Стая. Волки и гончие

– Ты его знаешь? – тихо уточнил Марк, не шелохнувшись.

Зорин бросил рассеяно:

– Да, пересекались.

Хмурый Марк нехотя опустил оружие, но, все еще не доверяя пришельцу, выступил вперед, чуть заслонив собой Арго и Клифа. Он видел, что на полицейские уже на территории, обыскивают дом, осматривают каждый уголок дачного участка – но к ним пока подошел только Павел.

– Мне некогда сейчас разговаривать, я должен торопиться в больницу, – холодно произнес Макс, старательно держа себя в руках и больше не удостаивая Литвинова ни единым взглядом. Хотя от того не укрылось, как тяжело дышит Арго, словно здесь было недостаточно кислорода.

– На своей машине ты не уедешь: СОБРовцы пробили колеса, – так же бесстрастно ответил Павел.

– Чтобы я не убежал, когда брать будете? – мрачно изрек Макс, все еще не поворачивая головы. Но боковым зрением увидел, как Паша молча кивнул.

– Тогда что ж не берете? – Еще мрачнее усмехнулся Арго.

– У нас все еще ничего на тебя нет. Если возьмем Скрипача, возможно, появится, но сегодня мы его упустили, – честно ответил Литвинов.

О неудаче СОБРа ему уже доложили. Прибудь они на место на пару минут раньше, Скрипач не успел бы скрыться. Но несколько десятков секунд решили все в пользу бандитов.

– Вставай, – произнес Павел. – Мы отвезем тебя и твоего друга в больницу.

Макс с подозрением покосился на капитана. Марк разомкнул плотно сжатые губы и проговорил:

– Не стоит. Есть еще наша машина.

– Марк, мне придется воспользоваться его предложением, – внезапно решил Арго, вскакивая с земли напуганный пришедшей в голову догадкой: – На машине Кельта вы поедете ко мне домой, к моей семье. Я беспокоюсь за них. Барс считает меня «крысой», поэтому может начать бить по всем моим слабым местам. Пожалуйста, побудьте рядом с ними.

– Не волнуйся, атаман. Мы присмотрим за семейством, – поддержал Соболь, вернувшийся от автомобиля Арго и подтвердивший слова полицейского о поврежденных колесах.

Заметив, что этот молодой человек выглядит наиболее адекватно, Павел обратился к нему:

– Надо торопиться. Давай отнесем вашего товарища в нашу машину. Я помогу.

Вместе они бережно подняли с земли Костю и унесли к «жигуленку». Марк сбивчиво объяснил пригнавшему свою иномарку Кельту, что им сейчас нужно будет делать вместо поездки в больницу.

И в эту краткую минуту собственного бездействия Макс впал в прострацию. Раз за разом прокручивая перед внутренним взором произошедшее, «атаман» с каждой секундой все отчетливее ощущал, как его начинает душить ярость. Никогда еще его не трясло от подобной жажды разрушения, жажды отмщения и крови. И не в состоянии справиться с вихрем новых чувств, Арго надрывно вскричал:

– Барс! Мразь!! Из-под земли достану!! – и, что было сил, ударил кулаком по оказавшемуся поблизости дереву. Потом еще раз, и еще…

Отголосок физической боли, едва пробившийся сквозь стену слепого гнева, вернул Арго в реальность. Да и Кельт с Марком были уже рядом:

– Тихо, Макс, прошу тебя, успокойся. – Марк легонько встряхнул его за плечи, заставляя прийти в себя, и старался говорить жестче: только так Арго мог услышать его. – Костя поправится, слышишь? Он обязательно поправится. Верь в него, ему это сейчас очень нужно.

Макс был благодарен за эти прописные истины, за эти наивные утешения. Произнесенные вслух, они словно обретали некую силу. Хотя «атаман» понимал, что озвучивший их Марк был напуган не меньше, чем все остальные. Страшно было даже бесстрашному Кельту. Каждый боялся посмотреть в глаза другим, чтобы не испугать и не испугаться еще больше. Первая кровь за всю их насыщенную опасными приключениями жизнь казалась чем-то невероятным – ночным кошмаром, который нужно просто переждать до пробуждения.

– Я поеду за сестренкой в школу, – распорядился Марк, все еще замечая на лицах остальных полуотсутствующее выражение и беря на себя инициативу. – Ты, Дима, поедешь за Верой на работу, глаз с нее не спускай и привези домой в целости и сохранности. Олег! – крикнул он, завидев возвращающегося к друзьям Соболя. – Ты присмотришь за мамой.

– Хорошо, – кивнул подбежавший Соболь и зябко поднял ворот своего бежевого плаща, словно прячась за ним. – Ну, поехали, чего стоим? Макс, дуй к Косте – опер отвезет вас.

– Спасибо, парни, – одними губами прошептал Арго, с признательностью взглянув в глаза каждого из друзей.

Те ободряюще похлопали друга по плечу, не тратя время на лишние и бесполезные сейчас слова, и заторопились к автомобилю Кельта. Но каждый, перед тем, как сесть в машину, еще раз встревожено оглянулся на «атамана».

Тот уже словно забыл о них: быстро протерев отобранный у Барса пистолет носовым платком, он бросил оружие в кусты и побежал к машине. В любой другой ситуации Макс посчитал бы ниже своего достоинства принимать помощь от полиции, но сегодня многие его убеждения рухнули, многие пошатнулись.

Говоря расплывчатое «мы», Павел нарочно не уточнил, с кем собирается везти Костю в больницу. Ведь имел ввиду Сергея Молчанова. И сейчас он как раз приближался к своему автомобилю, вместе с Дашей.

– Ну что за день! Все они были практически у нас в руках, и мы упустили! – еще издали начал возмущаться он, увидев Пашу у своей машины.

– Серега, надо в больницу ехать: поможем Максиму. – Павел умел излагать просьбы так, что они звучали констатацией факта.

Молчанов к этому привык, поэтому пожал плечами:

– Ладно, не вопрос. А что за Максим-то? – и только тут, увидев быстро приближающегося Арго, возмущенно воскликнул: – Этот, что ли?!  Не повезу я его никуда!

– Серега, я хочу поговорить с ним. Прямо сейчас. Иначе потом поздно будет, – понизив голос, объяснил Литвинов, подходя к нахохлившемуся Молчанову. Тот остановился в отдалении от своего авто в демонстративном протесте. – Слава он заберет отсюда Дашу, а мы с тобой поедем в больницу с Зориным. Я сам с ним поговорю – ты просто машину веди и помалкивай, договорились?

– Мужики, время дорого! – крикнул им Макс, уже устроившись на заднем сиденье и положив голову Кости себе на колени.

Клиф, отчаянно боровшийся с забытьем, просветлел, поняв, что Макс будет  с ним все это время. А значит, дальше будет легче. Рядом с Максом всегда легче.

– Слыхал?! Командир нашелся! – взвился Сергей, опешивший от неизменной наглости Арго.

Но Павел молча подтолкнул его к водительскому сиденью и, спешно объяснив все Даше и подошедшему Славе, быстро занял свое место на переднем пассажирском сиденье.

Демонстративно и очень выразительно вздохнув, Молчанов завел двигатель и рванул с места, вымещая в лихой езде все свое недовольство. Литвинов некоторое время молчал, не вмешиваясь в едва слышимый разговор за их с Сергеем спинами. Арго не то, чтобы нарочно игнорировал полицейских – он словно вовсе забыл о сидящих впереди людях, и о причинах, по которым они вызвались ему помочь,  тоже пока не задумывался. Все его внимание было обращено к Клифу:

– Зачем же?.. Не надо было, Костик… Зачем ты это сделал? – осторожно гладя парнишку по голове и утирая его слезы, со звенящей печалью шептал Макс, не надеясь на ответ.

Но Клиф потратил ускользающее дыхание на несколько самых важных слов:

– Тебе нужнее… ты поймешь…

С неизбывной любовью он смотрел на своего обожаемого «атамана» из-под неумолимо опускающихся мокрых ресниц. Как жаль, что так получилось, как не хотелось расставаться!.. Завороженный этим взглядом, пораженный самоотверженным поступком, Арго задыхался от ужаса, отчаяния и благодарности, которую никак не мог выразить.

– Я недостоин такой жертвы, братишка, – покачал головой Макс и скорее угадал, чем услышал из немеющих уст:

– Не говори так…

Клиф все же потерял сознание, но Арго не отводил подавленного взгляда с его лица. Выводить его из тяжелого, глухого отчуждения казалось даже опасным, но Павел помнил о главной цели этой совместной поездки:

– Макс, мы знаем, что произошло. Мы найдем Збарского. И если ты немного поможешь нам, мы выйдем на него намного быстрее. И посадим надолго – я обещаю.

– Не успеете, – с мрачным предвкушением перебил Арго. – Я найду его первым.

– Не надо, Максим. Оставь это нам, не рискуй больше, – как можно мягче попросил Литвинов, но тот резко оборвал ее увещевания:

– Это мое личное дело! Моя месть. Я не успокоюсь, пока горло ему не перегрызу за Костю! – Его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.