Приключения мальчика Кеши

По обоим случаям через много лет я услышал очень убедительный рассказ о том, какие трудности непреодолимой силы не позволили тогда меня забрать из сада или приехать домой. Суровая же правда проста. И мать, и отчим всю жизнь, хоть и периодически, но очень не по-детски злоупотребляют алкоголем. У меня нет прямых доказательств или чьих-то свидетельств по этим эпизодам, но уверен: в те моменты они были в квартире отчима в соседнем городе или ещё у кого-то. Не осуждаю и не виню, но, как часто говорится в анекдотах, «осадочек остался…»

1990. Заика

Нет, не зайка. Заика. Им я стал приблизительно в пять лет. Всё произошло слишком стремительно…

В тот момент я отдыхал у бабушки покойного отца в Климовске на Весенней. Гулял на улице. В какой-то момент голод погнал меня домой, и я решил оптимизировать маршрут, придумав отличное решение – не обходить забор вокруг придомовой территории, а пробежать под окнами дома по отмостке. Быстро пробежал, забежал в подъезд и чуть не врезался в соседку – бабульку божий одуванчик. Резкий ор на весь подъезд…

Оказалось, что бабулька вовсе не одуванчик, придомовая территория – её огород, а я – вредитель похужее колорадского жука… Я толком ничего не помню, но было нереально страшно – 11 баллов из 10-и. Страх, оцепенение, ужас, и как нельзя лучше сюда подойдут такие литературные клише, как «сердце провалилось в пятки» и «от ужаса спёрло дыхание». Так оно и было.

Началась ещё одна новая страница в моей жизни. Я сам или, может быть, меня переключили с устного общения на чтение. Всю начальную школу я мало с кем общался и почти каждый раз на уроке было очень трудно обращаться к Татьяне Лазаревне – нашей первой учительнице.

Прошло уже много времени. По долгу службы мне часто приходится помногу говорить и выступать перед публикой – 10, 50, 100 человек. И вот в редкие моменты сильного волнения мне бывает очень трудно начать говорить. Приходится брать едва заметную паузу, делать глубокий вдох до трех секунд и… ме-длен-нно на выдохе (слегка певуче) произносить первое слово. Второе уже всегда хорошо цепляется за первое, и вот короткий миг внутреннего крайне неприятного смущения остаётся позади…

Глава 3. 1990. Первые приключения

1990. Путевка на дерево в один конец

Если первые потрясения – это результат воздействия внешнего мира, и от меня тут мало что зависело, то первые приключения – результат моих более или менее осознанных решений. Формирующийся внутренний мир не отставал от внешнего и побуждал к различным активностям.

Однажды моё любопытство завело меня на ветку дерева, с которой я сам так спуститься и не смог. Даже не решился на это, что, пожалуй, даже к лучшему.

Тут есть несколько нюансов. Во-первых, это дерево находилось недалеко, но в соседнем дворе. Во-вторых, меня надоумили залезть товарищи, но чужие (из этого двора). В-третьих, этих товарищей я хоть и знал, но очень смутно. К тому же они были старше. В-четвёртых, меня предупредили, что залезть легко – спускаться будет трудно, но охота была пуще неволи…

Высота была относительно небольшая – метра 2-3 от земли, но какие интересные ощущения я впервые ощутил из-за высоты (мужчины меня поймут), какой чудесный вид открылся передо мной!..

Пятый нюанс – я проживал на шестом этаже. Какие виды я только не видел с высоты 16 метров…

Ну хорошо – залезли, посидели немного – пора слезать. Провозившись немного со спуском, понял, что ни слезть сам не могу, ни товарищей рядом уже нет. Тоже мне – товарищи… из соседнего двора… старшие… малознакомые…

Сижу, значит, жду «у моря погоды». Нет, не смеркалось – время обеденное, но начиналось хотеть кушать… Кричать и звать на помощь? Не-а. Во-первых, это очень стеснительно. Во-вторых, я же мужчина, а не тётка базарная… Не скажу, что просидел очень долго. Мне повезло. Рядом пробегали друзья со двора, спросили, где мой кусочек сыра (я тогда вообще не понял, к чему это они) и намекнули, чтобы я попросил у них помощь. Последнее я уловил быстро (обед уже!) и попросил позвать маму. Прибежала матушка. Привела с собой здоровенного дядьку, и он меня снял так же легко и непринужденно, как я до этого залез сюда. Дома ни крику, ни разборок – вообще ничего. Но я и так всё понял – к чему тут разговоры…

1990. Падение с высоты второго этажа

Высота не давала мне покоя, и дерева показалось мало. Или, может, просто предыдущее приключение слишком быстро забылось – с детьми ведь так бывает. На этот раз лестница. Нет, не пожарная, не маршевая – обычная. До сих пор стоит во дворе отца, на Львовской.

Даже сейчас, несмотря на современный уровень качества и безопасности, детские площадки полны коварных опасностей. Детская же площадка моего детства – сплошной металл: суровый, жесткий, несгибаемый, как сама жизнь. И вот, решив освоить местный Эверест, без всякой подготовки и снаряжения я полез наверх. Добрался почти до конца и – внимание – кино: на предпоследней ступеньке соскользнул и полетел вниз – спиной…

Упал, встал, отряхнулся, пошёл домой есть блины. Всё…

Это сейчас об этом думать довольно страшно и странно, ведь высота второго этажа – это не шутки. А тогда как? Просто, как кирпич: никто не видел, не болит – значит, всё в порядке…

1990. Падение с карусели

Осознав, что вертикальные подъёмы – не моё, я решил испытать горизонтальные перемещения. И тут результат не заставил себя долго ждать – пять дырок на попе. Поясню.

Оказывается, та же самая суровая реальность такова: если сесть на карусель спиной к движению, раскрутиться, а потом резко затормозить ногами, то тело непременно соскочит с лавки карусели и рухнет на землю. Очевидно? Не каждому пятилетнему ребёнку. А доска с гвоздями внизу – так это вообще досадное совпадение…

Страшный пронзительный крик стоял на весь двор. Хорошо, что мне было только около пяти лет, иначе бы стоял пятиэтажный мат, но… тогда столь разносторонне развит я не был. Надо отметить должное маме – она меня очень быстро услышала и появилась быстро. Настолько, будто всё это время стояла за углом дома.

Отвела домой, полечила, пожалела, ругать не стала – мама есть мама…

1993. Левая рука

Потерпев в горизонтальной плоскости такое публичное и даже слегка позорное фиаско, я решил вернуться в вертикальную. Во всяком случае большой боли я не испытывал. Разнообразие во дворе скудное, поэтому – снова дерево. Но на этот раз я всё контролировал. Первая ветка, вторая ветка, третья… упс… И вот Земля вновь приветствует юного отважного и настойчивого лётчика испытателя…

Как-то так вышло, но ни парашюта, ни спасательной катапульты с собой не оказалось. Результат такой неподготовленности более чем предсказуем: вывих левой руки. Но, правда, лёгкий. В смысле терпимый, и об этом знать никому не следует, ведь завтра утром меня командируют в летний пионерский лагерь им. Олега Кошевого в Евпатории. Вдруг, чего доброго, не отпустят из-за травмы! Нам такого не нужно…

1993. Больницы

Как я впервые лежал в больнице в годик с пневмонией, я, конечно, не помню. Знаю об этом лишь из рассказов взрослых. Но как удаляли аденоиды в семь лет – о, да! То ещё зрелище… Рассказываю.

В большой светлой комнате, стоял большой светлый стол, на котором лежала разная белая эмалированная медицинская посуда с блестящими инструментами. Мягкий легкий летний свет сквозь большие чистые светлые окна приятно и загадочно освещал людей в светлых одеждах, словно ангелов. Эти ангелы обступили меня вокруг, ласково накинули мне на грудь большую белоснежную простынь и вежливо попросили произнести сакральную букву «Аз»… Бурный поток тёплой алой крови хлестнул на большую простынь и потёк дальше по полу…

И вот я теперь думаю: неужели нельзя было меня об этом хоть как-то заранее предупредить или подготовить? Я понимаю, что таким образом врачи избавили себя от всяких кратковременных проблем «до»… Но они ведь оставили меня с этой картинкой «после» – на всю жизнь…

1994. Укус овчарки

И вновь левая рука. Конечно, она уже успела зажить после последнего падения, но ненадолго. Методом исключения это был 1994-й год, хотя это и не так важно.

Лето. Июль. Мы поехали в гости к тёте Гале – вдове покойного дяди Андрея Тиманова, старшего брата мамы. Было жарко, и мы пошли по самой короткой дороге через огороды (участок 30 соток или около того). Пройдя почти весь огород, мы увидели тётю Галю, заходящую в дом. От радости я рванул со всех ног вперёд к ней. Но как злостный нарушитель правопорядка был своевременно схвачен немецкой овчаркой за левую руку. Ладонь была прокушена насквозь, и изнутри раны торчала какая-то толстая бело-жёлтая нитка.

Собака была воспитанной, детей никогда не трогала, но то ли она была спросонок (мало ли), то ли я повёл себя как-то уж слишком резко и громко, но… что-то пошло не так…

Семейный конфуз. Что делать? Поохали, обработали руку, на следующий день – в больницу. Назначенные 40 уколов в живот показались нам с мамой лишними и хлопотными, собака в общем-то своя, не бешеная – пошли добывать справку. В результате я отделался только 2-3 уколами в живот. Было не очень приятно, но мы и на такое видывали…

1995. Санки

Чем-то задним чуя, что руку всё-таки нужно поберечь, я переключился на другие части тела. Случилась не очень красивая история. В осенние школьные каникулы я ушёл без спроса кататься с горки на санках. Ну как с горки – по тротуару за клубом вниз к реке. Склон там под приличным углом. То, что это вообще-то пешеходная часть, нас не очень заботило – ходят тут тётки всякие с авоськами, гоночную трассу перегораживают…

На тот момент мне было десять и кататься «правильно» по статусу мне было уже не положено, я же не карапуз какой-то. На боку, на животе – это пожалуйста, так ребята не засмеют.

Решил кататься как все мои ровесники – животом на санках головой вперёд. В такой манере прокатался почти весь день, но в какой-то момент что-то пошло не так. Несогласованный с дорожной ситуацией старт, саночная пробка, удар со всей силы о впереди стоящие санки глазом и позорное ретирование домой…

Дома никого не было. Намочил и выжал небольшую тряпочку, которую мама зачем-то регулярно стирала, положил на глаз, лёг в постель и стал ждать. Нет, не когда всё заживёт. Стал ждать своей участи. И вот для неё настал час, пришла мама и с вверх поднятыми руками я сдался в плен. Оценив ситуацию и поняв, что за самоволку я уже сам себя наказал (удобная кстати вещь – мгновенная карма), матушка не стала меня ни ругать, ни читать мораль…

1996. И снова левая

Да, всё-таки голова важнее. Вернёмся к левой руке. Для неё проблемой меньше, проблемой больше – разницы никакой. Хотя и в правду не пойму, что с ней? Какая-то особенно бедовая…

1995 или 96-й год, лето, санаторий, закончился тихий час. Как сейчас помню, спалось сладко-сладко. После тихого часа полагался полдник и прогулка до ужина.

В это время по обыкновению мы сидели с девочками на открытой беседке. В какой-то момент мне позарез потребовалось произвести на них впечатление, и я стал перепрыгивать через стенку – спинку беседки – наружу. Первый же прыжок стал неудачным, я споткнулся о перекладину и всей массой рухнул левой рукой на землю. Показательное шоу провалилось с треском. Дальше всё по обычной схеме: упал, очнулся, гипс…

Глава 4. 1990. Шалости. И не только…

1990. На автобусе в соседнюю деревню

Мальчик без шалостей, что ботинки на молнии: плоско, предсказуемо и не интересно. В нём обязательно должна быть хоть какая-то изюминка и небольшая доля безбашенности. Иначе откуда будут появляться удалые молодцы да отважные герои?