Эсхато. Бешеные

– Ну и…я ему рассказал, что вы с Лисом не очень в ладах…

– Ваня! На кой черт!

– Ну, зато это помогло, как видишь! Видел бы ты рожу Лиса, он был так зол.

Настала тишина и оба они словно о чем-то задумались. На самом деле для Стаса это была замечательная новость за весь этот проклятый день. Уж очень не хотелось оставаться под одной крышей с человеком, который еще недавно хотел отрезать тебе яйца.

– А тебе то на хер это? – нарушил тишину Стас. – У тебя же супруга в Назарете, вы же только поженились год назад! Только не говори, что тебе тут приглянулся кто…

– Да не, не – улыбнулся Иван. – Я, наоборот, ради нее это и делаю. В общем, из-за всей этой суматохи совсем забыл рассказать, что… ну…беременна она.Стас сделал большие глаза, улыбнулся и похлопал товарища по плечу.

– О… папаша, поздравляю. Я бы тебя обнял, но злой доктор велел не подниматься как минимум до завтрашнего утра. Так, а что ради нее-то?

– Гордей пообещал двойную порцию пайка в течение следующего года, если здесь все пройдет как надо. Ты же знаешь, как он поощряет рождаемость детей у нас…Ну и Насте нужно будет много кушать, да и малышке потом тоже…

– Благородно. Ты будешь хорошим отцом, Вань.

– Спасибо тебе. А ты будешь хорошим крестным, как тебе такая идея? Не отвертишься.

– Ну конечно, дружище, конечно.

Стас протянул руку Ивану, и они сошлись в крепком рукопожатии.

– Интересно, с чего это Лис вдруг взбесился? Хотел поиграть здесь в местного царька?

Ивана заинтересовали инструменты Дениса, лежавшие на тумбочке, которые он с интересом осматривал, не решаясь притронуться.

– Быть может, ты же ведь знаешь этого зверя. Но ведь это, как мне кажется, не главная причина.

– А какая же главная? – Стас так заинтересовался мнением Ивана, что даже приподнялся.

– Так, вон она сидит, причина. – Иван кивнул в сторону Юлии, не сводившей взгляда со своего сына. – Только не говори мне, что ты еще ни разу не заметил, как он пялится на нее постоянно. Не знаю, что наш хитрый, рыжий Лис удумал насчет этой блондиночки, но боюсь его планам не суждено будет свершиться, по крайней мере ближайшие три месяца.

Стас также посмотрел на Юлию, с которой они на секунду встретились взглядом. Он пытался понять, что же Лис такого задумал, но в голову приходили исключительно мрачные мысли на счет этого.

– Так, чего произошло-то? – сказал Иван, указывая на бедро.

– А? – Стас не сразу услышал Ваню, раздумывая о Юлии.

– Что с ногой?

– Ногой? Да черт бы тебя побрал, Вань, мы с тобой будем куковать здесь три месяца, я еще раз двести расскажу, только, пожалуйста, оставь эту тему.

– Ну, как знаешь. – Он встал, взял свое ружье и направился к выходу, а затем снова обернулся к Стасу. – Может, мне хоть Гордею…

– Нет.

–…рассказать.

– Не надо, не хочу лишних вопросов. Если что – я ногу вывихнул, прыгнул плохо, вот и все.

– Ладно, понял тебя.

Иван взял ружье и подошел уже было к двери, но вновь остановился и повернулся к Стасу.

– Там сейчас наши воду набирают, ты бы попробовал, эдак тысячу лет такой вкусной не пил.

– Вань, я еще напьюсь её будь здоров.

– А… ну да. Ладно, я это, пойду. Гордей выезжает завтра со всеми в шесть утра, нам нужно быть чуть заранее, он даст пару указаний.

– Я тебя понял, встретимся во дворе в полшестого.

– Ага…

Иван посмотрел еще раз на Дениса, Юлию и Адама, слегка поклонился.

– Доброй ночи.

Дверь закрылась, впустив на мгновение морозную прохладу снаружи.

Стас опустился ниже, положил голову на подушку и призадумался. Что же такого хочет Лис от нее? В любом случае, пока этим голову можно не забивать, ведь он уезжает завтра со всеми, и Стас, наконец, не увидит этого хитрого и злостного коротышку у себя под ногами целых три месяца. Перспектива зазимовать здесь была не особо приятной, но Стас уже решил для себя, что ему будет здесь чем заняться. Уж очень хотелось побольше разузнать о своем бывшем учителе, жившим здесь, как он понял, долгое время. И о его дочери, которая…

Внезапно в груди словно бы морской еж засел, катаясь от сердца к легким при мысли об идиотском поступке, что он совершил этим утром.

Нужно было не отпускать ее, зачем ты ее отпустил…

«Ты ничего не знаешь про Сашу Леонову и про ее отца, не знаешь какая она крепкая и как хорошо может за себя постоять» вдруг въелись в голову недавно сказанные слова.

Краем уха он услышал, как шептались Денис и Юлия. Интересно, что же такое они там обсуждают? С этой мыслью он отвернулся к стене и пролежал с открытыми глазами почти всю ночь, раздумывая о сегодняшнем дне. Заснуть удалось лишь к утру.

Сон продлился недолго.

Стас почувствовал, как его кто-то тряс за левое плечо.

– Стас, просыпайся!

Он разглядел красные щёки а затем и лицо Ивана, чьи глаза были широко раскрыты, словно он несколько минут назад увидел привидение. Из его рта шел пар, как из чайника.

– Тебя Гордей всюду ищет, они вот-вот уедут, нужно быть у грузовиков, – сказал он.В голову словно ударило что-то тяжелое. Тело тягуче ныло, но упоминание про Гордея тут же заставили его окончательно проснуться и забыть про боль.

– Чего же ты раньше не разбудил?!

Стас поднялся и потянулся к своим старым джинсам, которые были повешены на спинке стула.

– Да я и сам, честно говоря, проспал, – сказал Иван.

Приводя себя в порядок, Стас обнаружил, что в хижине никого нет, в том числе и мальчика, которого он ударил. Не покидало ощущение, что внутри хижины словно чего-то поубавилась, в отличие от вчерашнего вечера, казавшимся дурным сном. Натянув джинсы на ноги и убедившись, что повязка не слишком выпирает из-под штанины, Стас взял свое ружье и направился вместе с напарником к двери. Первое что бросилось в глаза это обилие снега, выпавшего всего за одну ночь. Никогда ранее Стас не замечал, чтобы начало ноября могло похвастаться таким обилием снежных покровов за последние несколько лет. Снаружи уже собралась толпа, над которой на крыше грузовика встал Гордей, точь-в-точь как тогда, когда он приехал сюда впервые несколько дней назад. Внизу, как всегда, в подобных случаях находилось трое охранников, которых Стас даже по именам не знал. При виде надменно стоящего Гордея, смотревшего сверху вниз на головы почти сорока людям, у Стаса возникло ощущение дежавю.