Ванильные эклеры

– Я вынуждена отказать, – сказала она медленно и грустно. Она привыкла говорить «нет» не задумываясь.

– Ты из-за меня потеряла работу, я могу платить тебе за позирование.

– Да старик Веймин и не платил мне за работу. Это было мое послушание в обмен, на то, что он научит меня драться. А как именно ты хочешь меня нарисовать? Обнаженной? За это ты собрался платить?

– Нет, ты что?! Я и не думал об этом. Если только ты сама не захочешь.

Тут Беата вспылила.

– Послушай, на твое предложение я отвечаю – НЕТ! И кстати, я уже нашла работу, так что я занята и устала.

С этими словами она прошла мимо него и начала открывать дверь ключом. Кристофер немного постоял, но не нашел, что еще ему сказать и пошел вниз по лестнице.

Захлопнув за собой дверь. Беата почувствовала сожаление, но привычка всюду и всем отказывать была сильной. Через долю секунды она точно решила, что хочет позировать именно сейчас. И чтобы окончательно уговорить саму себя, она вспомнила слова старик Веймина: «Не отталкивай его».

Она рывком дернула дверь, сбежала по лестнице, выбежала из подъезда и посмотрев по сторонам увидела с права по улице спину Кристофера. Она окликнула его и побежала к нему. Кристофер обернулся.

Она подбежала к нему немного запыхавшись.

– Кристофер! Я буду тебе позировать! И я хочу, чтобы ты подарил мне одну из этих картин. И еще я возьму с тебя плату.

– Сколько ты хочешь? – Кристофер не смог сдержать довольную улыбку.

– Четыре! Четыре ванильных эклера каждый день, когда я буду позировать тебе.

Они оба улыбались друг другу.

– Когда и куда приходить?

– Минуту, я записал адрес, – юноша полез в карман.

– Подготовился значит?

– Ты не представляешь, как! Вот! – он протянул ей бумажку с адресом. – Я снял квартиру под студию, она не очень далеко отсюда. Когда ты сможешь прийти?

– По субботам и воскресениям я не работаю и свободна.

– Хорошо! Тогда получается завтра. В 10 утра тебе будет удобно. В это время в студии хороший свет.

– Хорошо я приду.

– Как все-таки тебя зовут? Как мне обращаться к тебе?

– Беата! Меня зовут Беата! Беата Вадбольская!

Сказать, что Кристофер волновался – это не сказать ничего. Забежав с утра во французскую кондитерскую и купив 10 ванильных эклеров, он помчался в свою судию.

Беата пришла вовремя. Кристофер был безумно рад ее видеть. Она была в зеленом платье с кружевом и легком плаще, зеленых замшевых туфлях и не ярким макияжем.

– Привет!

– Привет! Проходи, пожалуйста, я тебе все сейчас покажу! От принял у нее плащ и очень суетился. – Проходи. На лево ванная комната, прямо кухня. – открывая большие белые двустворчатые двери из прихожей в большую комнату-студию, Кристофер потянул Беату туда. Комната была вся белая и очень светлая, с высокими потолками и большими длинными окнами, почему-то расположенными очень высоко, почти на уровне Беатиного роста только начинался подоконник. Напротив дверей в дальнем конце комнаты стоял большой диван со множеством подушек и балдахином. Рядом с кроватью стояли стулья и прямоугольный стол с большой белой коробкой с эклерами. По середине комнаты стоял мольберт и холст. Остальные холсты и другие мольберты были прислонены к стене напротив дверей. Между ними и диваном стояла ширма для переодевания. Справа в углу от входных дверей стоял комод с рисовальными принадлежностями.

– Вот это моя студия! А там на столе эклеры, которые ты просила. – Кристофер не мог перестать улыбаться.

– Ну, что скажи мне, как ты думаешь меня нарисовать? Куда мне сесть или встать? Я принесла с собой еще одно платье, если это не годится.

– Нет, платье замечательное. Только я совсем не знаю, что тебе подсказать. Мне хотелось, чтобы ты не позировала специально, а была естественной. Чтобы тебе было комфортно.

– Значит я могу выбирать позу?

– Совершенно верно.

– Помоги мне, – она поставила коробку с эклерами на стул. – Помоги мне подвинуть стол на середину комнаты.

– Хорошо.

– Так.

И тут Беата начала растягивать пуговицы на платье и снимать туфли. Кристофер замер и онемел. Он не мог поверить в то, что видел. Вчера она не хотела называть свое имя, а сейчас стоит перед ним в нижнем белье и снимает чулки.

Она села на середину стола, подтянула к себе колени, одну ногу немного спрятала за другую, изящно скрестила руки на голенях. Создавалось впечатление, что она сидит на столе совсем обнаженная. Прядь волос справа упала ей на лицо.

– Вот так сможешь нарисовать? Чтобы не выглядело плоско?

Кристофер очнулся.

– Да смогу.

Он подвинул холст поудобнее и приступил к наброску.

Больше часа они молчали.

– А тебе будет мешать рисовать если мы будем разговаривать?

– Думаю нет. Я еще не пробовал правда. Ты моя первая натурщица.

– Расскажи кто ты. Мне не мешало бы понимать перед кем я сижу в нижнем белье.

– Об этом стоило задуматься до того, как ты начала раздеваться, – он улыбнулся.

– Стоило. Но вышло уж так, что я тебе доверяю. Рассказывай.

– Ну, самое интересное и важное обо мне ты знаешь, оно связано с тобой. Я занимаюсь живописью, надеюсь добиться в этом признания. Но учусь в университете на политика. Сейчас из-за того, что я попал в больницу, я не учусь до конца семестра, но программы наверстываю. Мои родители Лорды, но они не чопорные, мне хочется в это верить. Мама с отцом до сих пор целуются. Я раньше думал, это норма. Но потом подрос и стал обращать внимание на других и понял, что это скорее редкость. Ну, а как насчет тебя? Расскажи хоть немного о себе? Я же должен понимать кто сидит передо мной в нижнем белье.

– Давай прервемся. Я хочу эклеры.

– Подожди, я сделаю пометки на столе, чтобы ты могла потом занять туже позу.