Несовместимые. Книга третья

Моя любовь к нему делает меня уязвимой, когда раньше я считала ее своей силой. Чтобы утешить себя, убеждаю себя в том, что Эдварду тяжелее жить, чем умереть. Не знаю, почему я так решила. Просто посмотрела в его уставшие глаза без блеска энтузиазма и поняла это. Надеюсь, что я не ошиблась, и моя установка не разочарует меня.

Раньше я не была уверена в том, что его деятельность приносит ему тяжесть и что его совесть работает на постоянной основе. Он говорил мне, что просто вкладывает в этот темный мир всю свою накопившуюся жестокость и агрессию.

Несколько дней назад, в кабинете, я увидела в его глазах противоположное – Эдвард Дэвис устал от жизни.

– Вот и чай. Марта вчера принесла имбирное печенье, – проговорила Эльвира, когда оставляла поднос на столе перед диваном, и села рядом со мной.

– Прекрасно.

Я потянулась к тарелке с печеньем, а другой рукой забрала свою чашку. В нос ударил запах фруктов, когда я поднесла ее к губам.

– Как у тебя дела в университете?

Я дожевала печенье и запила его чаем.

– Я теперь заместитель старосты группы.

Эльвира вскинула брови и даже не скрыла своего удивления. Ее губы скривились в издевательской усмешке.

– Как тебя заставили?

– Ты даже не сомневаешься в том, что меня заставили, – улыбнулась я. – Мне даже не дали возразить. Иногда я слишком деликатна, чтобы отказать.

– Точно, – закивала Эля.

– Да и много хлопот мне это дело не доставит. Аманда всегда все берет на себя. У меня даже еще мелких поручений не было.

– А как там Брук? Давно о ней не слышала.

– У нее примирение с Джоном. Она заглядывает в университет на более важные, по ее мнению, лекции и убегает.

– Уж лучше пусть будет так, чем ее постоянно хмурое лицо и вечные жалобы на Джона.

– Согласна.

Мы с Эльвирой ненадолго замолчали, отпивая чай и поедая печенье, одновременно наблюдая за маленькой Джейн. Она уже поменяла свою деятельность и теперь хорошо проводит время с игрушечным музыкальным инструментом, который издает звуки.

Внезапно в голову залез вопрос, который я не хотела озвучивать, но каким-то образом моя сила воли испаряется перед этим именем.

– Ее навещает дядя? – спросила я Эльвиру, глядя на Джейн.

Эльвира некоторое время помолчала. Она будто собиралась с мыслями и готовила себя на разговор о человеке, о котором я никогда ничего не хотела слышать. Так думали все.

– Мы видимся в парке. Он не заезжает в дом.

– Значит, он интересуется Джейн? – удивилась я, взглянув на подругу.

– Да, почему нет? – Она робко улыбнулась, когда опустила глаза, словно рухнула в воспоминания. – Эдвард очень мил с ней. Смотря на него, я так и вижу, каким хорошим отцом он будет.

Я отвернулась от Эльвиры и опустила глаза на свою чашку. Быстро допила остывший чай и поставила сосуд на стол. Вырывались рыдания, и я даже не до конца понимаю из-за чего. Я с трудом проглотила застрявший ком в горле и тяжело задышала.

– Тебя терзает ненависть, – тихо проговорила Эльвира, заметив мое состояние.

Я поджала губы в плотную тонкую полоску. Слезы застыли на глазах, и я всеми силами старалась не заплакать. Я осознала, почему слова Эльвиры вызвали у меня желание разрыдаться. Мне захотелось поплакать над своими несбывшимися мечтами, которые были связаны с этим мужчиной.

– Я не скрываю, что ненавижу твоего брата, – с тяжестью в сердце заговорила я дрожащим голосом. – Но сильнейшую боль мне причиняет не ненависть к нему, а любовь.

Я подняла на Эльвиру покрасневшие глаза и увидела на ее лице сожаление.

– Я не хочу оправдывать его поступок.

– Этому нет оправдания, – прервала я ее.

Эльвира слабо улыбнулась, и это походило на нервную улыбку.

– Но позволь мне сказать. Эдвард всегда знал, что он делает. Его поступки всегда были оправданы и сейчас эта ситуация с твоим отцом…она не дает мне покоя.

– Эдвард сказал мне, что мой отец просто мешал его делам. Здесь он тоже знал, что делает, и вот его оправдание!

Эльвира посмотрела на меня с таким выражением вины на лице, что я сжала челюсти, чувствуя, что обошлась резко с ней со своими словами. Меньше всего мне хочется, чтобы она брала преступление своего брата на себя.

– В тебе слишком много ярости, и она мешает тебе разглядеть то, что спрятано. Мне кажется, что все не просто так в истории с твоим отцом. Эдвард не мог убить твоего отца только потому, что он якобы мешал, потому что слишком сильно любит тебя, чтобы так поступить с тобой.

Я быстро отрицательно помотала головой, продолжая сдерживать слезы. Моя душа сжимается от приступа сильной боли, когда мне говорят, что Эдвард любит меня.

– Не отрицай этого, – быстро заговорила Эльвира, заметив сомнение на моем лице. – Вспомни все хорошее, чтобы было между вами. Злость пробуждает лишь самое плохое, и это единственное плохое – убийство твоего отца его руками.

Я сгорбилась и устало уткнулась лицом в свои ладони. Закрыв глаза, слезы тут же выбрались из них и терялись в моих руках. Эльвира так говорит, словно я обязана искать правду. Но какую? Разве можно найти что-то в грязной и черной воде? Лишь на ощупь, и если воды не слишком глубокие. В моем случае и этот вариант невозможен. Я уже сама тону.

– Я не хочу тебя путать, Элла. – Я почувствовала руку Эльвиры на своем плече и услышала ее голос прямо у самого уха. – Тебе одной решать, как поступать. Сосредоточиться на своих чувствах и понять, хочешь ты быть с Эдвардом или нет. У тебя одно препятствие – мысли о том, что он убил твоего отца.

Да, он убил моего отца. Разве его поступку может быть такое оправдание, чтобы после него я простила Эдварда? Мне в голову даже предположения не лезут. Сплошная пустота. Я не хочу кормить себя лживыми надеждами и искать какой-то просвет. Не хочу снова удариться об иллюзии, которые ослепят меня и затуманят разум густым туманом. У Эдварда это хорошо получалось.

Эльвира – его сестра, и ей нравилось видеть нас вместе. Она привыкла к такой картине, но теперь ей придется привыкнуть к жестокой реальности, в которой мы с Эдвардом порознь. Он так и не смог правильно любить, когда благополучие партнера превыше всего, а я слишком идеализировала его, потеряв всю бдительность рядом с человеком, который добивается своего любыми способами.

Я решила поставить на наших отношениях жирную точку, потому что не смогу быть с человеком, который убил моего отца, ради которого я вошла в его мрачный и грязный мир. Я смогу жить без него и не изменю своей установке. Я буду рвать с зависимостью, как наркоман, и только от моей силы воли зависит благополучный исход.

***

На следующее утро в университете мы долго ждали нашего профессора в кабинете, где стоял гул остальных студентов, пользующихся отсутствием нудного лектора. В конечном итоге к нам зашел другой преподаватель и сообщил, что первой лекции сегодня не будет и у нас есть свободное время, чтобы подготовиться ко второй.

Я решила выйти за пределы университета и прогуляться по парку. В начале сентября еще можно насладиться зеленью деревьев и теплыми лучами солнца, обогревающие тело, а потом снова смириться с суровыми осенними днями, готовящие нас к не менее суровой зиме. Раньше зима для меня означала обыкновенную смену сезона, но сейчас, будучи студенткой, зима – это начало сессии.

Мое одиночество не продлилось долго. За спиной я услышала голос Аманды и остановилась, закатив глаза. Видимо, она увидела, как я выхожу из аудитории, и последовала за мной.

– Наконец-то я тебя поймала, – заговорила запыхавшаяся девушка, опираясь ладонями о свои колени, склонившись, чтобы отдышаться. – Я кричала тебе с самого выхода из университета.

– Прости, не услышала, – совершенно правдиво оправдалась я, наблюдая, как Аманда выпрямляется и смахивает свои волнистые длинные волосы за спину.