Эсхато. Бешеные

– Папа, прошу, не надо. Ради меня. Я не хочу тебя потерять!

Алексей кивнул дочери и обнял ее. Действительно, лезть сейчас туда это равносильно самоубийству, особенно после того как тот тип на грузовике пристрелил Петра Васильевича.

– Все равно, надо что-то делать.

Виктор не отрывал взгляда от Петра Васильевича, держащегося за рану в пояснице.

– Помогите же ему! – крикнул Виктор, обращаясь к жителям деревни. Но никто не сдвинулся с места.

– В Библии сказано, – начал Гордей, размахивая пистолетом как дирижерской палочкой, – что каждый вор имеет право на покаяние. И поэтому я, от лица всех твоих людей, спрашиваю тебя, Виктор Гордон. Готов ли ты покаяться перед этими людьми, и служить им до конца своей жизни, чтобы искупить свой тяжкий грех? Готов ли ты, называющий себя истинным служителем Бога и исполнить волю посланника Господа нашего?

Виктор стоял, не отрывая взгляда от Петра. Он повернул голову в сторону Гордея, стоявшего в чистой, кожаной куртке. Его черная борода с белой полоской седины покачивалась от ветра.

– Ну? Что ты ответишь?

Виктор посмотрел на жену, затем на сына и на всех жителей, продолжавших с презрением смотреть на него. Юлия бросилась вперед, крепко вцепившись в куртку мужа.

– Витенька, скажи что он хочет, слышишь? Они убьют тебя!

По щекам Юлии начали литься слезы. Он прикоснулся ладонью к щеке жены, нежно провел пальцем по ее скулам.

– Подумай о нас с Адамом.

Виктор посмотрел на сына, который стоял с заплаканным лицом возле еле дышащего тела Петра Васильевича.

Он повернулся к Гордею, и сказал:

– Да, я готов… – язык словно онемел, произносить это было невыносимым, – что я должен делать?

На лице Гордея образовалась довольная ухмылка.

– Такова твоя воля, – сказал Гордей, после чего вновь залез на крышу грузовика и начал обращаться к жителям.

– Как господь дал плоть народу своему, так и ты ее отдашь. Возомнил себя Богом, Виктор Гордон? Тогда испытай на себе его боль…

Гордей повернулся в сторону жителей Надежды.

– Хотите получить всю эту пищу? Хотите, чтобы вы и ваши дети были сытыми? Тогда докажите мне свою преданность – убейте его! Я посчитаю это за клятву в служении мне.

Никто не сдвинулся с места, и на мгновение зависла тишина. Адам загородил отца своим телом, Юлия крепко мужа за руку.

– Не смейте подходить к нему, – сказала Юлия толпе.

Федор, плотник деревни, вышел вперед.

– Вы что, с ума сошли? – сказал он и подошел к Виктору чуть ближе. – Забыли о чем вчера говорил Лёша Леонов?Федор оглядел толпу пытаясь найти хоть один симпатизирующий взгляд, но таковых не нашлось.

– Очнитесь наконец! Вы и знать не знаете кто этот тип! – Федор указал на Гордея, – а уже готовы ему в ноги кланяться за подачку! Где ваша гордость? Где самоуважение? Вы возьмете и просто так убьете человека за жратву? Очнитесь!

Федор развел руками и осмотрел окружающую его толпу. Гордей наблюдал за происходящим с наслаждением. Тишина в толпе была до тех пор, пока вперед не вышел Михаил Королев. Он подошел к Федору и похлопал его по спине.

– Посмотрите, ребят. Вот он человек, который не побоялся сказать нам правду в лицо. Он не трус, в отличии от нас, но знаешь что Федь…

Нож из-за пояса Михаил выхватил так же быстро, как и вонзил его в живот Федору, который даже не успел понять, что произошло. Гордей ухмыльнулся.

–… лучше я буду сытым и живым трусом, чем голодным но с правдой.Михаил рывком вытащил нож из живота Федора и тот упал на сырую землю. Кровь плотника Надежды смешалась с грязью и лужами, пока хватался за последние минуты жизни.

Виктор опустил взгляд, его последняя надежда на спасение окончательно испарилась.Вся толпа смотрела на Михаила. Без сожаления он вытирал кровь с лезвия о свою штанину, а потом посмотрел на окружающих.

– Чего вы стоите? – сказал он. – Хотите сдохнуть с голода этой зимой? Хватайте Гордона! И любого того, кто не согласен со словами этого святого человека. – Михаил указал лезвием ножа в сторону Гордея и слегка поклонился. Гордей улыбнулся в ответ.

– Вообщем то да, господа, – начал Гордей. – Те, кто попытаются защищать этого человека еще раз, ждет участь того вот, кто корчится сейчас в грязи как свинья. Поэтому, у вас нет выбора!

Толпа посмотрела на Гордея, а затем начала медленно смыкать кольцо.

– Нет! – крикнули Юля и Адам разом, но их словно и не слышали. Ее схватили за плечо, и силой отбросили от мужа. Она упала на землю, встала и вновь пыталась пробраться к Виктору, но толпа не давала ей пройти. Руки Адама схватили двое мужчин, и принялись волочь его, словно заключенного, в сторону матери.

– Остановитесь! – кричала Юлия, – Что вы творите, остановитесь же!Ее лицо покрылось слезами, оно стало красным от истерики. Юля колотила по спинам, словно в двери, но все было без толку. Адама, наблюдавшего за отчаянными попытками матери, озарило. Он залез в карман, чтобы достать револьвер отца, который тот ему дал, но вспомнил как Пётр Васильевич пять минут назад взял его у него. Теперь Пётр, вместе с этим самым револьвером лежал под ногами жителей, словно мешок с мусором. Он не подавал никаких признаков жизни.

– Остановитесь! – услышал Виктор голос жены, который звучал, казалось, далеко-далеко отсюда. В груди все сжалось, органы словно бы сомкнулись в один ком. Он попытался сопротивляться, отталкивая от себя руки с ножами, но сил не было, к тому же их было так много, почти сотня пар рук, каждая с намерением вонзить лезвие в тело.Виктор почувствовал острую боль в правом плече, и увидел, как лезвие ножа по рукоять вошло в его плоть.Гордей принялся громко цитировать Библию.

– Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его…Виктор увидел Родиона Самсонова, вонзающего нож из раза в раз в его живот. Еще молодой, каких-то только двадцать пять лет. Виктор помнил, как разведчики притащили его исхудалого, находящегося на волосок от гибели. Он лично приютил его у себя, пока плотник строил ему маленькую хижину.

–…глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы…А вот и Дима Суворов, который вытаскивает лезвие из его плеча, а потом, с ненавистью в глазах смотрит на тело Виктора. И Диму он помнит, которого приютили около пяти лет назад, когда тот был ранен от укусов местных волков. Денис тогда быстро поставил его на ноги.

–…ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями!Он помнил их всех, каждого. Помнил и знал, их имена и как они впервые оказались здесь, как впервые он пожал руку каждого из них.

Мысли затуманились, в глазах начало темнеть и дышать становилось все тяжелее и тяжелее. На его теле не было живого места, темная куртка была измазана и запачкана кровью, из десяток ран сочилась кровь, как из дуршлага. Среди лиц всех этих людей он разглядел кусочек неба, синего, совсем безоблачного.

Глаза Виктора Гордона оставались открытыми, когда он издал последний вздох в своей жизни.

13. Алексей Леонов

Она пыталась удержать отца изо всех сил. Саша понимала, что если отец попытается выстрелить в незнакомца, то его громилы убьют их здесь обоих, особенно после слов Гордея. К тому же с такого расстояния пуля вполне могла не попасть в цель.

– Папа, не делай этого! Они прикончат нас!

Алексей опустил пистолет, который еще мгновение назад был нацелен на цитирующего Библию Гордея. Саша взяла пистолет из рук отца, словно нечто хрупкое, и положила на столик.

– Какое-то безумие, безумие! —

Алексей не сводил глаз с жестокой картиной расправы, что происходила за окном. По выступившим жилкам на его шее, сжатым кулакам и злобному взгляду было понятно, что он хотел выйти туда и поубивать всех этих людей. Но в его пистолете было всего три пули…

– Что нам делать? – по щекам Саши бежали слезы, а перед глазами до сих пор стояла картина минутной давности. Толпа людей, тех самых людей, с которыми она ходила бок о бок все эти года, превратились в зверей, марионеток.Алексей стоял не шевелясь, смотря на толпу окружающую Виктора. Страшно было представить, что сейчас происходит в центре этого кольца.

– Папа!

Саша стукнула отца в плечо, что наконец вывело его из ступора.