Порванные струны

– Иди сюда, – велел он, – Сними сапоги.

Девушка подошла, наклонилась и стащила с ног отчима сапоги.

– Поставь их сушить возле обогревателя и расстели мне постель, – и, нагнувшись, тихо сказал, – Когда все уснут, придёшь ко мне.

Лиза метнулась, взяла сапоги и выбежала в коридор. В дом она не зашла, пока отчим не поел и не ушёл к себе в комнату. Она сидела на крыльце, обхватив коленки руками, и терпеливо ждала, когда мужчина покинет кухню. Тогда она сможет вернуться и помыть посуду.

Ночью, когда в доме затихли все звуки и шорохи, Лиза послушно прошла в комнату отчима. Он не спал, ждал её, бесшумно встал с кровати, схватил девушку за шею, ладонью закрыл её рот. В одно мгновение девушка оказалось в его постели под ним. Антон грубо стащил с неё ночную рубашку, развёл её ноги и вошёл в неё, затем обхватил ладонью за шею, нагнулся и тяжело задышал над нею. Лиза лежала тихо, стараясь не издать ни одного звука.

– Скажи, что сейчас хочешь меня, – потребовал Антон, прислонившись губами к самому ушку девушки.

– Я хочу тебя, – прошептала Лиза тихо и безразлично.

– Умничка, – усмехнулся мужчина, – Такой ты мне нравишься.

Он быстро и резко содрогнулся в теле девушки, тяжело задышал и освободил Лизу.

– Всё, иди. Сегодня по-быстрому, а завтра придёшь в сарай и обслужишь меня по всей программе.

Девушка соскользнула с кровати и выбежала.

Вадим не спал. Он прислушивался к ночным звукам. Сначала он слышал ночные звуки с улицы – лай собаки, шум мотоцикла, чей-то смех, но затем его внимание привлёк лёгкий шорох. Это девичьи ноги осторожно ступали по половицам. И куда Лиза ходит ночами? Вадим замер, его слух был чутким. Он услышал, как тихо отворилась дверь, а затем шёпот отца и лёгкое поскрипывание кровати. Странные звуки. Наконец, дверь отворилась опять и девичьи шаги удалились. Лиза приходила к отцу. Но зачем? И вчера тоже… Сначала в дом вошла Лиза, а затем отец, следом за ней. И вдруг страшная ужасная догадка пронзила сознание Вадима. Отец! Вот кто оставил следы от верёвок на запястьях Лизы, грубо сдавливал её шею, причинял боль. Нет, этого не может быть! Хотя почему не может? Вполне может… Но тогда… Тогда что же всё это время происходило с Лизой? Вадим вскочил с кровати и сжал виски ладонями. Вчера у него ещё была надежда на то, что это посторонний человек обидел его сестрёнку. Но его родной отец! Парень вздрогнул, чувствую волну стыда, жаром прошедшую по его душе. Да как он мог так с Лизой?! Его родной отец! Вадим вдохнул и выдохнул. Всё, надо принять этот факт и действовать. В конце концов, он выполнял военные задания и посложнее, и не раз, так что он свою сестрёнку, свою девочку не сможет защитить, что ли? Надо успокоиться и лечь спать. Оставить эмоции, они только помешают. Молодой мужчина опять тревожно прислушался к тишине. Лиза не плачет, и то хорошо. Он представил, как она лежит в своей постели, одинокая, несчастная и подавленная. И не подойдёшь ведь к ней, не утешишь! Нельзя сейчас показывать вид, что он всё знает.

Утром Вадим проснулся рано и проводил Лизу до школы. По дороге они молчали, и парень не пытался завязать разговор. Он видел, что девушка подавлена и грустна. Только возле школы он поинтересовался:

– Лиза, тебе помочь не нужно? Шкафы переставить? Всё-таки ремонт.

– Нет. Ремонт делают рабочие. А я только убираю мусор. Сегодня мы будем стирать шторы. Я справлюсь сама.

– Лиза, у меня к тебе просьба, – сказал Вадим, заметив, как девушка насторожилась, – Давай сходим сегодня вместе на кладбище. Я хочу навестить могилку матери.

– Да, хорошо, – мгновенно согласилась Лиза.

– Тогда я встречу тебя после работы?

– Да, – кивнула девушка и, бросив на него смущённый взгляд, скрылась в дверях школы.

После обеда подул прохладный ветерок. От реки веяло свежестью и прохладой. Молодые люди спустились по тропинке к берегу и пошли вдоль реки. Вадим жадно вглядывался вдаль, с радостью узнавая знакомые с детства места. Лиза сдержано произнесла:

– Нам сюда сворачивать.

Они повернули в берёзовый лесок и подошли к кованым оградкам кладбища.

– Сейчас я и не найду могилку мамы, – тихо сказал Влад.

– Я знаю, где. Идём, – ответила девушка и пошла вперёд, ведя за собой парня.

Вскоре они остановились возле старой раскидистой берёзы, Лиза помедлила, а Вадим прошёл вперед, открыл низкую калитку и приблизился к надгробию, положил букет нежно розовых цветов на могилку, присел на карточки и стал молча смотреть на фотографию матери на надгробии. Лиза не мешала, она тактично стояла поодаль. Наконец Вадим поднялся, тогда и девушка подошла к нему.

– Могилка не заброшена, – произнёс Вадим, – Лиза, это ты прибираешь её?

– Да, – тихо ответила Лиза, – Только цветы новые не могла купить. Ну ничего, я старые каждый год мыла, они хорошо смотрятся. Да здесь дело-то, только листья осенью вымести, да весной побелить и цветы помыть.

– Спасибо тебе, Лиза, – растрогавшись, сказал Вадим, – Спасибо, что не забыла, заботилась все эти годы. Такой вот беспутный у тебя сын, мама. Двенадцать лет его где-то носило.

– Она бы всё поняла, – мягко возразила девушка.

– А теперь пойдём, Лизонька, до твоей мамы, – предложил парень.

Лиза кивнула и пошла вперёд, показывая дорогу среди запутанных тропинок между могилками. Когда они нашли могилку, Вадим положил на неё второй букет искусственных роз. Девушка присела на низенькую старую скамеечку, парень сел рядом. Некоторое время они сидели молча, слушая шелест ветра в кронах берёз и неторопливый шум реки под склоном за кладбищем.

– Как здесь спокойно, – неожиданно произнесла девушка.

– Да, и день сегодня хороший, – согласился Вадим, не удивившись тому, что сказала юная девушка, – Знаешь, Лиза…

Парень прищурил глаза, посмотрел вдаль, где за кованой оградой пестрел лиловыми соцветиями иван-чай, и продолжил откровенно:

– Я ведь все эти двенадцать лет как будто и не жил вовсе. У меня сейчас такое чувство, как будто я вышел на свободу из заключения. За всё время, что я отдал армии, мне ни на одну минуту не было так хорошо и спокойно, как сейчас. Говорят, что юность – это самое счастливое время, лучшие годы. Так вот, у меня их не было, Лиза!

Девушка внимательно взглянула на него и произнесла:

– И у меня тоже не было…

– Только сейчас я чувствую, что в жизни есть радость. Мне вот даже не в военной форме ходить непривычно. Непривычно, что никто не отдаёт приказы и не надо подчиняться. Казармы, тренировки, учения… Как я это всё ненавидел. Не для меня это. Лизонька, может это глупо звучит, но я скажу…

Вадим смущённо улыбнулся, а Лиза подбодрила его улыбкой:

– Говори, Вадим! Я же не буду смеяться.

– Я хочу зиму нормальную, с морозом, со снегом. Когда я в Чечне служил, зима была. И постоянно дожди и слякоть. И грязь везде, вперемешку с глиной. У нас берцы через месяц полностью распадались. Русская, качественная обувь. Находишься за день, ноги мокрые, отскребываешь берцы от грязи, сушишь. Через месяц нам обувь меняли, нитки в ботинках прогнивали.

– Это из-за меня и моей мамы отчим увёз тебя из дома, – тихо сказала Лиза, – Чтобы ты не мешал ему.

– Глупости, – резко возразил Вадим и сразу же мягче добавил, – Нет, Лизонька, не из-за вас. Если бы даже он жил один, он бы всё равно увёз меня из дома. Я просто мешал ему. И дело не в вас.

– Мама старалась ему угодить. Никогда не спорила с ним, терпела его грубость. А я старалась по возможности не показываться ему на глаза, – призналась девушка, а про себя подумала: « Но мне это не помогло».

– Лиза, а как ты жила после того, как мамы не стало? – осторожно поинтересовался парень.

– Мама погибла, когда мне было пятнадцать лет. Три года назад… – печально вздохнула девушка, – Антон сразу же оформил надо мной опекунство. Поначалу я боялась, что меня заберут в детдом и согласилась жить с ним. Лучше бы был детдом… – девушка осеклась и замолчала.

Вадим понял, что девушка больше ничего не скажет, но всё-таки спросил:

– Почему, Лиза? Тебе плохо с ним жилось?

Девушка стремительно поднялась со скамейки и пошла по тропинке, Вадим догнал её, но не стал больше ни о чём спрашивать. На сегодня хватит откровений, достаточно того, что у них завязался разговор по душам. А теперь главное всё не испортить.

– Лиза, помнишь, у меня друг был Славка Ерёмин? Он сейчас не в посёлке? – задал вопрос Вадим, когда они уже подходили к посёлку.