Последний кабан высокогорья

В кабинете №4 стихло. Значение сказанных слов эхом повторилось в сознании Айымкан. Но она тут же стала судорожно отгонять дурные мысли.

Всеми силами пыталась вспомнить, хоть какую-нибудь религиозную святыню, спрятанную в душе. Тщетно. Образ святых мест, мысль о неизбежности божьей кары, все будто потеряло ценность. Казалось, за все эти годы ценности в ее душе напрочь отбиты тяжелыми ударами Кулубека. А те, что остались, выветрены его бесконечными оскорблениями. Не было больше любви, преданности, уважения. Лишь жалкая привязанность, подобно той, которую испытывает вшивый дворняга к своему жестокому хозяину. После каждого пинка, собака все равно ютится возле ног хозяина, потому что идти в этом мире больше некуда. Так воспитана, так устроена несчастная.

Когда свет в кабинете №4 погас, и из отворившейся двери выросли двое в форме, Айымкан сидела в слезах. Отчего не понимала и сама. Будто нахлынуло все, и поэтому слезы казались горячее, чем обычно.

– Вам пора домой Айымкан эже, завтра придете забирать мужа. А сегодня ночью пусть протрезвеет. Ну, вы же знаете прекрасно, что я вам тут объясняю.

– Я хочу поговорить наедине.

– Со мной? – понизив голос, Аскарбек указал на себя пальцем.

Айымкан кивнула. Урмат попрощался с ними и ушел домой, проявив долю деликатности.

– Весь внимание, – учтиво процедил Аскарбек.

– Я слышала ваш разговор.

– Что вы слышали? – с нескрываемым беспокойством спросил Аскарбек.

– Все.

– Слушайте, это все не более чем слухи, и мне кажется, нам стоит отнестись к этому с иронией…. Мысль не была завершена, но Айымкан перебила милиционера.

– Я знаю человека, который подходит американцу.

– И где же он? – с риском для себя спросил Аскарбек.

Аыймкан мотнула голову в сторону конца коридора. Милиционер посмотрел следом, и позже спросил.

– А вы уверены?

Женщина не ответила ничего, лишь красноречиво кивнула. Казалось, их мысли в этот момент сплели невидимые нити, позволяющие понимать друг друга с полнамека. В тот вечер, многое стало ясно в жизни женщины. На следующий день Аскарбек связался с переводчиком иностранца, и дал понять, что кандидатура найдена. План по осуществлению задуманного, взял на себя Аскарбек. Все стороны обязались выполнить возлагающиеся на него обязательства в полном объеме. С того дня все заработало как слаженный часовой механизм.

За несколько дней до приезда канадца, Кулубек по обыкновению был беспробудно пьян. В очередной раз избивал он жену, словно ненавистного врага, затем сын попытался вмешаться.

– Ты что маячишь передо мной, сукин сын! – гаркнул Кулубек.

– Не трогай мать, не смей ее бить, – возразил сын.

Кулубеку не понравилось поведение сына, и он ударил того по лицу. Позже под глазом вырос характерный фингал.

– В этом доме я хозяин, – продолжал Кулубек. – И пока я жив, все будет, как захочу я.

С этими словами он отвесил еще несколько ударов, звуки которых эхом отозвались от стен. Но Айымкан больше не плакала, наоборот прикрыв лицо рукой, она всем сознанием благодарила Кулубека. За то, что и теперь он не дает ей усомниться о принятом решении. С каждым его ударом, она внутренне просила того: «Бей еще, ударь сильнее» – словно пытаясь искупить поступок, который непременно произойдет в скором времени. Словно в притупленном состоянии, отец семейства пытался залить в сухую, как пустыня глотку, какой-нибудь жидкости. Ему казалось, что от сухости во рту дышать становится все тяжелее. Он рыскал по кухонным шкафам, в поисках остатков спиртного. В порыве отчаянного поиска, была вырвана дверца выдвижной полки и выкинута из окна. Но он обнаружил только чайник с наполненной водой. Предаваясь истинному наслаждению, он осушил чайник наполовину. В этот момент к нему подошел сын и окликнул:

– Отец, к тебе какой-то дядя.

С полминуты, Кулубек стоял в попытке осмыслить сказанное сыном.

– Что за дядя?

– Он сказал, что хочет поговорить с тобой наедине.

Пересилив жуткую головную боль, Кулубек направился к калитке. По пути не переставая думать про себя: «Какого дурака принесло ко мне?».

В дверях стоял молодой человек в очках. С еле заметной улыбкой он представился Кулубеку, и тут же сообщил, делая между словами секундные расстановки:

– Моя цель прихода к вам, такова. Мой шеф сидит вон в той машине. Он указал на стоящую поодаль машину.

– Он хочет, чтобы вы надели шкуру кабана, и прошлись на четвереньках по окраине поселка.

Сказанное молодым человеком вызвало ожидаемую реакцию. И находясь еще под действием остатков алкоголя, Кулубек пришел в ярость.

– Ты собака, что мне тут предлага…. Не успел, он закончить, как молодой человек показал ему пачку новеньких купюр. И Кулубек застыл в растерянности.

– Разумеется, это не бесплатно. Эти деньги, на приобретение вами шкуры кабана. Мы выяснили, что в селе есть человек, в доме которого висит шкура. Я уверен, вы знаете, о ком я. А вам лично, еще три таких пачек. Но это еще не все.

С этими словами, молодой человек достал из черной кожаной сумки бутылку водки, и продолжил.

– А это в дополнение. Помимо этой, еще пятьдесят бутылок. А сейчас вы должны пойти и купить шкуру. Мы будем следить за вами, чтобы вы отдали всю сумму.

– Послушай парень, зачем тебе…. ну, твоему шефу, зачем все это?

– Прихоть.

– А почему я?

– Мы навели, справки, и решили, что вы не откажитесь от денег и выпивки, если мы ошиблись, просим прощения.

С этими словами, молодой человек, сверкнув очками в лучах вечернего солнца, засунул бутылку обратно в сумку. Он сделал несколько шагов прочь от калитки, как Кулубек, стиснув зубы, догнал его и стал настаивать на своей кандидатуре.

– Слушай парень, мне все равно, зачем твоему шефу это, но я согласен, – он произнес это, как человек, которому выпал величайший шанс в жизни.

– А вы точно готовы? Если не готовы, мы поищем другого.

– Нет, я готов, я пройдусь в шкуре, где хотите, и когда, только дай мне это.

Он протянул руку к сумке, но молодой человек отошел дальше, со словами.

– Только после покупки шкуры.

В тот день, Кулубек купил единственную шкуру кабана в поселке. На вопрос продавца: «Зачем?» он лишь отрезал: « – Не твое дело».

Еще неделю назад до этого, Аскарбек предложил всем членам «тайного» сообщества свое видение ситуации. Он сказал, что комплекция Кулубека идеально подходит под кабанью шкуру. Аргументами подобного выбора стали маленький рост животного в дикой природе, и темный окрас шкуры. Члены сообщества не возражали. Так и появился этот план, который теперь искусно воплощался в жизнь, усилиями каждого. И Кулубек, не зная того, играл в нем основную роль.

Теперь же события медленно, но верно набирали оборот, словно локомотив, которого тяжело остановить одним лишь желанием. Из обещанных трех пачек денег, Кулубек получил одну, в качестве задатка. В придачу была получена вожделенная бутылка водки. Остальные деньги, вместе с пяти десятью оставшимися бутылками были обещаны по окончании «представления». В ожидании «приза», Кулубек не находил себе места. Он все время представлял себе, как ходит в этой шкуре по зеленой траве. Ему хотелось предстать в лучшем виде, дабы наверняка удостоиться обещанного. Получить он получит, был уверен он, а может, дадут больше чем обещали, вот что его коробило. В пылу своих чудесных грез, он еще больше ругал сына и жену. Они не устраивали его больше прежнего. Любой их шаг или слово вызывали в нем буйство недовольства. Он думал, «Как же они жалки. Они нищие существа, которые в скором времени будут целовать ему ноги, чтобы выпросить немного денег». Но бить он стал реже. Ему не хотелось повредить руки, ведь когда он на четвереньках будет изображать кабана, нельзя прихрамывать. Не дай бог, чтобы «шеф» того парня сказал: «Этот кабан хромой, не заслужил награды».

Наступил день, которого все ожидали с нетерпением. Канадец ехал на черном внедорожнике в сторону поселка. Он предвкушал новых, неизведанных ощущений. Наконец то, думал он, хоть на время удастся заглушить чувство пресыщенности жизнью. Радость, страх, ожидание, все было спрятано под солнцезащитными очками.