Гончие Лилит

А вечером Терри снова заглянул в «Голову турка», торжественно сообщил, что сдал экзамен, и предложил сходить куда-нибудь вместе. Мне. Я едва поверила своим ушам. Скай Полански идет на свидание с выпускником Королевского хирургического колледжа! Помню, как тряслись у меня руки, когда я красила ногти в кокетливый розовый цвет. Потом я примеряла новые туфли, платье с блестками и… его фамилию. Не шучу, целый вечер накануне свидания в моей голове вертелось: «Скай Тертл». Знаю, что глупо, но ничего не могла с собой поделать.

* * *

– Кейт! Кейти! Дай мне рецепт своей самой лучшей диеты!

С утра пораньше я уже наяривала своей лучшей подружке. Кейт работала в стейк-баре через дорогу от моего кафе, и мы с ней часто пропускали по чашке кофе с «Бейлисом» в обеденный перерыв. В отличие от меня, Кейт выглядела хоть куда: точеная фигура, шикарные волосы, брендовые шмотки с каких-то немыслимых распродаж, на которые мне никогда не удавалось попасть. Я могла бы поставить все свои деньги на то, что она не долго будет разносить картошку фри и пиво: за нее обязательно ухватится какой-нибудь состоятельный гуляка, сделает королевой своего особняка где-нибудь в Блэкроке[5 - Блэкрок – престижный район Дублина.], и ее и след простынет.

– Самая лучшая диета? Записывай: берешь скотч. Ножницы. Отрезаешь большой кусок липкой ленты. И заклеиваешь рот. Вот и все. Не снимать два месяца.

– Садистка. Я серьезно!

– Я тоже. Если тебя беспокоит эстетическая сторона дела, то реальный скотч можно заменить воображаемым, но он должен выполнять ту же функцию, что и настоящий, а именно держать твой рот закрытым.

– И больше никак?

– Никак. Слушай жестокую правду…

– Не хочу жестокую правду, хочу волшебный секрет! – простонала я.

– Еще ни одному умнику не удавалось перехитрить закон сохранения энергии. Секрет в том, чтобы создать отрицательный баланс калорий: забрасывать в организм меньше, чем он тратит. А что ты при этом ешь – дело десятое, хоть фастфуд, хоть «Нутеллу», хоть опилки, хоть крем для обуви…

– Подожди! Ты сказала «Нутелла»?! Обожаю «Нутеллу»!

– Двести грамм «Нутеллы» в день – твоя дневная доза калорий. При таком питании возникнет ежедневный дефицит примерно в тысячу килокалорий. Так, подожди, где мой калькулятор… То есть ты будешь терять по сто грамм жира каждый день. На потерю килограмма понадобится десять дней. На пять кило – где-то два месяца.

– Класс! И никакого салата и творога! Одна «Нутелла»! Спасибо, крестная фея!

– Не за что, дорогая Золушка. Но помни: двести грамм «Нутеллы» в день – и ни граммом больше! А иначе, когда придет время ехать на бал, ты попросту не поместишься в карету.

– Ха-ха. Что, и правда сработает?

– Клянусь своей фейской репутацией. Кстати, как зовут этого счастливчика?

Я откинулась на спинку стула и прошептала:

– Терри Тертл. Выпускник Королевского хирургического колледжа.

– Какая прелесть. Вы уже спали?

– Какая дура сначала спит с парнем, а потом садится на диету?

– И не поспоришь, – согласилась Кейти голосом эксперта.

* * *

Да, я не была одной из тех, кто способен бросить вызов судьбе, и не обольщалась насчет себя. Меня часто одолевали тоска и апатия. Но иногда случались дни, когда я чувствовала себя невесомой, как воздух. Никакие горести не тянули меня к земле. Никакая грусть не была способна отравить мою радость. И с появлением Терри таких дней стало больше.

Понятия не имею, что он во мне разглядел. Я никогда не притягивала взгляды и в театре жизни исполняла второстепенные роли. Но что-то перевернулось с ног на голову, и я вдруг оказалась в центре сцены, в лучах софитов: Терри держит меня за руку, мы гуляем по Сант-Стивенс-Грин и кормим уток с моста. Не могу поверить, что исполняю главную роль в этой романтической постановке!

Декорации – как из сказки: ранняя осень, хрустящие, как вафли, листья, паутинки блестят на ветру. Только газоны по-прежнему ярко-зеленые, словно нарисованные акварелью. Трава в Ирландии не знает, что такое морозы, и зеленеет круглый год.

Терри потчует меня медицинскими байками. Улыбаюсь во весь рот, поглядываю то на него, то на мыски своих туфель, проверяю в кармане упаковку мятной жвачки: если есть хоть малейший шанс, что он поцелует меня сегодня, пусть этот поцелуй будет идеальным. Все должно получиться с первого раза. Вторые шансы выпадают мне не чаще, чем снег в пустыне Найроби.

– Что еще за лапароскопист? – переспрашиваю я, откусывая от горячей яблочной слойки.

– Это хирург, который может провести операцию на внутренних органах через маленький сантиметровый разрез на коже.

– Bay!

– Если бы обычному хирургу поручили починить машину – он бы первым делом вскрыл капот. Если бы дело предоставили лапароскописту – он бы смог починить машину через выхлопную трубу!

Откидываю назад голову и смеюсь – прямо небу в лицо. Боже, откуда он взялся в моей жизни?

– Теперь я понял, кого ты мне напоминаешь, – щурится Терри. – Кэти Перри в клипе «Часть меня».

– Там, где она бросает неверного парня и уходит служить в армию?

– О да.

– Это все из-за моей стрижки? – поднимая глаза кверху. – Я похожа на солдата!

– Ты похожа на солдата, – соглашается Терри. – В хорошем смысле. В тебе есть что-то… неудержимое.

– Аппетит, – хохочу я. – Неудержимый аппетит. И запихиваю в рот последний кусок слойки.

– И неудержимый смех, – подливает масла в огонь Терри.

«И неудержимое желание поцеловать тебя», – думаю я.

В этот момент Терри смотрит на меня, и мне кажется, что он думает о том же. Кажется, еще мгновение – и он возьмет меня за руку, встанет близко-близко, и…

– Ай! – подскакивает Терри. Ему в голову врезается большой сине-зеленый воздушный змей, за которым, держа в руке другой конец нити, бежит мальчишка в бейсбольной кепке.

– Извините! – кричит он, хватает змея и уносится прочь.

Но момент безвозвратно утрачен: я смеюсь и не могу остановиться, пока Терри с выражением театрального страдания на лице потирает голову.

– Меня чуть не убил дракон, а тебе весело! – грозит он мне пальцем. – Между прочим, ты тоже была на волосок от гибели.

– Я солдат, забыл? А солдаты носят каску! – с умным видом говорю я, натягиваю шапку до самого носа.

Я ничего не вижу, но Терри, должно быть, стоит напротив и умирает со смеху. И тут его руки находят мои ладони, и… ох, он меня целует. Легкий, вкусный, солнечный поцелуй – под стать яркому, беззаботному дню. Моя шапка по-прежнему закрывает обзор, и мне не хочется подтянуть ее кверху, не хочется открывать глаза. Я не успела пожевать жвачку, но, кажется, так даже лучше: поцелуй со вкусом яблочной слойки. Идеально.

* * *

Мы с Терри присматривались друг к другу, не спешили – как люди, которые уже обжигались и теперь не хотели заново залезать в бинты. Мой опыт отношений можно было назвать плачевным, и у Терри, видимо, тоже не обошлось без драм.

Однажды, когда мы шли к трамвайной остановке и курили одну сигарету на двоих, зазвонил его телефон. Терри хмуро переключил его в бесшумный режим, сунул в карман и больше не доставал. Но мелодия рингтона царапнула по нервам, я узнала ее с первых нот: композиция «Отпускаешь ее» группы «Passenger».