Кремль 2222. Покровское-Стрешнево

Алена пожала плечами:

– А куда деваться? Мне бы, главное, до леса добраться. Там я как-нибудь укроюсь. А потом… Потом – как Велес распорядится.

Упоминая своего лесного бога, Алена вовсе не уповала на него. Как и все люди постъядерного мира, она была фаталисткой, веря в Провидение. Из чего не вытекало, что она собиралась слепо довериться судьбе. Ведь никто не знает своего будущего, и готовность его принять вовсе не означает готовности заранее смириться с обстоятельствами.

– И вообще, поживем – увидим, – заключила Алена.

– Молодец, девка, правильно мыслишь, – сказала Марфа. – Не зря Тим так на тебя запал… Эх, Тимка-Тимка. Что же все-таки с тобой случилось?

Алена вздрогнула:

– Как что? Ты о чем, Марфа? Он же погиб.

– А ты видела его труп? – прищурившись, отозвалась ключница.

– Нет. Но говорят, он же…

– Вот и я не видела. Сдается мне, девка, что Тима не так-то просто убить… Ладно, двинули, пока тебя не хватились. Я ведь сейчас словно черепаха ползаю…

Как бы ни хорохорилась Алена, однако, оказавшись за воротами базы маркитантов, почувствовала сильное волнение. Аж дыхание сбилось и в животе противно задрожало. Все-таки одно дело укрываться за мощными стенами Стадиона, другое – очутиться за ними без друзей и, по сути, без оружия. Да еще и не представляя толком, что дальше делать и куда подаваться.

В своей недавней жизни – до нападения капитолийцев на острог лесных людей – Алена никогда не выбиралась за пределы чащи, окружавшей их городище. Правда, позже, спасаясь от преследования капитолийцев и нео, она получила некоторое представление о близлежащей местности. Но тогда рядом находились брат Егор и еще несколько мужиков, которые, собственно, и прокладывали маршрут. Так что Алена толком ничего и не запомнила. А уж когда в одиночку удирала от мохначей через развалины Тушино, то и вовсе двигалась наобум – пока не попала в лапы дампов.

Стадион, как и становище дампов, находился значительно южнее Тушино. Когда «мусорщики» волокли Алену в свое логово, она почти ничего не видела – лишь позже, во время побега, немного сориентировалась. Но затем отключилась от потери крови, и до ворот крепости маркитантов ее нес на руках Тим. Все, что Алена тогда запомнила, это рощу хищной ивы-мутанта. Сейчас она собиралась укрыться в ее зарослях – на время, чтобы собраться с мыслями и наметить план действий.

Алена ругнула себя, что не уточнила месторасположение Стадиона у Марфы. Не сообразила как-то в суете и спешке спросить. А теперь уже поздно, придется самой выкручиваться.

– Где тут Волоколамское шоссе? – спросила Алена у караульного, стоявшего у приоткрытой калитки.

– Ты чего, с луны свалилась? – Маркитант хмыкнул и сплюнул шелуху от семечки. Физиономия у бойца была округлая, напоминая головку подсолнуха, и темнела конопушками на носу.

– Если и свалилась, то с телеги. – Алена с трудом изобразила игривую улыбку. – Я вообще плохо ориентируюсь, памяти нет.

– Девичья, видно. – Караульный хохотнул. – Да уж. Вы, бабы, вечно тупите. Если памяти нет, как ты сюда добралась?

– Мы с мужем приезжали торговать. Я тут оставалась, а он за новой партией товара отправился. Я его завтра ждала. А меня сегодня выгнали. Говорят – уматывай, рынок закрывается. Теперь придется как-то одной до дому добираться.

– Влипла ты, – в голосе «конопатого» прозвучали сочувственные нотки. – Одну тебя запросто муты сожрут. Но сегодня действительно всех выгоняют. Из тех, кто проверку прошел. Ну, ты же в курсе, что у нас случилось?

– В курсе. Так в какой стороне Волоколамка?

– Вон там. – Маркитант махнул рукой. – В ту сторону шагай, не ошибешься. По-любому на шоссе выйдешь. Ты, кстати, из каких мест?

– …Из Покровского леса.

Алена ответила после короткого раздумья и не без задней мысли. Она не знала, где поблизости живут общины людей. Но слышала о Покровской чаще от Егора, потому что где-то там, около Волоколамского шоссе находилась старая церковь. Она была обозначена братом как место сбора на тот случай, если придется по каким-то причинам временно расстаться. Вот Алена и подумала, что направится в ту сторону.

Шансы на то, что в церкви ее будет ждать Егор или хотя бы записка от него, были, конечно, минимальны. Но других ориентиров она попросту не знала. Не возвращаться же к разрушенному городищу лесных людей, где рыскают шайки мохначей и разведгруппы капитолийцев? Уж лучше идти вдоль шоссе на восток.

В той стороне, по слухам, находился Кремль. А по дороге, глядишь, и люди нормальные встретятся. Не все же злыдни, как капитолийцы.

– Слышал об этих местах, – сказал караульный. – Тебе надо через Канал перебраться и двигаться вдоль шоссе на восток. Отсюда лучше срезать напрямки – через лесок. Время сэкономишь. Но так, правда, опаснее… Тебя хоть как зовут, красавица?

– Ну, Алена.

– Редкое имя, у нас в крепости таких и нет. А меня Фома звать. Слушай, может, мне тебя проводить через лесок? – «Конопач» подмигнул. – Если что, мутам в обиду не дам. У меня автомат. И еще кое-что есть.

Он выразительно положил ладонь на приклад АКМ и снова подмигнул.

– Ишь ты, провожатый нашелся, – в той же игривой манере отозвалась Алена. На секунду мелькнула шальная мысль – а если и на самом деле завести этого олуха в заросли? Там вырублю, обзаведусь автоматом и тесаком. Хм… – А кто на посту вместо тебя стоять будет?

– Это мы мигом решим, у меня тут напарник. – Караульный оживился. – Подежурит пока один. У нас сегодня тихо, нерыночный день. Так что, договорились?

«Нет, – подумала Алена. – Рискованно такое затевать. Напарник его быстро хватится. Если пошлют погоню с крысопсом, мне несдобровать. Куда затем бежать? Ведь я даже не знаю, где укрыться».

– Не суетись, Фома, – сказала с легкой насмешкой. – Уж больно ты, парень, храбрый и быстрый. А мне торопиться некуда. Скажи лучше, где становище дампов? Там вроде?

Она ткнула большим пальцем себе за спину.

– Не угадала. Вон там оно, на той стороне затона. А на фига тебе «мусорщики» сдались? Они таких, как ты, молодых да вкусных, сразу на шашлык пускают.

– Потому и спрашиваю, чтобы на них не напороться. Ладно, спасибо, что пояснил. Пора мне, надо засветло до нашей деревни добраться.

Теперь Алена примерно представляла, с какой стороны Стадиона находятся заросли хищной ивы – те самые, где они с Тимуром укрылись от погони «мусорщиков». Там она, по крайней мере, сможет некоторое время пересидеть и даже переночевать, если понадобится. Будет время, чтобы продумать дальнейшие планы. В заросли никто не сунется, а ее ива не тронет.

Жаль, конечно, что специальный амулет, помогающий против любых растительных мутантов, остался у Тима. С амулетом она бы чувствовала себя в полной безопасности. Но с ивой как-нибудь договорится и без него. Не зря же она всю жизнь провела в лесу, с детства обучаясь навыкам общения с дендрами?

* * *

Жаб не верил своим глазам. По полосе отчуждения, окружавшей Стадион, неспешно двигалась самка хомо. Она появилась из-за баррикады и направилась в сторону зарослей, пересекая полосу наискосок. Жаб, как и положено арбалетчику, в отличие от большинства подслеповатых дампов обладал острым зрением и почти сразу понял, что это именно самка. Хотя и одетая в мужскую одежду – грубую куртку из брезента, штаны и тяжелые ботинки.

Появление женщины – Жаб знал, что именно так хомо называют своих самок – дампа не столько насторожило, сколько удивило. Человеческие самки обычно поодиночке не ходили. А эта одна, оружия незаметно, да еще и прет, судя по всему, прямо в чащу. Храбрая, однако. Либо дура. Самки, они, почитай, все дуры, как их ни называй – самка, дампиха или женщина. Так полагал Жаб.

В последние дни арбалетчик вместе со своим септом регулярно совершал вылазки в окрестности Стадиона. Поначалу «мусорщики» тут и вовсе дневали и ночевали, расставив вокруг крепости посты. А все из-за того, что двое хомо по прозвищам Тим и Алена сбежали из становища, порубав при этом в куски две дюжины дампов. В том числе убили колдуна Ашаба и его подручных Гнуша и Дрища. А это было уже полным беспределом.

Вот вождь Бужыр и велел подчиненным носом землю рыть, но найти оборзевших хомо живых или мертвых. Но все-таки лучше живых, чтобы сделать с ними то, на что они изначально и предназначались, – принести их в жертву. Тим, к тому же, еще и числился в изменщиках, потому что присягнул клану дампов на верность. Но с присягой – отдельная история.

Задачу поиска вроде бы облегчало то обстоятельство, что беглецы укрылись на Стадионе – об этом «мусорщики» знали наверняка. Потому и выставили вокруг крепости усиленные посты – в надежде на то, что Тим и Алена рано или поздно куда-нибудь направятся. Однако время шло, но поймать отмороженных хомо не удавалось. А два дня назад и вовсе стало известно, что Тим погиб в схватке на арене.

С одной стороны, подобная новость Бужыра обрадовала. Но с другой – огорчила. Ведь по заветам Великого Ухухая за преступления, совершенные Тимом, полагалась мучительная казнь с соблюдением ритуала – на рассвете, после пыток на жертвенном столбе и с обязательной процедурой в виде смерти в объятиях плюща-удава. Так завещал легендарный прародитель дампов Ухухай, а с его заветами шутки плохи.

Теперь получалось, что Тим ритуальной казни избежал. А это грозило непредсказуемыми последствиями. Ухухай обид не прощает и наверняка разгневается. Так, по крайне мере, заявил сынок покойного Ашаба Ижаб, занявший по наследству вакантную должность колдуна. Ижаб умел общаться с духом Ухухая и передал слово в слово – мол, прародитель сильно злобится и требует обещанной жертвы. А не то на клан «мусорщиков» обрушится страшная кара.

Как выкручиваться? Надо любой ценой, объяснил Ижаб, добыть сообщницу Тима самку Алену и принести в жертву Ухухаю. Тогда он смилуется – ведь молодые самки хомо очень вкусные. Произнося последние слова, Ижаб облизнулся и причмокнул. Еще бы ему не причмокивать! Ведь по статусу первый стакан крови, сцеженный из вены жертвы, полагался колдуну. Как и кусок печени.

Вождь Бужыр сомневался в умственных способностях Ижаба, считая его бестолковым и слишком хитрым. Поэтому решил перепроверить сообщение молодого колдуна и лично выйти на связь с Ухухаем. Но для наступления этого сакрального момента с учетом массы тела Бужыра требовалось не менее трех литров ячменной самогонки. А она, как назло, закончилась в самый неподходящий момент по той банальной причине, что до этого вождь беспробудно квасил больше недели и истребил месячные запасы крепких напитков.

Правда, оставалось много недозревшей браги, но с ее помощью выходить на контакт с великим прародителем у Бужыра не получалось. Вождь вылакал целое ведро, пытаясь достичь необходимой степени просветления, но ничего не добился, кроме жестокого поноса. После чего махнул рукой и поверил на слово Ижабу.