

Вася скоро ушел. Прежде чем вернуться домой, он долго еще бродил по улицам в каком-то мечтательном настроении.

XXII

– Вот и дождались гостей! Иван Андреевич, Вася приехал!

Такое радостное восклицание Марьи Степановны раздалось в витинском доме, в первых числах июня, перед самым закатом солнца.

Вслед за тем Марья Степановна уже была в передней и обнимала Васю.

– А это, мама, Чумаков! – произнес Вася, указывая на стоявшего поодаль приятеля.

– Очень приятно. Очень рада! – радушно приветствовала Марья Степановна молодого человека и опять обняла Васю.

– Как же это вы так неслышно подъехали? На почтовых?

– Нет, мама. Мы со станции по пути с одним залесским мужиком… Он подвез нас.

– Узнаю Васю, узнаю! – говорил Иван Андреевич, целуя сына. – Не мог уведомить. Трудно, что ли, было бы кучеру съездить! Добро пожаловать, господин Чумаков! – весело обратился старик к гостю. – Очень рад.

– Однако неказист ты на вид, Вася! – продолжал Иван Андреевич, когда все перешли в залу, и старик тревожно оглядывал сына. – Похудел, и цвет лица… Мало, видно, вы, господин Чумаков, его бранили! – полушутя, полугрустно обронил Иван Андреевич. – Кашляешь? Грудь болит?

– Нет, нет, папа. Я здоров, а в деревне совсем окрепну.

– Мы его поправим здесь. Еще бы цвету лица быть, когда они бог знает что едят там в кухмистерских. Они все в Петербурге какие-то чахлые! – сказала Марья Степановна, заглядывая в лицо Васи.

– Ну, это ты напрасно. Посмотри-ка на господина Чумакова.

И точно, румяный, плотный, он весь сиял здоровьем и, казалось, опровергал мнение Марьи Степановны насчет гибельного влияния петербургских кухмистерских.

– Так, может быть, господин Чумаков… как вас по имени и отчеству? Не люблю я по фамилии звать.

– Андрей Николаевич.

– Так, может быть, Андрей Николаевич у родных обедал.

Чумаков усмехнулся.

– Нет-с, я тоже в кухмистерских.

– А иногда и так, мама! – подсказал Вася.

– Как так? – удивилась Марья Степановна.

– Ситник и колбасы кусок.

– И, как видите, слава богу! – рассмеялся Чумаков.

– Ну, я вас откормлю, голубчиков. Сейчас покушаете. Сейчас будет готово. А Коля и Леночка здоровы?

– Здоровы.

– Обидно, что они не приедут. Что делать!

– Что, как его дела? – осведомился Иван Андреевич.

– Кажется, ничего себе! – уклончиво отвечал Вася, не желая огорчить отца.