Стая. Волки и гончие

Макс ничем не выдал своей радости, но морщинки на его лбу стали чуть менее заметны. И чтобы закрепить успех и поддержать столь желанное для него решение, он снизошел до обещаний:

– Не переживайте, вожак прикроет гончих в случае опасности.

Сергей словно ожидал от Арго этой фразы и, указав на двери реанимации, едко спросил:

– Напомни, кто кого прикрыл?

Макс зажмурился, пронзенный этим справедливым упреком. До необходимого им перемирия было явно еще очень далеко. Слава выразительно наступил Сергею на ногу, предостерегая от дальнейших неосторожных высказываний. Но утихомирить Молчанова было не так-то просто:

– Прикрывать он меня будет! Вожак, твою мать… Щенок. Без сопливых обойдемся, – ворчал он не слишком зло и громко, но подчеркнуто пренебрежительно.

Арго, изумляя полицейских своей выдержкой, продолжал безмолвствовать, мрачно глядя на Сергея и дожидаясь, когда он закончит свою тираду. А когда Молчанов умолк, Макс неожиданно ухмыльнулся. И от этой ухмылки повеяло злой, горькой обреченностью:

– «Без сопливых» ты ни черта не обойдешься, – произнес Зорин с мрачным торжеством. – Без меня ты просидишь в офисе фирмы и никого, кроме легальной клиентуры, никогда не увидишь. Без меня ты, гончий, вовек не выйдешь на верный след.

– А ты меня по всем кругам ада поведешь? – фыркнул Молчанов. И Макс неожиданно хладнокровно кивнул.

– Вчера Скрипач пожаловал мне звание его второго заместителя. Это значит, что мне придется разгребать его криминальные дела, пока он в бегах. Вот в это закулисье я вас и проведу в качестве моих помощников.

– Мне казалось, место твоих помощников занято твоими друзьями? – уточнил Слава.

– Нет, у нас разные сферы деятельности. Кроме того, друзей я в этот мрак не потащил бы.

– Да ты их и так уже прилично протащил за собой, – не преминул вставить Молчанов.

Макс безропотно проглотил и эту издевку.

– Но твоим товарищам явно не понравится наше появление рядом с тобой, – предположил Прасковьин. – Что будем с этим делать?

Арго тяжело вздохнул и произнес, медленно выжимая из себя непростое решение:

– Вам ничего не придется с этим делать, я все организую сам. Сведу ваши с ними контакты к минимуму. Они ничего не узнают: ни о том, чем придется заниматься мне, ни о том, чем на самом деле занимаетесь вы. Чем меньше людей знают, что вы из полиции, тем лучше – это очевидно.

– Любопытно, как ты обеспечишь своим друзьям это блаженное неведение? Они же всюду с тобой, как тени.

– Я разберусь, – с нажимом повторил Арго. – Не лезь не в свое дело.

– У нас с тобой теперь все дела общие, коллега, – многообещающе усмехнулся Молчанов, и Макс впервые не ощутил желания отвечать дерзостью.

– Значит, по рукам? – Сейчас он впервые смотрел на своих извечных антагонистов открыто, без неприязни.

– Погоди, не гони коней. Нам надо посовещаться с начальством, – примирительно произнес Слава. – Но я почти уверен, что твой план будет одобрен. Давай созвонимся завтра в течение дня.

Арго кивнул, бросил сумрачный взгляд на закрытые для него двери реанимации и, не прощаясь, направился к выходу из больницы. Слава окликнул его спустя пару мгновений. А когда тот обернулся, вопросительно вскинув брови, Прасковьин подошел к нему и тихо спросил:

– Но ведь логово Скрипача – это и твое логово? Когда от него ничего не останется, что будешь делать ты?

Зорин, казалось, был удивлен этим вопросом. Похоже было, что за все это время он впервые взглянул на молодого полицейского не вскользь, а внимательно, всерьез. Потом невесело усмехнулся и, кивнув на оставшегося в отдалении Сергея, ответил:

– Спроси у него, что со мной будет дальше.

Когда Арго умчался прочь на очередном такси, Слава и Сергей спустились к дожидавшимся в машине Павлу и Даше, чтобы рассказать о результатах переговоров.

– Здесь что-то не чисто! – Похоже, недовольство Сергея была неиссякаемым. – С чего это он так резко сменил тактику?

– Молчанов, останови это представление, – строго велел Павел. – Ты же прекрасно понимаешь, что это чудесная возможность подловить всех, кто не чист на руку.

– Да, но перспектива изображать для этого пацана прислугу меня не воодушевляет.

– Откуда столько злобы к нему? – На этот раз удивился даже Слава. – Пацан, вроде, ни в чем еще застукан не был.

– Да ты только вспомни все преступления Скрипача! А этот – его левая рука! Пусть не правая, но Зорин по-любому во многих делах замешан. Да ему же двадцать пять, а он уже преступник! Мальчишка на побегушках у бандитов, подрастающая смена. Все дороги перед ним были открыты, а он выбрал тупиковую … Бесит, что так происходит. Бесит, что ничего сделать не можем.

Друзья подавленно замолчали. С последними словами коллеги они не могли не согласиться: далеко не всегда им удавалось наказать виновных и предотвратить чью-то очередную ошибку.

– Так дай ему шанс исправиться, – тихо произнесла Даша.

Сергей уже гораздо сдержаннее проворчал:

– Да я ни за что не поверю, что кто-нибудь из этих зверят вдруг решит встать на путь истинный. Они без своих покровителей и их подачек и шагу ступить не могут, а тут!..

– …А тут вы с Пашей подоспели со своим красноречием как раз вовремя. И убедили заблудшую душу вернуться к свету! – перебил его Слава с наигранным пафосом, и уже серьезнее добавил. – Видимо, вчера, пока везли его друга в больницу, вы все правильно сказали. Я думаю, он, и правда, сдаст нам Барса, а, может, и Скрипача.

– …И сам встанет на их место, – безапелляционно закончил Молчанов.

– Вот тогда-то ты за него и возьмешься, – утешил друга Слава.

Сергей ухмыльнулся с мрачным торжеством.

За наступившее утро «атаман» сквозь вязкий сон трижды услышал сигнал смс. Арго любил получать смс-ки – раньше это чаще всего были шутки друзей или послания от сестренки. Но сегодня Макс вновь проснулся с тяжелым чувством, с нежеланием просыпаться, и теперь боялся читать «почту».

Заставив себя окончательно очнуться от забытья, он, наконец, потянулся к мобильнику, с замиранием сердца открыл первое сообщение… и улыбнулся, выдохнув так, будто до этого и не дышал вовсе.

Первая смс-ка была поздравлением сестры с днем рождения.

Вторая весть тоже вызвала усмешку и смешанное чувство облегчения и неясной тревоги: «Гончие согласны» – коротко и ясно: полицейские «друзья» все же приняли предложение.

Следующее сообщение мгновенно согнало улыбку с лица: казалось, что навсегда. «Костя ушел», – прочел Макс и едва не выронил телефон из ослабевших рук. Не желая верить в ясный смысл написанного, он лихорадочно искал другие значения слова «ушел», но в отношении к Клифу не находил  их. И чувствовал, как каждый удар его сердца становится тяжелее, больнее предыдущего. «Стая жаждет крови. Удачной охоты!». Он успел дочитать сообщение Соболя до конца прежде, чем глаза заволокла дрожащая пелена слез.

Друзья жаждут мести. Жаждут крови Барса, как жаждал ее сам Арго, в истерике разбивая кулаки. Они не примут иной мести. Они не поймут – они же все стали волками. Они не одобрят план Макса о союзе с полицейскими, не удовлетворятся тюремным заключением для своих врагов. Только казнь – неотвратимая, беспощадная.

Никто теперь не сможет образумить их. Никто не заставит принять помощь со стороны. Никто не смягчит их сердца, выпросив пощаду для недругов. Потому что их единственный блаженный, всепрощающий проповедник сегодня ушел от них.

Если Арго попытается воззвать к их милости, они могут счесть его отступником, слабаком. Они не отвернутся от него, но оставят позади, умчавшись на самостоятельную охоту на Барса. Умчатся, сломя голову, без своего «атамана». Разочаруются в нем. Выйдут из-под контроля, наломают дров, попадутся в капканы, развяжут бесконечную войну, кровавую бойню. Их будет не остановить…

Поэтому говорить «волкам» о «гончих» было категорически нельзя. Ослепленные ненавистью, они не поймут.

Они же не знают, что гневная тирада Сергея Молчанова, свет в глазах Кости, случайные слова Кельта в больнице открыли ему истину – другую или единственную истину.