От метафоры до фейков: Словесное воздействие на эмоции, знания и поведение людей

Повторимся, термин «метафора» применим к любым видам употребления привычных слов в непрямом значении, если при этом они используются для называния недавно появившихся явлений и предметов внешнего мира, для пополнения наших представлений о психологии человека, о его языке.

Несмотря на то что метафоры состоят из обычных слов, они приобретают образный характер, обладают внутренней формой, где находится метасмысл. Именно поэтому метафора занимает самое видное место в поэтическом арсенале.

В современном политдискурсе политики сознательно или интуитивно усиливают метафорами воздействие своих речей. Метафоры в политдискурсе – это в первую очередь инструмент политического воздействия, широко применяющийся в средствах массовой информации.

Ещё сравнительно недавно, менее полувека назад, метафорой интересовались только литературоведы, поскольку полагали, что образные обороты речи создаются писателями и поэтами для того, чтобы повышать художественную выразительность прозы и поэзии. Особенно привлекательными для изучения считались авторские метафоры, то есть метафоры, изобретённые мастерами пера. Ф. И. Тютчев пишет о весне:

Зима недаром злится,

Прошла её пора –

Весна в окно стучится

И гонит со двора…

Взбесилась ведьма злая

И, снегу захватя,

Пустила, убегая,

В прекрасное дитя…

Перед нами так называемая соматическая метафора, устанавливающая ассоциации между телесными и эмоциональными свойствами человека и окружающим миром. Без слов понятно, что зима в реальном мире не злится, а весна не стучит в окно, чтобы обозначить свой приход, весна со двора не прогоняет со двора зиму и т. п.

Перемены в изучении метафор начались в середине прошлого столетия, появилась лингвистическая теория метафоры, рассматривающая метафорические построения как способность человека называть новые явления прежними словами. В новой номинации закреплялись старые и новые мысли о том, как выглядят ранее не известные предметы или явления и какими новыми свойствами они обладают. Другими словами, в когнитивной лингвистике метафора считается средством осмысления природного мира и социума.

Видимо, способность метафоры проникать в языковое сознание и подсознание, не встречая логических преград в языковом сознании, кроется в её красочности, выразительности, эмоциональности. Другая причина таится в том, что в потоке слов у адресата нет времени улавливать метафорические глубинные смыслы, потому что для этого нужно задействовать разные по сложности мыслительные операции. Поясним сказанное, рассмотрев мыслительные действия, участвующие в понимании, казалось бы, простой метафоры «подхрюкивать».

Зоометафору «подхрюкивать» использовал президент России В. Путин в обращении к Федеральному Собранию 20 февраля 2019 года, говоря о нарушениях договора США о ракетах средней и малой дальности. Этими словами он подчеркнул своё отношение к тем странам, которые полностью поддерживают эту опасную инициативу. Эта метафора проводит семантические параллели между человеком и животным миром. Если в нашей речи упоминаются звуки животных и птиц вокруг, то это простое подражание звукам: свиньи хрюкают, гуси гогочут, собаки лают, коровы мычат и т. п. Совсем другой, негативный смысл придаётся этим словам, если речь идёт о людях. Так, о громком смехе могут сказать, что человек гогочет, о невнятных словах скажут, что некто мычит. Метафора «подхрюкивать» находится в одном ряду с инвективами, обидными словами, такими как «грязная свинья», «свинское поведение», «насвинячить», то есть насорить, и т. д.

Добавим, образ свиньи в русском языковом сознании – символ нечистых побуждений, жадности, непорядочности, упрямства. Понятие «свинство» в русском менталитете лежит в основе метафоры «грязь», содержащей базовые представления об аморальных деяниях человека в семье и обществе. Следовательно, слова «поддерживать», «подыгрывать», «подпевать» наделены меньшей эмотивной силой воздействия по сравнению с зоометафорой «подхрюкивать».

Итак, метафоры не только усиливают эмоциональное воздействие на людей, но также маскируют намерения политиков. Конечно, всем людям, говорящим на русском языке, понятны обидные смысловые оттенки зоометафоры «подхрюкивать», но они же являются головоломкой для иностранцев.

Известны слова М. Захаровой, сказанные по поводу понимания русских пословиц, которые также содержат метасмысл: «Интересно, как сейчас в Пентагоне переводят и анализируют слова Путина о том, что нужно или не нужно иметь в Сирии военную базу – это бабушка надвое сказала [смайлик]. Жалко ребят, не осилить им этого. Ну только если бабушку начнут искать» (Lenta.ru, 17.12.2019)

Комментарий. Смысл пословицы в том, что иностранным специалистам трудно судить о том, нужно России или нет открывать военную базу в Сирии.

Манипулятивный потенциал метафор

Выше шла речь о том, что в политическом дискурсе широкое распространение приобрели метафорические высказывания. Метафоры не только маскируют речевые намерения политиков, они также способны высвечивать нужные для политиков стороны событий и воздействовать на эмоции людей. Например, призыв встать с колен означает протест против рабства и подчинения угнетателям. Вспомним знаменитый лозунг (или мем) испанской революционерки Д. Ибаррури «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!».

Важно отметить, что в клиповом языковом сознании уровень сформированности умений, предназначенных для вдумчивого восприятия информации, оставляет желать лучшего. В потоке информации и под воздействием широкоформатных речевых средств многим не хватает времени, но также и умений распознать смысл метафор, уяснить, зачем непрямые средства речевого воздействия были применены.

Подчеркнём, метафора представляет собой одно из главных средств реализации стратегии доминирования в текстах политического дискурса. Отличительными особенностями метафоры являются образность и метасмысл, находящиеся во «внутренней форме метафор». Эти особенные свойства метафор обеспечивают их силу и неуловимость речевого воздействия на людей.

Эмотивность метафор

Роль эмотивности, эмоционального воздействия при использовании метафор в политическом дискурсе трудно переоценить. Бесспорно, метафоры влияют на эмоциональную сферу сознания и подсознания человека. Все люди испытывают ненависть, страх, любовь, привязанность, отрицают или поддерживают те или иные идеи, поэтому речевые средства воздействия используются для того, чтобы вызвать у людей положительные или отрицательные эмоции относительно политических событий или участников политической борьбы. Например, в процессе проведения дебатов оппоненты нередко пользуются словесным арсеналом, состоящим из эмоциональных нападок и обвинений. Так поступали американские СМИ, которые в период предвыборной гонки брали интервью у многочисленных женщин, якобы ставших жертвами сексуальных домогательств со стороны основного претендента на пост президента США от республиканцев в 2016 году Д. Трампа. Ложный информационный шум, выраженный в перенасыщении СМИ информационными вбросами, получил название infobesity, то есть ожирение, избыток веса. Как правило, пресса, перенасыщенная ложью, делает своё чёрное дело.

В свою очередь Д. Трамп охарактеризовал своего прямого оппонента, демократа Х. Клинтон как «лгунью мирового масштаба», а Х. Клинтон, обвинила президента США в подстрекательстве к насилию, к штурму Капитолия: «Мы оказались неспособны рассчитать ущерб, которой могут нанести нации подстрекающий к насилию президент, нагнетающие страсти лидеры Конгресса и социальные сети, закачивающие теории заговора в умы сторонников Трампа»[10]. Заметим, что слово «подстрекать» несёт значительную эмоциональную нагрузку. В словаре С. И. Ожегова читаем, что подстрекать значит «побудить к чему-нибудь плохому, неблаговидному», Х. Клинтон обвиняет президента в аморальном поступке и создаёт образ бесчестного негодяя. Метафора «закачивать» несёт в себе отрицательный эмоциональный заряд, имеется в виду, что умы сторонников Д. Трампа переполнены подозрениями в адрес демократов, победивших на выборах президента в 2020 г. Республиканские политические деятели «нагнетали страсти», то есть усиливали ненависть к оппонентам Д. Трампа.

Таким образом, метафора в своей семантической глубине содержит образность и воздействует на эмоции участников политдискурса, метафоры могут вызвать такие сильные эмоции, как презрение и даже ненависть.

Заметим, что метафоры не только передают эмоции инициаторов речевого воздействия, они могут скрывать свои эмоции под маской метафор. Так, протест сторонников Д. Трампа, их спонтанная атака на Капитолий в 2021 году трактовались конгрессменами Демократической партии США как террористический акт, как попытка государственного переворота, бунт, а действующего президента США обвиняли в призывах к государственному перевороту. Для одних политиков это был повод избавиться от оппонента с помощью дальнейших политических действий, для других – под требованиями сурово наказать бунтовщиков и начать процедуру импичмента скрывался страх политиков, переживших стрессовую ситуацию. Как известно, психологическое состояние называется постстрессовым синдромом, типичной реакцией нервной системы на возможное насилие. Захват Капитолия, афроамериканские протесты (BLM), начало процедуры импичмента Д. Трампу, уходящему с поста президента, – все эти события получили в прессе название «театра абсурда». Эта метафора определяет все нелепые действия политиков или труднообъяснимые общественные события.

Осознание, интерпретация метафор

В основе лингвистического когнитивного подхода[11] к исследованию метафоры лежит понятие архетипа (первообраза). Известно, что в глубинной структуре метафор скрываются концептуальные универсалии, хранящиеся в языковом сознании и подсознании. Упрощая, заметим, что все люди представляют, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Морально-этические заповеди уложены в языковом сознании и подсознании. Все русскоговорящие с детства не задумываясь понимают метафоры «Жизнь прожить не поле перейти», «Семь раз отмерь, один раз отрежь», «Встречают по одёжке, провожают по уму», «С ложью весь мир пройдешь, да назад не воротишься», «Старый друг лучше новых двух», «Не в деньгах счастье» и другие. Иносказательно, ненавязчиво метафорические пословицы воспитывают детей, передавая им представления о ценностях в человеческой жизни. Как правило, концепты усваиваются без участия логики, как само собой разумеющееся, то есть дети принимают эти слова на веру, не требуя доказательств. Эта слепая вера сыграет потом злую шутку во взрослой жизни: многие меткие слова политиков принимаются взрослыми людьми без обдумывания. В свою очередь, метафора, благодаря своей необычности и образности, становится эффективным оружием в политической борьбе.

В языковом сознании и подсознании человека оседают архетипы, основные концепты, идеи об окружающем мире и обществе, а также моральные ориентиры, позволяющие различать правду и ложь, отличать плохие поступки от хороших и т. п. Как известно, архетип – это прототип, первообраз, образец. Многие метафоры опираются на самые первые представления о животном мире, о строении человеческого тела, о родственных связях, о пространстве и времени. Например, зооморфные метафоры в основе своей семантической структуры содержат представления людей о повадках и внешнем виде зверей и животных.

«Строительные леса» метафоры и ментальные действия её узнавания и понимания.

Суть этих ментальных действий состоит в том, чтобы вначале увидеть скрытые смыслы под оболочкой метафоры, понять её «строительные леса», а затем осознать её функции в коммуникативном пространстве.

В повседневном общении никто не задумывается над скрытым смыслом сказанных слов, на это в потоке быстротекущих коммуникативных событий нет времени. Понимание прочитанных или услышанных текстов происходит с завидной скоростью и без особых затруднений (имеются в виду стандартизованные тексты, не усложненные незнакомой научной или философской проблематикой). Понимание затрудняется, приостанавливается, когда слушающий сталкивается, например, со словами, не имеющими привычных значений. Нечто подобное происходит с людьми, впервые услышавшими свежую метафору в политдискурсе.

Первая стадия интерпретации. Строение внутренней формы метафоры

Процесс понимания метафоры начинается с поисков общей мысли высказывания. Воспринимая звучащую речь, слушающий одновременно старается понять смысл малых и больших речевых произведений, проясняет для себя значение слов, устанавливает семантические и синтаксические связи между ними, в результате останавливается на наиболее верном, с его точки зрения, варианте. При этом он опирается на историю вопроса, то есть находит ответы на вопросы, кто говорит и зачем, употреблены ли слова в прямом или переносном смысле, согласуется ли сообщение с тем, что ему известно о предмете разговора, или нет.

Видимо, нечто подобное происходит в сознании и подсознании людей, когда они слышат метафорическое высказывание. Поэтому первым шагом навстречу пониманию метафоры является ощущение смысловой неоднозначности и необычности. Таким образом, алогичность услышанной метафоры является стимулом для декодирования смысла сказанных слов. Затем следует передача смысла услышанных метафор обычными, лишёнными двусмысленности словами. Этот перевод метафор прямым текстом называется парафразированием.

Его суть в том, что смысл метафоры передаётся другими словами, а непрямой, косвенный смысл проясняется и выпрямляется. Например, метафоры «душить санкциями» и «перекрывать кислород» синонимичны. Смысл этих метафор можно передать другими словами. В словарях слово «душить» объясняется так: пытаться остановить дыхание, убить. Когда употребляют эту метафору в политдискурсе, то имеют в виду действия, меры воздействия, применяемые для того, чтобы нанести ущерб экономике враждебного государства.

Метафоры рассматриваются как образные структуры, в которые входят скрытые значения, от них тянутся смысловые нити к различным архетипам, к тем областям языкового мышления, где скрыты представления человека о внешнем мире, о себе и своем языке. Анализ исходного лексико- семантического материала, благодаря которому строится метафорический образ, позволяет когнитологам заглянуть в интеллектуальную мастерскую человека, где производятся новые слова и значения.

Итак, можно прийти к выводу, что в процессе построения метафоры применяются некие фильтры, которые отсеивают одни признаки и значения исходного слова-донора, а затем отбирают другие, пригодные для строительства метафоры. В результате этих когнитивных процедур появляется новый образ или новое название для нового явления. Для того чтобы создать новый образ, назвать с помощью старых средств новое в окружающем мире, сознательно или интуитивно говорящий, опираясь на известные семантические признаки исходного слова или выражения, просеивает их для того, чтобы из нужного семантического материала создать метафору. Отсюда следует, что приёмы перекомпоновки исходного языкового материала открывают обратную перспективу: если мы знаем, какими признаками слово-донор одарило метафору, то можем, производя операции «распаковки» метафоры, понять, как устроена метафора, и установить её связи с базовыми смыслами.

Повторимся, метафоры состоят из обычных слов и выражений, но они устроены так, что обычные слова звучат образно, поскольку для метафоры отбираются те семантические признаки исходных слов, которые нужны для номинации, освоения новых реалий окружающего мира. Образность не прячет действительность, а подаёт её в новом освещении. Все метафоры восходят или прикреплены к известным фактам, явлениям или событиям в окружающем мире и к среде языка.

Сказанное позволяет утверждать, что в основе понимания метафор и других иносказаний лежат представления человека об окружающем мире.

Рассмотрим выражение «завинчивать гайки». Это выражение используется для обозначения ужесточения каких- либо мер, дисциплины, режима, требований. Эта метафора относится к соматическому, телесному типу метафор, а также к «техническому» типу и восходит к метафорической модели «государство как машина, механизм». Понятие «завинчивать» связано с вращательными движениями ключа, который закрепляет деталь в нужном положении. Перенося это понятие из мира механики в сферу общественных отношений, журналисты показывают усилия правящей элиты ужесточить правила, например остановить протестное движение. Жизнь государства понимается как работа механизма, в состав которого входит огромное число деталей, выполняющих свои функции, и если «гайки завинчиваются», то и работа механизма и его «разболтанной» конструкции становится более слаженной и чёткой.

Вторая стадия интерпретации метафор

Это выяснение «поведения» метафор в коммуникативном пространстве. При этом когнитивные процедуры носят универсальный характер. Цель конечных интерпретационных операций с метафорами состоит в том, чтобы выявить их коммуникативную готовность, то есть возможные варианты их применения в дискурсе. Надо заметить, этот подход позволяет анализировать каждый конкретный коммуникативный эпизод. При этом наблюдателю предстоит ответить на вопросы, с какой целью используются метафоры, что они значат, как они воздействуют на поведение, настроение и информационное поле сознания людей.

Итак, интерпретационные практики, предназначенные для понимания природы метафор, подразделяются на специфические операции для распаковки внутренних смыслов и на универсальные операции, выясняющие обстоятельства общения, коммуникативные цели использования метафор, их влияние на собеседников. Особенностью когнитивных операций с метафорами является анализ архетипов, являющихся своеобразным первоначальным фундаментом для построения бесконечно новых образов психологического и материального мира. В когнитивистике исследуются интеллектуальные операции с языковым материалом, целью которых является построение метафоры. Этот подход позволяет рассматривать метафору как один из главных инструментов постижения вещного, предметного мира, социума и психологии человека.

Классификация метафор

В настоящее время нет статистических количественных данных о частотности использования того или иного вида метафор. В политическом дискурсе мы насчитываем не менее двадцати подгрупп метафор. Мы отобрали основные типы метафор, которые, на наш взгляд, особенно популярны в политическом дискурсе, и расположили их по мере частотности: от самых популярных к менее популярным.

Зооморфные метафоры.